Читаем без скачивания Журнал «Вокруг Света» №04 за 1970 год - Вокруг Света

«Алерт!» — Солнце не спокойно! И на куполах обсерваторий тут же распахиваются створки...

«Алерт!» — с «карликом» что-то происходит. И в небо с полигонов уходят всегда готовые к старту геофизические ракеты...

«Алерт!» — и ползут ленты самописцев.

Где-то под Москвой, в институте с красивым, прямо-таки космическим названием — ИЗМИРАН (1 Институт земного магнетизма, ионосферы и распространения радиоволн Академии наук СССР ), совет «Солнце — Земля» ожидал сообщений о любом «поступке карлика». Смысл же существования вот этой станции был в том, чтобы все эти люди, сидящие на сопке, были внимательны, чтобы наблюдения их были точны и постоянны и поступали в центр своевременно. Для этого и Саша, и Люда, и вот теперь еще Валя, и еще пятеро — да и по соседству были станции, тоже изучающие Солнце, — сидели здесь, в тайге; для этого еще раньше они изучали Солнце; и для этого же в скором времени им должны были сменить аппаратуру радиотелескопа, заменив ее новой. Поток их информации все шел в Москву, он не обрывался, и люди на сопке понимали, что иначе быть не может.

Сегодня «карлик» вел себя спокойно, и Люда все возвращалась в мыслях к той вспышке. Они ее засняли позавчера, и сейчас на столе перед Людой уже лежали фотографии. Верхний край солнечного диска украшало на них громадное светящееся облако. Люда отбрасывала в сторону снимок за снимком, вновь видя, как все произошло...

Спокойно висящее облако вдруг подбросилось — как бы само собой! — и тут же разлетелось в клочья. Огромные клочья, только что бывшие чем-то целым, темнели, снова высвечивались и ускользали в сторону. Прошло всего несколько минут — и они со страшной скоростью унеслись прочь... Теперь ждать оставалось недолго. То, что было выброшено, исторгнуто «карликом», неслось сюда двое суток, через час оно будет здесь... Люда не могла ни видеть, ни тем более чувствовать это, но она видела и чувствовала. Через час кто-то из гипертоников может упасть... Люда представляла себе этого человека — еще не старого, высокого, чуть седого, — видела, как он быстро подносит руку к сердцу и оседает, с еще кричащими глазами, но уже немым ртом. Он никогда не узнает, что последний — смертельный — удар ему нанес «желтый карлик»... А кто-то попадет в аварию на дороге. Он тоже не будет знать, что его, возможно, бросил в аварию «желтый карлик»...

Вот почему Люда так понимала Чижевского, посвятившего всю жизнь изучению Солнца, когда он предлагал основать специальную — медицинскую службу Солнца. Она может многих спасти — предупредить. Когда-нибудь это будет сделано.

По самой сути своей профессии Люда знала о всех благах, которые несет Солнце Земле. Но смысл их наблюдений — не только их, но и еще многих, кто так пристально всматривался в Солнце, — был в том, чтобы изучить и понять те неожиданности и неприятности, которые нес «желтый карлик» Земле. А это и по его вине выходили из берегов реки — как раз тогда, когда этого никто не ждал! — и неслись пыльные бури, и Самарканд засыпало снегом, и бились в гриппозной горячке многие дети. Что таких случаев будет много, можно было в известной мере даже предсказать, наблюдая Солнце, как была предсказана почти сорок лет назад эпидемия 1965 года. Уже тогда профессор А. Л. Чижевский сопоставил многовековые сведения о гриппе с колебаниями солнечной активности и обнаружил, что каждый «взмах» активности совпадает с усилением распространения болезни. И чтобы продолжить эти наблюдения, надо было находиться здесь, на сопке, и всматриваться в лицо Солнца...

— Девочки!

Люда очнулась, словно только что увидела сидевших рядом и Валю и Сашу. Саша стояла у телефона и улыбалась.

— На охоту приглашают...

— Володя?

— Ага. Есть охотники?

— Да какие мы охотники, — отозвалась Валя.

Саша прикрыла рукой трубку:

— А они такие же. Может, хуже... Ну! Решайтесь, девчонки...

Нет, Люда не хотела. И как это легко удается малоразговорчивым людям, она быстро вернулась к своим мыслям.

Нет, она, наверное, никогда не станет тем аптекарем из Дессау. Уже не открыть одиннадцатилетний цикл активности Солнца, открытый им. Но сколько еще всего! Да хоть эти пятна... Все еще загадочные, пусть и не так, как триста лет назад, в начале изучения Солнца... В конце концов главной была уверенность, что ты делаешь то, что в твоих силах, делая это серьезно и хорошо. «Как тот эскимос?» — подумала Люда и улыбнулась...

Ощутив всем телом — совсем не одними глазами, что «карлик» готов показаться, Люда поспешила на улицу. Но он только показал свой край в разрыве летящих туч и скрылся. Не хотелось так быстро возвращаться к столу. Люда обогнула большой телескоп и вышла к маленькому. За белой стеной ее не доставал ветер, стоять было хорошо: тепло и уютно. И виден был маленький телескоп. Так стоять ей случалось много раз.

...Люда завидовала тому первому человеку, который поднялся сюда. Его телескоп, такой маленький, почти игрушечный, стоял теперь рядом с новым, похожим на большое здание ангара. Маленький был уже историей. О нем, как и о том человеке, рассказывали каждой экскурсии.

Это было зимой. Были мороз и вьюга... Разве могло быть по-другому?! Конечно, он был один, а сопка стояла так же высока, как и теперь. По-другому уже никто не представлял сейчас того, что происходило в те годы, в тридцатые. И Люда тоже.

Телескоп в нескольких ящиках лежал у подножья сопки. Человек впрягся в санки и потащил первый ящик. Он полз на четвереньках, падал совсем, снова отрывал лицо от снега и опять полз. Он вышел наверх. Потом он долго не знал, сколько же времени сидит так, не в силах даже стянуть ящик с саней. Но когда его голова перестала кружиться, он встал, снял ящик и отправился вниз за новым... Так он проложил вот эту дорогу — дорогу на сопку, вершина которой ближе к Солнцу, чем другие вершины.

Нельзя было завидовать непосильной ноше, но Люда с ясным удивлением сознавала, что тот человек тогда мог поступить только так — и так поступил! И тому были доказательства: маленький телескоп, ставший историей. Его телескоп.

В дверь стучали... Так никто и никогда не стучал к ней. Люда подумала, что это ей снится. Уже с открытыми глазами, глядя в темноту комнаты, она никак не могла сообразить, что стучат в ее дверь. Наконец поняла: к ней.

В дверь все еще барабанили.

— Кто? Кто там?

Она едва догадалась зажечь свет, все еще спрашивая и уже боясь открывать.

— Сашка! Сумасшедшая...— и тут же умолкла.

В дверях стояла Саша. Едва взглянув на нее, Люда поняла: что-то стряслось. Люда не спрашивала ни о чем, только вдруг захотелось запахнуться плотней.

— Мы убили... убили его...

Саша заплакала — нервно, неумело. И ничего нельзя было разобрать, было понятно только, что они действительно убили — «горе-охотники!» — и очень испугались, потому что «это был совсем не кабан, был медведь»... И «разве можно было идти, если это знать!». Она все плакала, а Люда уже улыбалась украдкой, только прятала улыбку, когда Саша вдруг откидывала от лица руки.

Как когда-то, они легли вместе, укрывшись одним одеялом. Уже весело, Саша опять принялась рассказывать, как они сидели, как ждали и как медведь пришел...

Близилось утро. Уже эскимос на каяке подплывал с Солнцем к месту восхода. Может, даже начал вынимать его из шкур...

Вскоре над горизонтом должна была взойти совсем простая, рядовая звезда — желтая звезда небольшого размера. Она была в сто девять раз в диаметре больше нашей, в сущности, такой маленькой Земли. Но ее ждали.

Ю. Степанов, наш спец. корр.

Идем через Тихаму

«Молодые государства Азии и Африки неизменно находят опору в лице Советского Союза. Со многими из них наша страна сотрудничает в области экономики, науки, техники, культуры, подготовки национальных кадров».   Л. И. Брежнев. Из выступления на международном Совещании коммунистических и рабочих партий в Москве.

Они выехали в пустыню на трех машинах. Надо проехать по трассе будущей дороги: проект проектом, но листы синек и докладные записки не все могут рассказать о том, где им придется жить и работать.

Начальник строительства господин Забидй, Юрий Александрович Петров-Семичев, в прошлом главный инженер всех автодорог РСФСР, а теперь именуемый в министерских приказах главным специалистом строительства автодороги Ходейда — Таизэ, и переводчик Тариэль Гасанов устроились в ГАЗ-69. Во второй машине Владимир Иванович Никулин, главный инженер дорожно-строительного района, что-то горячо обсуждает со своим начальником, господином Хусейном. В третьей уселись остальные инженеры-дорожники.

Машина влетает в первый зыбун. «Самый трудный участок дороги — первые тридцать километров», — бесстрастно комментирует господин Забиди.

Шесть часов утра, а от жары уже некуда деться. Моторы готовы расплавиться, вентиляторы сосут вместе с воздухом песок, и трубки радиаторов сразу начинают блестеть — отполировались.