Читаем без скачивания Hydrargyrum - Коваль

Римус поднялся из-за стола и изобразил полупоклон перед полным залом своих будущих студентов. Взгляды он ловил на себе самые разные — были и благодарные или полные любопытства, были и насмешливые, и даже презрительные. Впрочем, он прекрасно знал, что выглядит сейчас далеко не лучшим образом, но особого значения этому не придавал. Позвали его сюда делом заниматься, а отнюдь не для того, чтобы служить образцом стильного и модного современного волшебника. Такой здесь в прошлом году уже был, и чем это кончилось?

Вернувшись на своё место, новоиспеченный профессор проигнорировал мрачное выражение на лице сидящего рядом Снейпа и вновь погрузился в свои мысли, тоже отнюдь не радужные. Он и без того в последнее время пребывал в постоянной меланхолии, а теперь ещё и встреча с дементорами напомнила о прошлом в самых «замечательных» подробностях. Как будто ему было мало… Думая об этом, Римус вновь задавал себе вопрос — когда же в его жизни всё пошло не так? Двенадцать лет назад, когда было уничтожено их братство? Двадцать два года тому назад, когда он решил соврать всем и всё-таки поступить в школу, подвергая риску сотни человек из-за собственного эгоизма? Двадцать восемь лет назад, когда его укусили? Или просто каждый раз он всё дальше и дальше уходил с верного пути? Кто знает?

Глядя на яркие свечи, отражающиеся в золотой посуде, на огромный зал и радостных детей, он поневоле спросил себя — а предполагал ли когда-то, что вернётся сюда уже в качестве профессора? Например, тогда после экзаменов на последнем курсе, когда они сидели все вместе здесь, за тем столом, где сейчас наслаждаются банкетом Гарри и его друзья? Может быть, но если он и думал о подобном, то представлял себе всё это совершенно не так. Как он, сидя тут, среди преподавателей, встретит в праздничном зале сына Джеймса и Лили, может быть — дочь Сириуса или Питера (кажется, была у Хвоста девушка с Хаффлпафа, да уже не вспомнить, как её звали). На свой счет он уже тогда не строил иллюзий и понимал, что у оборотня своего ребёнка, скорее всего, никогда не будет. Однако их детей он готов был принять как своих.

Вот только всё сложилось иначе. Через три года Поттер с женой погибли, пытаясь любой ценой защитить сына. Предавший их Бродяга наплевал на Статут и все законы, чтобы расправиться ещё и с Хвостом, и очень вероятно, что Люпин был бы следующим, не успей авроры раньше и не отсутствуй он сам тогда в Лондоне. Война разделила лучших друзей спустя всего несколько лет, все эти проклятые предрассудки, чистая и грязная кровь, тёмная и светлая магия — поразительно, из-за какой чуши люди готовы убивать друг друга. А теперь Блэк сбежал из тюрьмы, чтобы убить и сына Джеймса. А он, Римус, останется единственным человеком, который сможет младшего Поттера защитить, если окружившие школу дементоры окажутся бесполезны. Кружащиеся за окном тёмные духи, сын друга, выросший сиротой, и тот, кого он считал почти братом — теперь убийца, чьим именем пугают магический мир. Не так он себе представлял своё возвращение сюда, совсем не так…

На самом деле, ещё в начале лета он и не планировал, что в ближайшее время окажется в школе, тем более в подобном качестве. Продолжал скитаться по стране без особой цели, вдали от людных мест, заботясь больше всего о том, как пережить очередное полнолуние, когда его однажды июньской ночью нашел в заброшенном доме Альбус Дамблдор, как когда-то в детстве, и вновь предложил отправиться в школу. Только теперь уже в качестве профессора. Директор рассказал Римусу, давно не следившему за новостями волшебного мира, о побеге Сириуса. А потом и обо всём остальном за последние пару лет: о поступлении в школу сына Джеймса, о двух попытках Волдеморта проникнуть в школу и вернуть себе тело, о нескольких инцидентах с тёмной магией в Лондоне и окрестностях и о том, что, по общему мнению авроров, Блэк вырвался из Азкабана именно для того, чтобы убить Гарри. После этого вопрос, согласен ли Люпин на новую работу, можно было и не задавать.

За прошедшие месяцы Римус часто думал о том, чего же теперь пытается добиться эта тварь, которую даже смерть не остановила. Со слов Гарри, переданных директором, выходило, что два года назад он каким-то образом смог подчинить себе профессора Квирелла и с его помощью попытался добраться до философского камня, в то время хранившегося в школе (именно для того, чтобы привлечь кого-то из подручных лорда, оставшихся на свободе, на личный визит никто даже и не рассчитывал). Поттер же просто оказался на пути практически случайно и едва не расстроил весь план. Как и полагается гриффиндорцу — храбрости полно, а ум в ход идёт уже потом… Должно быть, они сами такими были в молодости. Волдеморт говорил, что хочет с помощью камня восстановить своё тело, значит, сделать это сам он не способен — уже хорошая новость. Год спустя защита школы от одержимых была укреплена, и проникнуть извне кто-то вроде Квирелла в неё не смог бы, однако враг тоже не стал два раза идти тем же самым путём. В Хогвартс попал тёмный артефакт, быстро подчинивший себе нового профессора ЗОТИ, а если судить по рассказам очевидцев, к этому предмету было привязано что-то вроде призрака Волдеморта, точнее, ещё Тома Реддла из начала сороковых, времён его учебы в школе. Разумеется, это не было настоящее привидение — ведь тёмный лорд не умер окончательно, а существует в виде неупокоенного духа. Нельзя даже исключать, что это была лишь иллюзия, призванная запутать остальных и навести на ложный след, а за всем планом стоял кто-то другой… Так или иначе, цели его остались неизвестными, но, возможно, Реддла интересовала лаборатория Слизерина и исследования основателя, с помощью которых он собирался вернуть себе тело. К сожалению, одержимый профессор и тёмный артефакт были уничтожены аврорами без шанса провести допрос и что-то узнать наверняка, а пару месяцев спустя из Азкабана сбежал Блэк. Ходили слухи, что ему помог кто-то извне, один из сторонников лорда, но Дамблдор опасался, что Сириус может оказаться следующим одержимым. Возможно, они заключили сделку: Волдеморт даст ему сбежать и добраться до Гарри, а Блэк в обмен поможет Реддлу вернуться к жизни.

На самом деле даже спустя двенадцать лет Римус не мог и не хотел до конца поверить, что Бродяга мог совершить подобное: предать Джеймса, который был ему ближе собственного брата, убить и покалечить десятки обычных людей, которых, в отличие от своей