Читаем без скачивания Предсказание - Александр Дюма

Молодой человек меланхолично улыбнулся и одними губами проговорил:

— Я не буду несчастен, я уже несчастен.

— Всем вашим невзгодам причиной будет любовь, — продолжала старуха.

— Но, по крайней мере, я умру молодым? — вновь спросил паж.

— Увы, да, бедное мое дитя: в двадцать четыре года.

— Тем лучше!

— Как это, Жак, тем лучше?.. Что вы такое говорите?

— Раз уж я буду несчастен, так зачем жить? — отвечал молодой человек. — Но я умру хотя бы на поле боя?

— Нет.

— В собственной постели?

— Нет.

— В результате несчастного случая?

— Нет.

— Как же я тогда умру, старая?

— Я не в состоянии вам точно сказать, как именно вы умрете, зато я могу вас сказать, по какой причине вы умрете.

— И что же это за причина?

Старуха понизила голос.

— Вы станете убийцей! — заявила она.

Молодой человек побелел, словно предсказанное событие уже наступило. Он опустил голову и, возвратившись на место, сказал:

— Спасибо, старая: чему быть, того не миновать.

— Ну, — спросил капитан у пажа, — что вам наговорила эта проклятая старая карга, мой юный франт?

— Ничего, что стоило бы повторить, капитан, — ответил паж.

Тут капитан обратился к дворянину из Ангумуа:

— Что ж, мой храбрец, не одолевает ли вас любопытство попробовать что-нибудь о себе узнать? Все равно, правильное будет предсказание или ложное, хорошее или плохое, вы через миг о нем забудете.

— Прошу прощения, — ответил дворянин, казалось вдруг вышедший из забытья, — а я как раз намеревался спросить у этой женщины о чем-то в высшей степени важном.

И, поднявшись, он направился прямо к колдунье с такой четкостью движений, какая выдавала в нем целеустремленность и могучую силу воли.

— Волшебница, — произнес он печальным голосом, подав ей жилистую руку, — удастся ли мне то, что я желаю предпринять?

Колдунья взяла поданную руку, однако, подержав ее всего одно мгновение, с ужасом выпустила.

— О да! — проговорила она. — Вам все удастся, на вашу беду!

— Но удастся?

— Зато какой ценой, Господи Иисусе!

— Ценой смерти моего врага, верно?

— Да.

— Тогда какая разница?

И дворянин вернулся на место, бросив на герцога де Гиза взгляд, полный непередаваемой ненависти.

— Странно! Странно! Странно! — бормотала старуха. — Все трое — убийцы!

И она с ужасом посмотрела на группу, состоящую из капитана-гасконца, дворянина из Ангумуа и юного пажа. За этим сеансом хиромантии внимательно следили знатные посетители, сидевшие в другой половине зала. Следили глазами, ибо, не имея возможности все слышать, они зато имели возможность все видеть.

Как бы мало ни верили мы в колдовство, всегда любопытно обратиться с вопросом к таинственной науке, именуемой магией, либо для того чтобы тебе предсказали тысячу радостей, и ты бы отдал этой науке дань уважения, либо для того чтобы тебе предсказали тысячу несчастий, и ты бы обвинил ее в обмане. Без сомнения, именно это обстоятельство подтолкнуло маршала де Сент-Андре задать вопросы старухе.

— Не слишком-то я верю во все эти штучки, — начал он, — но в детстве, должен признаться, одна цыганка предсказала мне, что со мной случится до моих пятидесяти лет; теперь мне пятьдесят пять, и я не огорчусь, если другая мне предскажет, что со мной будет происходить вплоть до самой смерти… Так подойди же сюда, дочь Вельзевула, — добавил он, обращаясь к старухе.

Колдунья встала и подошла ко второй группе.

— Вот моя рука, — сказал маршал, — смотри, говори, причем громко, что же ты можешь сказать мне хорошего?

— Ничего, господин маршал.

— Ничего? Дьявол! Ну, да ладно, невелико дело. А плохого?

— Не задавайте мне вопросов, господин маршал.

— А, черт побери! Так вот, я задаю тебе вопрос. Итак, говори, что ты читаешь по моей руке?

— Насильственное пресечение линии жизни, господин маршал.

— То есть, ты хочешь сказать, что мне недолго осталось жить, верно?

— Отец! — пробормотала девушка и бросила на маршала взгляд, умоляющий не заходить слишком далеко.

— Полно, Шарлотта! — проговорил маршал.

— Прислушайтесь к тому, что говорит это прекрасное дитя! — посоветовала колдунья.

— Нет, нет, договаривай, цыганка! Так, значит, я скоро умру?

— Да, господин маршал.

— А умру я насильственной или естественной смертью?

— Насильственной. Смерть настигнет вас на поле боя, но не от руки благородного противника.

— Так, значит, от руки предателя?

— От руки предателя.

— Значит…

— Значит, вам предстоит встреча с убийцей.

— Отец! — дрожа, пробормотала девушка и прижалась к маршалу.

— Неужели ты веришь всей этой чертовщине? — спросил тот и обнял дочь.

— Нет, отец, но сердце мое так сильно бьется, что готово выскочить из груди, точно это предсказанное вам несчастье и впрямь осуществится.

— Дитя! — вздохнул маршал и пожал плечами. — Ну, покажи теперь ей свою руку и пусть ее предсказания прибавят к твоей жизни все дни, что будут отняты у моей.

Однако девушка упорно отказывалась.

— Что ж, подам вам пример, мадемуазель, — заявил герцог де Гиз и протянул руку колдунье.

Затем, улыбнувшись, он добавил:

— Предупреждаю тебя, цыганка, что я уже три раза обращался за предсказаниями, и все три раза они были зловещи; ради поддержания чести магии не ошибись.

— Монсеньер, — проговорила старуха, изучив руку герцога, — я не знаю, что вам предсказывали вплоть до нынешнего дня, но теперь предсказываю я.

— Посмотрим!

— Вы умрете точно так же, как маршал Сент-Андре: от руки убийцы.

— Это именно так и будет, — произнес герцог, — и нет ни единого способа этого избежать. Ладно, бери это и убирайся к черту.

И он бросил колдунье золотой.

— Ах, вот как? Эта колдунья нам предсказывает целую цепь убийств знатных людей? — вступил в разговор принц де Конде. — Я начинаю сожалеть о том, что пустил ее сюда, герцог, но чтобы не казалось, что я хочу в одиночку бежать от испытаний судьбы, то — клянусь честью! — теперь моя очередь, старуха!

— А сами-то вы верите в колдовство, принц? — спросил герцог де Гиз.

— Клянусь честью! Герцог, я уже повидал всякое: и как множество предсказаний остались неосуществленными, и как множество предсказаний претворились в жизнь, так что остается сказать подобно Мишелю Монтеню: «Что я знаю?» Ну, старушка, вот моя рука; что же ты на ней видишь? Хорошее или плохое, говори все.

— Вот что я вижу по вашей руке, монсеньер: жизнь, полную любви и битв, наслаждений и опасностей, а завершится она кровавой смертью.