Читаем без скачивания Искушение чародея (сборник) - Андрей Рябоконь

Вскоре за деревьями показался бревенчатый детинец на вершине крутого холма. Где-то здесь семьсот лет спустя будет проходить знаменитая Чкаловская лестница, но сейчас вверх вела лишь узкая извилистая тропинка. Впрочем, в крепость Анна заходить не собиралась. Если Акиплеша еще не уплыл из города на какой-нибудь торговой ладье — а Кин с Жюлем не сомневались, что он поступит именно так, но надеялись перехватить его раньше, — то искать его следует на торгу возле пристани. У него попросту нет другого выбора, как прибиться к свите богатого купца. В одиночку путешествовать по здешним краям небезопасно. И без всяких татар хватает воинственных соседей — булгары, эрзя, черемисы. Да и свои ушкуйники немногим лучше. Так что без покровителя Акиплеше никак не обойтись. И еще раз прав Жюль: проще всего ему будет представиться знахарем, травником. И показать свое искусство труда не составит, и вопросов будут меньше задавать. Знахарь — он и есть знахарь, человек не от мира сего.

Анна обогнула холм и без труда отыскала торжище. Оно мало чем отличалось от привычных вещевых рынков — те же прилавки, палатки, навесы, та же праздно шатающаяся толпа. Сам городок был невелик, но на торг, как водится, собирались крестьяне со всей округи. Анна не без труда отыскала ряды, где торговали женскими украшениями и прочей необходимой каждой красавице мелочью, и на ломаном языке, больше всего похожем на то, как говорили фашисты в фильмах про войну, начала осторожно выспрашивать: «А у кого здесь лучшие румяна? Кто может вывести с лица бородавку? А нельзя ли где-нибудь раздобыть приворотное зелье?»

Получасовые поиски привели ее к белому матерчатому навесу, под которым сидел тучный, круглолицый, наголо обритый человек в пестром халате. Конечно, так сильно Акиплеша измениться не мог, но все, с кем Анна успела переговорить на торжище, упорно отправляли ее именно к этому торговцу. Если кто-то и пригрел недавно объявившегося в городе знахаря, то только он. И Анна твердо решила для себя, что не уйдет отсюда, пока не вытянет из толстяка всю правду.

При виде богатой клиентки торговец попытался вскочить на ноги, а вернее, сделал вид, что пытается. Угодливая улыбка чуть не расколола его потное лицо пополам, и торговец запричитал, немного растягивая слова:

— Ой, здравствуй, красавица, здравствуй, бела лебедушка! Зачем пожаловала? Что твоей душеньке угодно? У меня все есть: и румяна, и белила, и жемчуга, и камни самоцветные, и парча, и бархат, и кольца, и браслеты, и косы накладные, и сладости заморские…

Анна со снисходительной усмешкой слушала его излияния и вдруг поняла, что они с торговцем в чем-то похожи: он тоже притворяется иноземцем, хотя наверняка приехал из соседнего города. С таким пройдохой можно было бы поговорить и начистоту, если бы не зеваки, то и дело проходящие мимо и прислушивающиеся к разговору. Волей-неволей приходилось продолжать игру.

— Нет, не так, перестать, — заговорила она, старательно коверкая слова. — Я хотеть другой. Я хотеть… эликсир… зелье… для любовь.

Она стыдливо прикрыла лицо кончиком платка, продолжая внимательно наблюдать за физиономией толстого торговца. А тот заулыбался еще шире и все-таки соизволил подняться с разложенных прямо на земле подушек.

— Приворотное зелье, что ли? — переспросил он.

— О, так есть, — кивнула она.

— Так это мы мигом, красавица! — чуть не запрыгал от радости толстяк. — Сейчас прикажу слуге, он приготовит. Дорогое оно, это зелье, но тебе — так уж и быть — уступлю за полцены.

Он ухватился рукой за полог, закрывающий заднюю часть навеса, и уже готов был скрыться из вида. Такой поворот Анну не устраивал. Нужно было каким-то образом выманить этого слугу наружу. И она сказала первое, что пришло в голову:

— Подождать! Не ходить! Я хотеть видеть, как делать эликсир. Есть разный человек: один честный, другой обманывать. Третий говорить: никакой приворотный зелье не есть в природа. Я хотеть знать, кто говорить правда.

Из-за полога донеслось неясное бормотание, а затем торговец вернулся обратно. Вслед за ним вышел худой, сгорбленный старик с длинной седой бородой. Он поднял голову и, прищурившись, взглянул на гостью.

Анна невольно вздрогнула: глаза у слуги были разного цвета. Один — карий, другой — ярко-голубой, почти васильковый.

— Знавал я одну княжну, на которую мое зелье точно подействовало, — произнес старик неприятным, скрипучим голосом.

Вот, значит, как. Акиплеша и не думал прятаться — сам во всем признался. От неожиданности Анна растерялась. Что теперь делать? Продолжать играть роль — глупо. Но и раскрываться нельзя: народ вокруг так и шастает.

Анна скосила глаза на проход между рядами. К навесу как раз приближался усатый стражник в короткой кольчуге и с копьем в правой руке. За левую уцепилась невысокая молодая женщина в домотканом платье и лаптях. Разглядеть ее лицо никак не получалось: она ежесекундно поворачивала голову в сторону спутника и без умолку что-то ему тараторила. Тот слушал с недоверчивой улыбкой, но не перебивал и не пытался высвободиться.

Вдруг женщина остановилась, отпустила руку стражника и завопила, тыча пальцем в сторону Анны.

— Вот она, ведьма! Держите ее!

Анна еще не поняла, что происходит, но уже не сомневалась, что дело плохо. Она помнила про кнопку возвращения, укрепленную у нее за ухом. Но исчезать на виду у всех, так и не поговорив с Акиплешей!

— Что есть ведма? — произнесла она, поворачиваясь к стражнику. — Что говорить этот женщина?

Она рассчитывала потянуть время и все-таки придумать какой-нибудь выход. Но получилось только хуже.

— Она это, истинный крест, она! — еще громче завизжала женщина, а вокруг уже начал собираться народ. — Я как раз в лесу ягоды собирала, вдруг вижу: стоит. А только что никого поблизости не было. Не иначе — с метлы спрыгнула. Но я виду не подала, а потихоньку кралась за ней до самого торжища. И слышала все, что она говорила: все про зелья какие-то выпытывала. Отравить она нас хочет — вот в чем дело! И говорит не по-нашему, а во всем посаде нынче ни одного иноземного гостя не сыщется. Ведьма, как есть ведьма!

Тут нервы Анны не выдержали, она оглядела волнующуюся толпу, а затем метнулась за полог, едва не сбив по дороге толстого торговца. Проскочила заднюю часть навеса, оказавшуюся чем-то вроде склада. Мешки, свертки и корзины разлетались у нее из-под ног. Выскочив в соседний ряд, Анна поняла, что не успеет смешаться с толпой, и с ходу рванула в узкий просвет между двумя палатками. За ними торжище заканчивалось, но от этого было ничуть не легче. Ровная поляна тянулась чуть ли не до самой воды, и нигде не росло ни единого кустика. Только старый покосившийся сарай с болтающейся на одной петле дверью. Раздумывать было некогда, и Анна помчалась к нему, успев заскочить внутрь как раз в тот момент, когда из-за палаток показались преследователи.

Она добежала до конца сарая и уткнулась в глухую стену. Сарай оказался абсолютно пустым, спрятаться здесь было негде. Сквозь дырявую крышу пробивались солнечные лучи, освещая даже самые укромные углы. Оставалось одно — возвращаться назад.

Она сделала два быстрых шага и вдруг ударилась об какую-то не замеченную в полумраке преграду. Повернула в другую сторону и снова наткнулась на невидимое препятствие. В буквальном смысле невидимое. Хуже того — Анна перестала различать стены сарая, дырявую крышу и приоткрытую дверь. Вокруг был только непроглядный серый туман. Она вытянула вперед руку и коснулась чего-то мягкого, но прочного, напоминающего на ощупь хорошо надутый воздухом матрас для плавания. И, судя по всему, она находилась не снаружи, а внутри этого матраса.

Теряя голову от ужаса, Анна со всей силы надавила на кнопку за ухом. Потом еще раз, и еще. Ничего не изменилось.

Анна не знала, сколько времени провела в мучительной неизвестности и неподвижности. Скорее всего, немного, но теперь она начала понимать смысл нелепой фразы про минуту, показавшуюся вечностью. Потом серый туман справа от нее засверкал серебряными искрами, и через мгновение рядом с ней появился давешний бородатый старик.

— Ну, здрава буди, княжна! — произнес он тем же скрипучим голосом. — Вот уж не чаял снова свидеться.

— Аки… Акинфий, — выдавила она из себя.

— Да чего уж там, — хихикнул старик. — Прозывай меня как прежде — Акиплешей.

Но Анне сейчас было не до шуток.

— Значит, это ты поймал меня?

— Я сделал так, чтобы тебя не словили другие. Да и мне так сподручней будет с тобой словом перемолвиться.

— Но как ты это сделал?

Акиплеша покачал взъерошенной головой.

— Не гневайся, княжна, но ты не уразумеешь. Этого пока никто, опричь меня, не разумеет. Поведай-ка лучше, что они мне передать велели.

— Кто «они»? — притворно удивилась Анна и неожиданно поняла, что Акиплеша тоже притворяется, старается говорить, как раб боярина Романа, с которым она когда-то давно познакомилась. Двадцать один год назад. Или семьсот с лишним? Да какая разница?