Читаем без скачивания Франклин Рузвельт - Георгий Чернявский

Несколько активизируя деятельность в Юго-Восточной Азии, Рузвельт объявил, что США отказываются признать завоевания Японии в Китае, и провел через конгресс кредит китайскому правительству Чан Кайши в сумме 200 миллионов долларов. К китайским портам, остававшимся в руках правительства Чан Кайши, направились суда с вооружением и стратегическими материалами. Вслед за этим по распоряжению Рузвельта была быстрыми темпами сооружена «бирманская дорога», по которой военные грузы в Китай везли на американских грузовиках, доставленных морем на территорию Бирмы, являвшейся британской колонией (в 1948 году получила независимость, с 1989-го называется Мьянма).

В связи с гитлеровской оккупацией Нидерландов Голландская Ост-Индия (нынешняя Индонезия) оказалась «бесхозной» и Япония стала принимать меры, чтобы заполучить это «наследие». В ответ по распоряжению Рузвельта большая группа только что построенных американских кораблей была направлена на Гавайи, что в высших кругах Страны восходящего солнца было воспринято как намерение противостоять ее дальнейшей экспансии.

И тем не менее Рузвельт всё еще не отказывался от надежд на урегулирование отношений с Японией, чтобы сосредоточить основные американские силы на рубежах, максимально приближенных к Европе. Выдвигались и отвергались планы создания американских баз на Африканском континенте, в частности на мысе, наиболее выдвинутом к западу, где располагался французский флот, пока еще находившийся в руках марионеточного, но сохранявшего внешние атрибуты самостоятельности правительства Виши во главе с престарелым маршалом Анри Филиппом Петеном. В Дакаре (современный Сенегал) было открыто американское консульство. Но ни на какое дальнейшее сближение с США гитлеровские слуги из Южной Франции идти не желали, послушно выполняя распоряжения фюрера.

Что же касается планов «арсенала демократий», то здесь вперед выходили заботы о сохранении Великобритании. Рузвельт и его окружение до поздней весны 1941 года не могли представить себе, что Гитлер решится вести войну одновременно на Западе и Востоке. Высказывалось предположение, что прекращение массированных бомбардировок Лондона и других британских городов — это лишь преддверие вторжения германских армий на Британские острова. Падение их могло означать, что война переместится в пределы, которые Рузвельт считал зоной непосредственной обороны своей страны.

С его точки зрения было необходимо оказать стране, которая фактически являлась союзником США, такую помощь, которая позволила бы ей продолжать войну. Но одно дело — личные намерения, совершенно другое — реальные действия, которые можно было предпринять только с санкции конгресса, тем более в год президентских выборов.

Большое влияние на Рузвельта оказывали страстные призывы Черчилля, который через пять дней после назначения премьер-министром написал ему: «Голос и силы Соединенных Штатов могут потерять всякий вес, если они будут воздерживаться слишком долго». Сэр Уинстон считал необходимым, чтобы США объявили, что они будут оказывать Британии всяческую помощь, за исключением прямого участия в военных действиях.

Дело было не только в необходимости отражения воздушных атак неприятеля. В мае 1940 года британская армия понесла на территории Франции тяжелый урон. При эвакуации из Дюнкерка было потеряно всё вооружение, затонули десять эсминцев, несколько десятков английских кораблей потоплены немецкими подводными лодками в океане.

Черчилль, описывая высокому американскому корреспонденту сложившееся положение, не жалел черной краски, и у того сложилось представление, что Великобритания стояла на краю пропасти. По словам премьера, для ее спасения немедленно требовались 50 эсминцев, которые могли бы восполнить образовавшуюся во флоте брешь{497}.

Для того чтобы преодолеть сопротивление законодателей, в августе было решено, что за передаваемые корабли США получат восемь британских военно-морских баз в Атлантике (на Ньюфаундленде, Бермудских островах, Багамах и т. д.). Это была лишь формальная уступка, совершенная к тому же в обход конгресса, но последний счел ее достаточной, и 50 эсминцев направились на помощь фактическому союзнику. По общему признанию, устаревшие корабли существенной роли в военных операциях сыграть не могли. Важно другое — это была первая открытая материальная помощь Великобритании, за которой, как все уже понимали, должна была последовать значительно более мощная поддержка. Тенденция важнее фактов, гласит американская поговорка.

Новые действия президента по дальнейшему вовлечению в войну были предприняты весной 1941 года в связи с захватом Германией и Италией Югославии и Греции. 10 мая Рузвельт запросил у конгресса дополнительные ассигнования на создание полумиллионной армии.

Выступая 31 мая в Белом доме, президент объявил, что только что подписал воззвание о введении неограниченного чрезвычайного положения, предусматривавшего «укрепление нашей обороноспособности до такой степени, какую позволяют наша мощь и власть»{498}.

Ранее — 10 февраля палатой представителей, а 11 марта сенатом — был принят Закон об обеспечении защиты Соединенных Штатов, который называли также законом о передаче вооружения, боеприпасов, продовольствия и любых других материалов в аренду или взаймы тем странам, оборона которых представляет жизненную важность для США. Законопроект получил, как считали, счастливый входящий номер 1776, совпадающий с годом провозглашения Декларации независимости Североамериканских Соединенных Штатов.

Слова о «жизненной важности» были ключевыми. «Принять законопроект с такой формулировкой означало признать единение нашей страны с другими свободолюбивыми странами перед лицом агрессивных государств оси (линии, соединявшей Берлин, Рим и Токио. — Г. Ч.), признать, что наша самая большая надежда состоит в том, чтобы удалось соединить нашу силу с силой наших друзей», — писал Э. Стеттиниус{499}.

Правда, в конгрессе в текст документа были внесены некоторые изменения, оговаривавшие сферу его применения (главным из них было ограничение срока двумя годами — до 30 июня 1943-го, но позже действие закона продлевалось), однако исключительно важным был сам факт его принятия.

Рузвельт не скрывал раздражения, слыша обвинения в «диктатуре», «подрыве американской обороны» и т. п. Заявление одного из оппонентов, что закон «загубит четверть всех американских парней», он назвал «самым гнусным публичным высказыванием при жизни моего поколения»{500}.