Читаем без скачивания Тенебрариум - Raptor

Возле трансформаторной будки мы остановились.

— Осторожно, — предупредила Райли. — Далитерии.

— Не понял.

Впрочем, скоро мне стало понятно, о ком она. Я заметил, как одно из окрестных деревьев медленно перепрыгнуло с места на место. За ним ещё одно. У этих прыгучих деревьев были тонкие стволы, без веток, изломанные в нескольких местах, а кора сплошь утыкана острейшими шипами. Но это были отнюдь не деревья. Когда я поднял голову, то увидел массивные продолговатые тела, неторопливо передвигающиеся среди древесных крон. Каждое такое тело покоилось на четырёх тонких, длиннющих ногах, с парой сочленений каждая. Словно огромный штатив, далитерий перемещался среди зарослей, аккуратно опуская ноги-ходули между поваленных деревьев и кирпичных обломков. Один из монстров, остановившись над остатками дачного фундамента, в погребе которого скопилась вода из ручья, выпустил длинный, узкий хобот, точно бабочка, размотав его как пожарный рукав. Погрузив его в воду, начал всасывать её в себя.

— Не приближайся к его ногам. Шипы ядовиты.

Мы обошли двух долговязых зверюг сторонкой, и оказались на полянке, заросшей лопухами, высотой в два человеческих роста. Лопухи просвечивали, и можно было разглядеть тени тварей, ползающих по ним сверху. Когда движешься под широким мясистым листом, по которому ползает какая-то гнусь, длиной в руку, и с шестью лапами, то ощущение, доложу я вам, не самое приятное. Чувствуешь себя букашкой.

Затем, спугнули каких-то птиц, похожих на мелких общипанных страусов. Низко пригибая головы на длинных шеях, они бросились от нас врассыпную, ловко огибая толстые стебли лопухов. Райли подошла к одному из самых толстых стеблей, вырезала из него кусок сырой, молочно-белой сердцевины, и протянула мне.

— Это можно есть?

— Можно. Попробуй.

Удерживая вырезку за кожуру, словно дольку дыни, я откусил белую мякоть. Сочно, сладковато, необычно. Похоже на смесь сырого картофеля и земляной груши. Вкус не бог весть какой изысканный, но и не гадкий. Обычная закуска. Доел всю мякоть, обглодал кожуру и выбросил.

— Неплохо.

— А теперь открой рот и покажи язык.

— Зачем?

— Давай-давай.

— Ну, а-а-а, — я вывалил язык.

Райли так и покатилась от смеха.

— Что ты смеёшься? Опять какие-то шутки, да? Что с моим языком?

Высунув язык, я, как мог, скосил глаза, и обнаружил, что тот весь чёрный, словно покрытый сажей.

— Твою же мать! Что это такое?

— У тебя весь рот чёрный, — хохотала Райди. — Это так смешно!

— Обхохочешься. И что мне теперь делать?

— Ничего не делать. Будешь теперь всегда черноротый… Я буду звать тебя 'Чёрный Язык'! Ха-ха-ха! Шучу. Не смотри на меня так. От этого мне ещё смешнее становится. Всё нормально будет с твоим ртом. Не переживай.

— Шутки у тебя просто огонь.

— Это называется 'чёрный юмор'. Ха-ха-ха. 'Чёрный'! Понимаешь?

— Блин, хорош уже…

— Не обижайся.

— Да ну тебя… Как я теперь предстану перед Водзордом с такой пастью?

— Всё хорошо. Он сам эти лопухи обожает!

— Вообще, конечно же, странно. Мякоть у лопуха была абсолютно белая, но рот после неё стал чёрным. Почему?

— Не знаю. Какой-то химический процесс. Это не вредит здоровью. Так что всё в порядке.

Впереди показался просвет выхода из лопушиной рощи. Наконец-то прямые солнечные лучи, и открытое небо над головой. Мы оказались на берегу небольшого озера, окружённого лесом со всех сторон. Илистые берега были сплошь истыканы следами неведомых животных. Звери приходили сюда на водопой, пили, не обращая на нас внимания, и уходили обратно в чащу. Процесс был непрерывный, и очень организованный. Никто ни на кого не нападал, не толкался, и не шумел. Существа разных видов, соблюдая ведомый только им уговор, в полнейшей тишине, сменяли друг друга возле пятачка живительной влаги. Мы прошли мимо группы деотериев, похожих на тех, что пытались напасть на меня в подвале. Все четверо стояли к нам спиной, и спокойно утоляли жажду. Никто даже не обернулся.

Потом были кургузые существа, которых я видел на поле, возле логова мясника. Они тоже абсолютно ничего не опасались. Те, кому не хватало места у водопоя, стояли в сторонке и дожидались, когда кто-то из их сородичей напьётся, чтобы занять его место.

Чуть глубже, по колено в воде, стояли голые птицы с огромными зубастыми клювами. Они долго набирали воду, после чего запрокидывали голову и трясли ею, проталкивая жидкость через извилистое горло.

— Почему они друг на друга не нападают? — спросил я.

— Здесь нельзя. Запрещено.

— Кем?

Ответа я не получил, но сам догадался, что всё дело в Водзорде. Мы подошли к его владениям.

— Будь внимательнее, милый. 'Мокрицы' и 'Чертополохи' на каждом шагу, — озиралась Райли. — Ходи по протоптанному. Животные умеют обходить ловушки.

— Долго ещё идти?

— Почти пришли. Вон, видишь те растения? Они-то нам и нужны.

Там, куда указывала Райли, я увидел частокол высоких растений, похожих на гигантские хвощи. Но, как оказалось, нам нужны были не они, а какие-то мелкие кустики, растущие возле их подножий. Из этих самых кустиков, покрытых цветами, похожими на кровавые пузырьки, торчали ярко-зелёные молодые побеги, завивающиеся штопором, как декоративный бамбук. Вот их-то как раз мы и начали собирать.

— Срезай аккуратно. Вот по сюда, — учила спутница. — Не ниже. Иначе испортишь.

Я начал резать побеги, косясь на бродящих у меня за спиной рогатых тварей, напоминающих неудачный гибрид варана и жука-оленя.

— Слишком мало срезаешь! — возмутилась Райли. — Бери больше!

— То слишком много, то слишком мало. Тебе не угодить.

— Я показала тебе, по сколько надо срезать. Видишь эти пупырышки? Вот по ним и режь. Смотри, как я режу. Ты тоже так режь.

— Ладно, ладно.

Набрав этих завитушек полрюкзака, мы перешли к другой добыче — странным фиолетовым плодам треугольной, тетраэдрической формы. Со стороны они смотрелись как старые пакетики из-под молока, развешанные на деревьях, листва у которых смахивала на мелко порезанный серпантин, свисающий до земли.

— Вот — главная ценность! Откусывать не советую. Без термической обработки можно хорошо травануться.

— Что же ценного в этой отраве?

— В соотношении с ай-талуком открывает дополнительные возможности… Кстати, вот, взгляни ка сюда.

Я подошёл к Райли и увидел под листьями, густо покрытыми росой, нечто светлое, студенистое, похожее на аморфный воздушный шарик, наполненный жидкостью.

— Что это?

— 7-22. Влетел в 'Мокрицу'. Удивляюсь, как его угораздило. Семёрки снабжены повышенной чувствительностью к аномалиям. Но, как видишь, с каждым может случиться.