Читаем без скачивания Взрывай! Спец по диверсиям - Юрий Корчевский

– О! Хоть какая-то польза от человека!

Когда политрук оделся, повесил карабин на плечо и опоясался поясом с подсумками, выглядеть он стал по-человечески. Обуви не хватало, но с этим еще решится вопрос.

– Политрук! Ты бы хоть представился людям!

– Батальонный комиссар Покидько Александр Афанасьевич! – отрапортовал политрук.

Ничего себе! Батальонный комиссар – это, если по-армейскому, майор.

Старшина хмыкнул:

– Нам бы еще комдива сюда.

Генералов в Красной Армии не было, такие звания ввели только с января 1943 года, но комдив по должности как раз ему соответствовал.

– Сергей, собирай хворост, сухостоины, разводи костер. И так много времени потеряли. Старшина, сколько картошки у нас осталось?

Борис порылся в мешке.

– Каждому по двенадцать штук – и все, кончится картошка.

– Вот всю и будем печь. И тебе груз не нести, и нам сытнее будет.

Комиссар подошел к Саше.

– Ты в каком же звании, разведчик?

– Сержант, – Саша не покривил душой.

Он назвал свое армейское звание, но комиссар принял его за сотрудника НКВД – у них градация званий была иной. Сержант НКВД соответствовал армейскому лейтенанту. Запутанной была система соответствий, в каждом ведомстве своя, и лишь с января 1943 года было введено однообразие званий во всех родах и видах войск, за исключением Военно-морского флота. Там до сих пор майор – это капитан третьего ранга. Традиции флотские, никуда не денешься.

– Комиссар, нам вообще куда идти?

– Под Полоцк.

Саша присвистнул. Это по прямой – около ста километров, а учитывая леса, овраги, обходы населенных пунктов, занятых немцами, – так и все двести получится. Далековато!

– Сержант, можно карту посмотреть?

– Нет у меня карты; нужна, а нет. Придется у немцев добывать – вместе с сапогами для тебя. У тебя какой размер обуви?

– Сорок второй.

– Ходовой размер, найдем. И еще. Ты комиссар, по званию старше, но в отряде подчиняешься мне. Своеволия не потерплю.

– Я уже понял, согласен.

– Ну, тогда к костру.

Сергей уже развел костер, тонкие ветки прогорели быстро. Каждый стал заниматься своими картофелинами – переворачивал их прутиком. Стоило не усмотреть, зазеваться, и бочок у картофелины становился черным – сплошная сажа. И другой картофелины добрый повар уже не даст, потому как повара нет, как, кстати, и картошки в запасе.

Съели все, желудок заполнился. Только картофельная сытость обманчивая. Вроде полон желудок, а через час-два уже снова есть хочется. Были в ранце еще две банки консервов, только Саша берег их на крайний случай. Вдруг случится, что сегодня или завтра еды вообще будет не найти?

Они вымыли в болоте руки – после печеного картофеля они были черными, как у трубочиста.

– Отряд, приготовиться к маршу! – подал команду Саша.

Ничто так не дисциплинирует, как уставные команды в армии.

Шли почти прежним порядком. Впереди Саша, за ним – старшина, потом Сергей с пулеметом, и замыкал жиденькую колонну комиссар. Он запинался на ходу за корни и кочки, стоически терпел, но сбил ноги в кровь.

На привале Саша решил, что надо искать сапоги, иначе комиссар станет обузой.

Командир любого воинского подразделения отвечает за боеспособность, за готовность личного состава к выполнению боевой задачи. А насколько боеспособен комиссар, когда он еле идет на сбитых ногах? Вот и приходилось Саше выполнять функции снабженца.

Едва они дошли до первой деревни, выпросил он у старухи старые дедовы башмаки. Перевязали отваливающуюся подошву у ботинка – по крайней мере, ступни будут целы. Конечно, не выход из положения, но ноги сохранят.

С обувью, одеждой до войны было плохо. Удалось раз в год отрез ткани купить на костюм – большая удача. Потому селяне расставались с одеждой неохотно, латали ее по многу раз.

С обувью – еще хуже ситуация. В некоторых семьях одна пара сапог или галош – на всех домочадцев, а зимой – одна пара валенок. Скудно люди жили. А во время войны резали поперек автомобильные покрышки, привязывали веревкой к ногам и так ходили.

Понял Саша: реально достать сапоги – снять их с убитого немца. Однако ждать милости он не привык, и как только группа вышла к телефонным проводам, Саша приказал старшине их обрезать.

Через час уже на велосипедах показались немецкие связисты. Сергей, укрывшись за кустами, расстрелял их из автомата.

Группа подошла к убитым.

– Комиссар, выбирай себе сапоги. Только примерь, чтобы не жали.

– Противно как-то с убитых снимать, вроде как мародерство.

– Не путай мародерство с трофеем – это противник. Мне твои ноги важнее сантиментов. Приказываю надеть!

Комиссар подошел к трупам и остановился в нерешительности. Сергей сам стащил с убитых сапоги и бросил их под ноги комиссару.

– Как девица ломаешься!

Подобрал все-таки комиссар себе сапоги, обулся, повеселел.

– Старшина, патроны у убитых забери.

Оружие было у всех, а патронов немного. Зачем брать карабины? Только лишнюю тяжесть тащить. Вот без карты плохо, хоть немецкую бы найти! У связистов при себе карты не было, хотя Саша в глубине души надеялся, сам обыскал сумку с инструментами и карманы.

Эх, знать бы им, во что эти сапоги для комиссара обойдутся!

После расправы над связистами Саша с отрядом прошел с полкилометра по ручью, чтобы сбить со следа собак, если немцы их пустят. Они остановились немного обсушиться – почти у всех промокли сапоги: давно ваксы не видели, кожа воду пропускать стала. А идти в промокших – набить мозоли.

Развели небольшой костерок из трухлявого пня – он почти не давал дыма. На сломанные ветки насадили сапоги и протянули их к огню – даже пар повалил.

Когда обувь подсохла, принялись сушить портянки. Дух от старых, давно не стиранных портянок стоял еще тот, хоть носы зажимай.

Сергей вдруг сказал:

– Бойцы, дым идет.

– Да нет, костер хороший: жар есть, а дыма нет.

– Вы туда поглядите, – он показал рукой вправо. Сразу несколько дымов поднимались за лесом.

– Никак – немцы деревню жгут? – высказал предположение комиссар.

– Похоже. Отряд, к маршу готовсь!

Бойцы намотали на ноги портянки, натянули сапоги.

– Бегом за мной – марш!

Саша бежал не быстро, чтобы не сбить дыхание и не отстали другие. Небольшой лесок миновали за полчаса.

Только подобрались к опушке, как услышали нестройный винтовочный залп, за ним еще один, потом – отдельные пистолетные выстрелы.

Перед ними стояла небольшая деревня – полтора десятка домов. Половина деревни пылала. Кто в кого стрелял, было непонятно – избы закрывали обзор.

– Вольно, пока отдышитесь; я узнаю, в чем дело.

Короткими перебежками, прячась за кустами, Саша подобрался к огородам, а там уже ползком пробрался к домам. Он миновал крайнюю избу, и перед ним открылась страшная картина: десяток полицаев под руководством немецкого офицера расстреляли на окраине деревни всех жителей – от мала до велика. Офицер добил раненых и деловито вложил пистолет в кобуру. Полицаи строем под его командой направились в деревню. На улице уже стояло несколько подвод с лошадьми.

«На расправу приехали, гады! – мелькнула мысль у Александра. – Не за убитых ли связистов мстят? Надо их жестоко покарать!»

Саша вернулся к отряду и кратко пересказал увиденное.

– Вот гады! Командир, такое прощать нельзя!

– Согласен. Сергей и Борис, вы останетесь здесь. Готовьтесь к бою. Комиссар – за мной. Как появятся, я дам сигнал выстрелом. Постарайтесь никого не упустить живым. Сергей, я на тебя особо надеюсь!

– Не подведу, командир!

– Комиссар, за мной – перебежками.

Вдвоем они пробежали по лесу вдоль опушки – там лес и дорога делали изгиб.

– Все, здесь наша позиция. Мы ударим в лоб, сержант и старшина – во фланг. Если кто из полицаев побежит, ему одна дорога – через открытое место к горящей деревне.

Заполыхали другие избы. Находиться в горящей деревне было невозможно из-за сильного жара, легкий ветерок забивал дым в легкие.

Полицаи уселись на телеги и выехали из деревни. Вот они приблизились к месту, где залегли Сергей и Борис.

– Огонь! – скомандовал Саша комиссару. Сам же взял на прицел переднюю подводу, где сидел офицер и двое полицейских.

Рядом бухнул выстрел из карабина – это стрелял комиссар. Тут же из леса раздались очереди пулемета и выстрелы из карабина. В ответ не раздалось ни одного выстрела – никто из полицейских среагировать не успел.

Огонь на близком расстоянии из пулемета и автомата при поддержке двух карабинов сделал свое дело. Лошади встали. Только одна лежала и билась в конвульсиях – зацепило шальной пулей.

Стрельба стихла. Саша выждал немного. Потом, держа наготове автомат, вышел из леса.

Все полицейские и офицер были мертвы. На подводах лежали узлы с трофеями – не погнушались полицаи забрать из домов скудные деревенские пожитки.