Читаем без скачивания НЛО в Воронеже - Федор Киселев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И вдруг!.. 22 сентября с восходом луны в напряженной, будто прислушивающейся к чему-то тишине, раздалось:
– Тик-так! Тик-так!..
На частоте примерно семи герц что-то настойчиво стучало минуту, вторую, третью…
Корчагин медленно, словно боясь спугнуть кого-то, поднялся со стула и осторожно пошел на стук. Непонятный звук привел его в дальний затемненный угол кухни, где, наряду с другими, давно вышедшими из употребления вещами домашнего обихода, стояла на полу… точно такая же, как у старушки из Белоруссии, керосинка с трубой. Из нее и доносился странный стук:
– Тик-так! Тик-так!..
Корчагин преднамеренно кашлянул. Выстукивание мгновенно оборвалось. Однако спустя полторы-две минуты началось опять.
– Чудеса, – подумал Корчагин. – Что бы это могло быть?
Керосинку надо было перенести на стол, ближе к свету. Но как только он дотронулся до нее, стук снова прекратился.
Корчагин затаился. Как и в первом случае, стук возобновился минуты через полторы-две. Этот случайный эксперимент прибавил Корчагину решимости, и он перенес керосинку на стол. После кратковременного молчания керосинка снова «заговорила». Корчагин сходил в комнату за электрофонариком и резкой вспышкой осветил слюдяную пластинку смотрового окошка трубы, откуда, по его мнению исходило это загадочное выстукивание. Оно мгновенно оборвалось! Но через полторы-две минуты началось опять и продолжалось уже при ярком свете фонаря. Пластинку смотрового окошка трубы, кроме механических воздействий – кашля и дотрагивания руками, сбивало с настройки еще и давление света! Поистине было чему удивляться.
Просидел Корчагин у керосинки до утра, и она все так же настойчиво и довольно отчетливо продолжала постукивать. И вдруг наступила тишина.
«Луна зашла за горизонт!» – вспомнил Корчагин рассказ старушки и заглянул в календарь, где было указано время захода ночного светила. Внезапный и, казалось бы, беспричинный обрыв загадочной сигнализации совпал с ним минута в минуту. «Если странная сигнализация закончилась с заходом луны, надо, на всякий случай, проверить связь ее с восходом», – решил Корчагин.
Однако ни 23, ни 24 сентября явление не повторилось.
Забыв о наставлениях старушки, он уже махнул было на все рукой и там же, на кухне, 25 сентября принялся за подбор примеров переговоров с внеземными цивилизациями из книги «Лингвистика космоса» голландца Фройденталя.
Когда луна на 5-7° поднялась над горизонтом, Корчагин, как в полусне, услышал слабое шуршание и потрескивание пластинки смотрового окошка трубы. Затем на прежней частоте и так же монотонно-ритмично, отчетливо раздалось:
– Тик-так! Тик-так!..
Корчагин отложил книгу с труднодоступным для понимания диалогом трех космических персонажей на темы вежливости и морали на математическом языке Фройденталя и все свое внимание сосредоточил на загадочном постукивании.
Никакой, даже едва заметной на глаз вибрации ни самой трубы, ни пластинки смотрового окошка он не обнаружил. Близко поднесенная к трубе тыльной стороной ладони, рука ощущала какое-то еле уловимое тепло, отчего ладонь слегка покалывало.
26 и 27 сентября труба молчала. 28-го, как по расписанию, с восходом луны снова раздалось отчетливо-громкое и размеренно-ритмичное:
– Тик-так! Тик-так!..
И на этот раз Корчагин просидел у керосинки до утра, но ничего нового не обнаружил.
В октябре он перешел на новую квартиру и взял уникальной детектор с собой. Наблюдать за керосинкой вне комнаты стало холодно, а вносить в квартиру столь грязную и запыленную вещь было неудобно. Надо было очистить ее от пыли, ржавчины и паутины. Не давая себе отчета в возможных пагубных последствиях, Корчагин взял в руки молоток и зубило и грубо выломал трубу. Силой разъединил приржавевшие друг к другу внешний, алюминиевый, и внутренний, из тонкого листового железа, корпуса трубы. Очистив составные части от пыли и ржавчины, он вставил их одну в другую, приладил к керосинке, внес в комнату и… схватился руками за голову:
– Что же я наделал! Быть может, выемкой и очисткой трубы я нарушил ее настройку, и любопытное явление больше не повторится?
Каково же было его удивление, когда 22 октября, с восходом луны, послышалось слабое, едва различимое на слух, шуршание и потрескивание пластинки окошка трубы и вслед за ними, уже отчетливо, знакомое:
– Тик-так! Тик-так!..
По улице мимо окон проходили автомашины и мотоциклы. Они то и дело вносили кратковременные помехи, и труба на несколько секунд замолкала. Однако, если в обратном направлении проходили те же машины и мотоциклы, стук не прерывался. Подобное случалось и при дожде: с его началом на несколько секунд труба, как бы прислушиваясь, замолкала, но потом возобновляла выстукивание. Создавалось впечатление, что труба или воздействующая на нее сила обладали избирательной способностью улавливать только новые помехи, а одни и те же, повторяющиеся, ее словно не интересовали.
25 октября Корчагин пригласил соседей и записал загадочные звуки на магнитную ленту.
28 октября, к его удивлению, выстукивание трубы началось с неожиданного сюрприза:
– Чох-чох! Чох-чох, – послышались вначале как бы выхлопы миниатюрного движка. Затем словно застучали вразнобой двое настольных часов. Спустя несколько секунд «разнобой» в выстукивании прекратился, и оно продолжилось в знакомом монотонно-размеренном ритме. Это навело Корчагина на мысль о выходе из настройки пластинки смотрового окошка трубы, чешуйки которой вступали в резонансное колебание с металлическими деталями и усиливали эти колебания до отчетливой слышимости.
В выстукивании 28 октября, как и во все предыдущие дни, наряду с обрывами, вызываемыми различными помехами, произошло два довольно длительных беспричинных перерыва. Обратив на второй перерыв внимание и предположив связь феномена с сигнализацией внеземной цивилизации, рассчитанной на простейшие приемные устройства землян, Корчагин отстучал о корпус трубы своеобразный ответный шифр, закодировав, по своему разумению, данные о семи цветах и девяти планетах солнечной системы.
К его удивлению, труба стала выстукивать еще настойчивей и четче! Теперь ей не мешали никакие помехи, даже сильный кашель, открывшийся у Корчагина.
Более того, настойчивое ответное выстукивание трубы слышалось 29 и 30 октября, чего не случалось в сентябре, когда никакого шифра о корпус трубы Корчагин не выстукивал.
31 октября труба замолкла. Лишь поздно вечером словно в ответ на неоднократную настойчивую передачу Корчагиным светового и планетного шифра, она «ответила» двумя, состоящими в общей сложности из 19 щелчков-импульсов, сериями выстукиваний, давшими, впоследствии повод подумать об этом… как о намеке на девятнадцатилетний цикл сигнализации.
На этом загадочная связь оборвалась, как полагал Корчагин, до сентября и октября 1986 года – года очередного «круга Луны», т. е. момента совпадения тех дат с теми же фазами Луны, как в 1948 и 1967 годах.
Корчагину поступили сведения о том, что подобный феномен был замечен и в соседних селах. Это заставило его серьезно задуматься над загадкой. Но поскольку объяснения странному феномену в земной физике не нашлось, он предположил связь его с… ВЦ – внеземной цивилизацией, а точнее, беспилотным космическим зондом, посланным в сторону Земли. А отсутствие у детектора деталей радиоаппаратуры и питания навело его на мысль о сигнализации на какой-то иной, более проникающей, не известной еще земной науке волне. И поскольку в самих сигналах не наблюдалось никакой модуляции, откуда можно было бы получить какую-то информацию, монотонно-ритмичное выстукивание Корчагин счел за настойчивые позывные зонда.
– Но где и как зашифрована информация, без которой позывные можно принять и за какой-либо естественный процесс в природе? – задумался Корчагин. – Даты! Даты и фазы Луны – круг и полукруг! – спустя два года после мучительных раздумий осенила, наконец, догадка.
Даты и фазы Луны – это же математические символы! Однако на этом дело снова застопорилось.
«Лингвистика космоса» Фройденталя для дешифровки кода дат и фаз Луны не подошла. В печати появилась знаменитая «Космическая радиограмма» американского ученого Дрейка – специальное зашифрованное сообщение, придуманое с целью выяснения возможности дешифровки ее учеными Земли, не знающими кода.
Суть «радиограммы» Дрейка в следующем. Информация в ней зашифрована в двоичной системе счета – единицами и нулями. Для общей суммы знаков – единиц и нулей:– находятся два сомножителя. Один из сомножителей означает число строк в телевизионном изображении, другой – число элементов в строке. На основании этого делается телевизионная развертка, где вместо единиц выставляются точки, а нули пропускаются. Из точек получаются схематические изображения научной информации (см. в кн.: «Любознательная астрономия» В. Комарова; «Вселенная. Жизнь. Разум.» И. Шкловского).
