Читаем без скачивания Тенебрариум - Raptor

— Это не больно.

Профессор притащил жестяную табакерку, и, взяв нож, зачерпнул из неё какое-то вещество, похожее на клей. Совсем немного, на самом кончике лезвия.

— Вот, Писатель, проглоти это.

— Что? Ножик, что ли?!

— Не будь идиотом. Просто слижи эту каплю с лезвия, — нервничала соседка.

— А что это?

— Ай-талук. Я рассчитал порцию. Действия хватит на пять минут, — кивал Водзорд.

— Ну хорошо… — одними губами, я снял с лезвия каплю незнакомой субстанции. — Надеюсь, что выживу.

— Осторожно, не порежься.

Попав ко мне в рот, вещество словно исчезло. Я не ощутил никакого вкуса.

— Молодец. Теперь начнём.

Профессор сел напротив нас, и протянул руки, словно для спиритического сеанса. Райли приняла его левую руку и дала мне правую. Я взял её за руку, и, слегка помешкав, ухватил кисть Водзорда. Тело пронзило, как электричеством. Словно в позвоночник воткнули металлический штырь, от затылка — до копчика. В глазах всё помутнело. И только мягкий голос лесника звучал в ушах, сквозь череду 'помех': 'Расслабься, Писатель. Расслабься. Впусти нас. Расслабься'.

Я больше не мог терпеть это, и сдался. Шум тут же прекратился, голова опустела, мышцы обмякли. Раскрыл глаза и увидел сквозь пелену два ярких свечения. Чем больше зрение возвращалось ко мне — тем отчётливее я видел их очертания.

Господи, это было за гранью разумного. Я не различал людей. Я лицезрел лишь их очертания, нарисованные яркой, светящейся энергией. Мощные, переливающиеся всеми цветами сгустки базировались в центре их голов, а уже от них, по всему телу, словно сложная система проводов и агрегатов, распространялись, энергетические лучи, переходящие в сложные сети, опутывающие невидимые внутренние органы. В районе сердец методично пульсировали светящиеся 'меха', сопровождая пульсацию цветовыми переливами. Каждый сосуд, словно оптоволоконный кабель, мелькал импульсами проталкиваемой по нему крови. Но самыми потрясающими были глаза, ощупывающие меня 'лазерными' лучами. Их взгляды были ощутимы, и я даже мог различить отголоски чувств, с которыми они меня разглядывали.

А как же я? Опустил глаза на своё собственное тело, и увидел беспорядочно клокочущее буйство цветов, похожее на метеорологические снимки циклонов в температурном спектре. Энергия металась во мне, словно взболтанная жидкость в бутылке. Никакой упорядоченности. И что самое главное, от ног растекалась 'лужа', затопившая уже половину комнаты. Края этой лужи имели более холодный оттенок, а ближе к ступням вытекающая энергия выглядела ярче и светлее. Как будто я таю, подобно снеговику. И остановить утечку было невозможно. Так вот о чём говорила Райли. Либо я тоже сошёл с ума, либо это всё чёртова правда!

Что мне дали съесть? Что за галлюциноген? Это ай-талук. Это опять он. Всё основано на нём. Он убеждает меня в том, что происходящее вокруг — реально. А может быть действительно показывает реальность?

— Ты видишь истинную природу вещей, Писатель, — Водзорд отпустил мою руку.

Тут же со второй кисти соскользнула ладонь Райли. И я увидел, как энергия начала вытекать уже из моих рук, из каждого пальца. Вылетала толстыми, яркими струйками и тут же опадала на пол.

— Теперь ты веришь, что мы — не люди?

— Я не знаю. Это иллюзия какая-то, да?

— Бестолково, — махнул рукой силуэт Райли. — Он слепой.

— Он прозреет. Не торопи его. Людям не дозволено это знать. Они созданы такими, чтобы до последнего не верить и сомневаться. Спешка может пагубно отразиться на его психике.

Материальные очертания моих собеседников постепенно проявлялись, словно снимки в фотомастерской. Ещё немного, и всё станет как обычно. Водзорд не соврал — видение длилось не дольше пяти минут.

— Допустим, всё это правда, — произнёс я, когда всё вернулось на круги своя. — И вы — представители иной расы. Допустим. Тогда зачем вы здесь?

— Для становления. Для совершенствования. Для обретения смысла существования.

— Откуда вы появились?

— Отсюда. Мы рождены на Земле, в заведомо чуждой и враждебной среде. Для выживания нам выдали естественные биоскафандры — тела старых хозяев, которые были приспособлены к земной жизни. Увы, они примитивны и неудобны. Представь, что ты всю жизнь прожил в тяжеленном водолазном костюме, на дне океана. Вот что мы испытываем, мой дорогой Писатель. Мы не можем воспользоваться своими возможностями в полную мощность. Тела ограничивают нас, опуская до элементарного уровня. Но, однако же, всё это испытание — отнюдь не пустое мучение. Ведь более вынослив тот спортсмен, что бегает с тяжёлым грузом на спине. После изнурительной тренировки, скинув тяжкое бремя, тело становится закалённым и непобедимым. В этом и заключается наш инсуаль. Собрать воедино фундамент новой цивилизации.

— Кто вас создал?

— Те же, кто и вас.

— Высшие?

— Да.

— Вы видели их?

— Нет. Никто их не видел. Знания были заложены в нас изначально. Триста сороковые были призваны стать сосудами, хранящими Слово Высших. Но первые семена, брошенные в новую, чистую почву, уже не должны будут ведать о них. Это главное правило устройства нашей общей Вселенной. Юные пионеры, первопроходцы, будут обживать свой новый мир без напутствий старой Апологетики. Они сами станут апологетами своей жизни.

— Значит это не просто город… Это — испытательный полигон. И здесь испытывают новые виды… Разумной жизни?

Водзорд и Райли задумчиво покивали в ответ.

— Я не верю. Вы… Вы просто меня дурачите. Несколько дней назад погибла большая часть моей группы. Всё это вспоминается как во сне. Потом началась какая-то чехарда: Заражение спорами грибов, нападение монстров, кот какой-то привязался, гигантские стрекозы, мясники, терапоги, аномалии… Это безумие. Я лишился рассудка.

— Нормальная человеческая реакция, — пожал плечами Водзорд. — Знаешь, дорогой Писатель, когда я вселялся в тело старого хозяина — он ещё был жив. Немногим из нас так повезло. В основном поселялись в умерших хозяев, а так чтобы в живого… Сначала я считал его чем-то ужасным. И даже завидовал тем, кто обживал мертвецов, ведь им не приходилось бороться с чужим, малопонятным и примитивным разумом. Мне было сложно. Пока я не понял, что главная моя ошибка заключалась именно в этой борьбе. Я перестал бояться человека, и стал изучать его. И он принял меня. Мы перестали мучить друг друга, и стали создавать симбиоз. В результате, я вытеснил его разум собой, но он не противился этому. Наоборот, ему было интересно выбраться за грань своего человеческого бытия. А я, в благодарность, бережно храню его индивидуальность, и продолжаю вести его любимое дело. Он был биологом, и я стал биологом. Он мечтал о единстве с природой, а я осуществил его мечту. Теперь мы оба счастливы.