Читаем без скачивания Аргонавты вселенной (редакция 1939 года) - Владимир Владко

— Я, Николай Петрович, привык есть очень мало. Весь последний месяц я привыкал есть как можно меньше и согласен теперь есть только то, что будет оставаться после всех вас. Мне хватит, — смущенно ответил юноша.

Рындин не сдержал улыбки: что-то начинало ему нравиться в подростке. Даже этот наивный ответ. «Он будет есть только то, что останется!..»

— Ну, об этом после, — сказал он. — Вас спрашивали, кто вы такой?

— Зовут меня Василий Рыжко. Мне семнадцать лет. Окончил среднюю школу. Комсомолец…

— И пошел на такой недисциплинированный поступок, как тайно забраться на корабль? Поставить под угрозу успех нашей экспедиции? — укоризненно сказал Рындин.

Рыжко замешался. Его рука невольно ухватилась за рубашку — в том месте, где обыкновенно бывает приколот значок. Лицо юноши было сконфуженное: значка на груди не оказалось. Но, быстро что-то припомнив, он пошарил в нише, где стоял скафандр, и достал свой значок.

— Оторвался, когда меня в первый раз толкнуло, — пояснил он. — Николай Петрович, честное слово, я хорошо понимаю свою вину. Но ведь иного выхода не было. Я писал вам, просил вас взять меня с собою…

— Писали?

— Да, писал. И даже ответ получил, что это невозможно. От вашего секретаря.

— И это вас не остановило?

— Сначала остановило, а потом я все рассчитал… А когда увидел корабль на воде, то и совсем решил, что… что полечу с вами на Венеру… и назад, — добавил он после паузы.

— Слышите? И назад! Ну-ну!

— И у меня не было другого пути. Мне оставалось только спрятаться в ракете перед стартом. Это было очень трудно — пробраться сюда.

— Еще бы! — подтвердил Гуро, вспомнив тщательную охрану корабля.

— Ну, я перехитрил охрану. Пробрался. И залез в скафандр. А товарищ Гуро нашел меня… по счастью, уже теперь, когда ракета летит…

Рындин взглянул на своих спутников. Те взглянули на него. Положение было таково, что, действительно, ничего не оставалось делать. Ведь и правда, ракета летит. На землю этого подростка не вернешь…

Рыжко тем временем задумчиво крутил в руках пуговицу, которую ему дал Гуро. Он заметил, что на него смотрит Рындин, и совсем спокойно пояснил:

— Когда я лез в скафандр, я очень спешил. Боялся, что вы придете. И должно быть, оторвал пуговицу. Придется теперь пришивать…

Этот парнишка разговаривал так спокойно, так беззаботно, будто и вправду он не сделал ничего особенного. Ну, скажем, ехал в вагоне трамвая зайцем. Контролер нашел его, заставил купить билет. И все, дело закончено, можно вспомнить и про пришивание пуговицы, оторванной в толпе. Именно так подумал Сокол. Он сказал задумчиво:

— Слушайте, да понимаете ли вы, в самом деле, что наш ракетный корабль, — это не трамвайный вагон, куда всегда можно пустить одного лишнего пассажира. Ведь это ракета, ракета, рассчитанная лишь на троих!

— И из которой вас только и остается, что выбросить! — добавил безжалостно Гуро. Даже Рындин сказал:

— И что в этой ракете было место лишь для людей, вполне подготовленных к трудному путешествию.

Рыжко не задумываясь ответил:

— Честное слово, я все это понимаю. Но у меня не было другого выхода. Я же решил лететь на Венеру…

— Нет, слышите? Он решил! Ловко? Он решил! — беспомощно развел руками Сокол.

— Есть я буду очень мало, — продолжал Василий Рыжко, — я же сказал уже, что хорошо тренировался. Вешу я тоже очень мало. А за время путешествия еще похудею, вот увидите, похудею. И к путешествию я тоже подготовлен. Могу помогать вам, Николай Петрович, вести наблюдения над приборами. Научился этому в обсерватории…

— Что?

— Учился три месяца в обсерватории. Еще перед тем, как написать вам письмо. Моя мать там работает, в этой обсерватории, вот я и воспользовался. Разумеется, ей я ничего не сказал о своем намерении. Вам, товарищ Сокол, я буду помогать в поисках элементов на Венере. Химия и геология — мои самые любимые науки. Всегда получал в школе «отлично». И вам, товарищ Гуро, помогу. Имею звание ворошиловского стрелка. Вот, — нашел он в нише скафандра еще один значок. — Тоже, верно, оборвался, когда толкнуло… Ну, и толкало же меня там, в скафандре! Думал, не выдержу, закричу от боли… Да это мелочь. Я хочу только сказать, что я тоже подготовлен к путешествию. Факт!

Гуро взял из воздуха свою трубку и с трудом зажег ее снова. Ему тоже начинал нравиться этот парень с бесстрашным лицом, который едва приметно усмехнулся и добавил, смотря прямо в глаза Гуро:

— И еще я не курю. Значит, не буду затрачивать на себя много воздуха…

— Ну, что вы скажете, Николай Петрович? — усмехнулся Гуро. — Он даже насмехается.

— Подождите, Борис, — серьезно сказал Рындин. — Это все-таки довольно сложная история. Ведь его нужно будет кормить. Откуда мы возьмем лишнюю пищу?

Но вместо Гуро ответил снова Рыжко. Он спокойно заявил:

— Ракета будет лететь до Венеры сто сорок шесть дней. Это ваши же расчеты. На спуск к Венере еще, допустим, пятнадцать дней. Вместе — сто шестьдесят один день. Продуктов вы имеете на пятьсот дней, считая резервный и неприкосновенный запас.

— Да, потому что на Венере, может быть, пищу доставать будет трудно, — подтвердил Рындин. — Однако, откуда вы все это знаете?

— Читал про все ваши расчеты, Николай Петрович. Все, что печаталось. Итак, продуктов хватит и на меня.

Сокол сердито глянул на Василия — так, что даже Гуро удивился: откуда у мирного геолога столько злости?

— А если мы на Венере не обновим запаса? Ведь может случиться и так? Что будет тогда?

— Этого не может быть, — ответил все также спокойно Рыжко. — Ведь на Венере мы встретим чудовищ такого размера, что даже одного из них нам хватит для восполнения всех запасов. Я читал ваши статьи про фауну Венеры, про животных, которые живут на ней, товарищ Сокол. Одно чудовище из ваших статей, товарищ Сокол, одна пуля из винтовки товарища Гуро — и все будет в порядке. Факт!

Гуро засмеялся:

— Нет, его таки действительно ничем не проймешь. Вот упрямый парень! Николай Петрович, у меня есть предложение.

— Какое?

— Давайте проверим, что он действительно знает. Пусть каждый из нас спросит у него что-нибудь по своей специальности. И пусть наш новый спутник ответит. Докажет ли он свою подготовленность к путешествию? Хвалится он хорошо, а на деле?

— И на деле докажу, вот увидите, — уверенно ответил Рыжко.

— Ладно!

Начал этот своеобразный экзамен Николай Петрович. Он кашлянул, забрал в кулак свою бородку, как делал тогда, когда еще читал лекции студентам. Посмотрел искоса на Рыжко и сказал:

— Э-э… посмотрим, посмотрим… Скажите нам, пожалуйста, какое расстояние от Земли до Венеры?