Читаем без скачивания Воздушная деревня - Верн Жюль Габриэль

Воистину, затерянный среди этих могучих массивов бразилец мог бы подумать, что он находится в глубине девственных лесов бассейна Амазонки. В то время как Макс Губер чертыхался из-за карликовых кустов, которыми щетинилась земля, Джон Корт не уставал восхищаться гладкими зелеными коврами с целыми россыпями аниом и других цветов, десятками разновидностей папоротника. А какое разнообразие деревьев и с твердой, и с мягкой древесиной!

Эти породы, как заметил Стенли в своем "Путешествии в сумерках Африки", заменяют на Черном континенте сосну и ель северных широт. Из одних только крупных листьев этих деревьев туземцы сооружают себе хижины на временных стоянках. А кроме того, в лесу встречаются в больших количествах тиковые[82] и красные[83] деревья, а еще железные[84] и не поддающиеся гниению кампешевые,[85] древовидные манговые,[86] в изобилии выделяющие смолистые вещества копалы,[87] смоковницы,[88] которые могли бы соперничать по красоте со своими собратьями из Восточной Африки, дички апельсиновых деревьев, фиговые пальмы[89] с белыми, словно покрытыми известкой, стволами и множество других пород деревьев.

Оказалось, что бесчисленные представители растительного царства не так уж плотно сбиты в кучу и не настолько угнетены, чтобы их кроны не могли развиваться во всем великолепии под воздействием благодатного климата, одновременно теплого и влажного. Да, здесь нашлось бы место даже для проезда караванных упряжек, если бы стволы не были опутаны целой сетью зеленых «канатов» — лиан[90] толщиной в человеческую руку и других ползучих растений. Они переплетали все деревья, свисали гирляндами с веток в самых причудливых формах и комбинациях, фестонами окаймляли бесконечные заросли. Ни единой ветви, которая оставалась бы несвязанной с соседними, ни единого ствола, который не был бы оплетен в эту могучую растительную сеть, отдельные части которой спускались до земли живописными зелеными сталактитами.[91] И ни одной бугорчатой коры, не покрытой плотным ковром бархатистого мха, на котором суетились мириады[92] насекомых с золотистыми крылышками!

И изо всех пор этого слоеного зеленого шатра вырывались чириканье и щебет, уханье и писк, разномастный гам и гортанные крики сменялись мелодичным пением. И этот концерт звучал с утра до позднего вечера.

Тысячи птичьих горлышек распевали арии, украшая их самыми замысловатыми руладами и трелями, более пронзительными, чем свисток флотского старшины. Воистину оглушал этот удивительный крылатый мир попугаев и сов, дроздов и удодов,[93] козодоев,[94] не говоря уже о миниатюрных колибри,[95] которые вились среди высоких крон, подобно пчелиным роям…

Крики испускали представители многоликого обезьяньего племени. В какофоническом[96] хоре участвовали сероватые бабуины,[97] мандрилы,[98] шимпанзе[99] и самые сильные и опасные из африканских обезьян гориллы.[100] До сих пор эти четверорукие, сбившиеся в стаи, не проявляли никакой враждебности по отношению к Кхами и его спутникам, без сомнения, первым людям, которых они увидели в глубине центральноафриканского леса. Были все основания полагать, что человеческие существа никогда не забирались в эту таинственную глушь. Вот почему обезьянье племя проявляло к незнакомцам скорее любопытство, нежели гнев. В других частях Конго и Камеруна дело обстоит иначе. Человек там появился давно. Охотники за слоновой костью, среди которых сотни браконьеров туземного и европейского происхождения, словно соревнуются друг с другом в жестокости, и обезьяны давно стали свидетелями производимых ими опустошений.

Первую остановку сделали в полдень, вторую — около шести вечера. Самые большие трудности возникали в пути из-за плотного переплетения лиан. Разрывать или резать эту запутанную сеть приходилось на каждом шагу, что очень изнуряло людей. Но попадалось и немало свободных проходов: это были звериные тропы, ведущие к водопою. Чаще всего их протаптывали буйволы, некоторых даже удавалось увидеть.

Буйволы способны превращаться в очень грозного противника благодаря своей огромной силе; охотники стараются избегать прямого столкновения, особенно с ранеными животными. Самый надежный способ победить их — всадить пулю между глаз, но не слишком низко. Такой выстрел смертелен.

У Джона Корта и Макса Губера еще не было случая испытать свою ловкость в охоте на этих зверей, которые держались вне пределов досягаемости. Впрочем, запасы антилопьего мяса еще не иссякли, да и следовало экономить боеприпасы. За время перехода не должен был прозвучать ни один ружейный выстрел, не продиктованный необходимостью самозащиты или же добычи повседневного пропитания.

Когда приблизился вечер, Кхами подал сигнал к остановке на небольшой поляне, у подножия дерева, которое возвышалось над окружающим лесом. Крона его начиналась в шести метрах над землей, серо-зеленую листву усеивали беловатые пушистые цветы, снегом опадавшие вокруг серебристого ствола. Это было одно из тех африканских хлопковых деревьев, чьи могучие корни образуют аркоподобную систему, способную служить хорошим природным укрытием.

— Смотрите-ка, да здесь уже готова постель! — вскричал восхищенный Макс Губер. — Хотя матрац и не пружинный, но зато из хлопка! Вот это подарочек!

Огонь разожгли с помощью огнива и трута, которыми запасся Кхами. К несчастью — что же с этим поделать?.. — закончились сухари, заменявшие хлеб в экспедиции, и пришлось довольствоваться одним жареным мясом. Оно, впрочем, вполне насытило проголодавшихся людей.

После ужина, прежде чем расположиться между корней хлопкового дерева, Джон Корт обратился к проводнику:

— Если не ошибаюсь, мы все время двигались в юго-западном направлении…

— Именно так, — ответил Кхами. — Всякий раз, когда появлялось солнце, я проверял наш курс…

— Как вы полагаете, какое расстояние удалось преодолеть за минувший день?..

— От четырех до пяти лье, месье Джон, и, если мы сохраним такой темп, то нам понадобится не более месяца, чтобы выйти к берегам Убанги.

— Ну, хорошо, — заметил Джон Корт, — а не следует ли из осторожности принять во внимание возможные неудачи?

— И возможные удачи тоже, — вмешался Макс Губер. — Кто знает, а вдруг мы обнаружим какую-нибудь речку и спустимся по ней, экономя наши силы…

— До сих пор мы почему-то не обнаружили ее, милый Макс…

— Пока еще мы слишком мало продвинулись на запад, — заявил Кхами, — и я был бы очень удивлен, если бы завтра… или послезавтра…

— Ну, давайте допустим, что река нам не попадется, что мы должны будем действовать, не рассчитывая на водный путь… Короче говоря, тридцатидневное путешествие с не такими уж непреодолимыми преградами, какие встретились нам сегодня, в первый день перехода, не должно пугать привычных к Африке охотников вроде нас!

— А я вот очень боюсь, как бы этот загадочный лес не оказался вовсе безо всякой загадки, — добавил с грустью Макс Губер.