Читаем без скачивания Здравствуй, груздь! - Екатерина Вильмонт

Дусе Мака понравилась.

– Милая девочка, – сказала она на другое утро, беседуя с братом по телефону. – И тебя, кажется, любит. Но уж больно молоденькая. Тебе не страшно?

– А чего бояться? – легкомысленно отозвался новоиспеченный жених. – Рога мне наставит?

– Не исключено, между прочим.

– Ну пока об этом еще рано думать, лет через десять…

– Почему – через десять? – засмеялась Дуся.

– Ну на десять лет ее любви должно хватить.

– А твоей-то хватит на десять лет? Рога ведь наставляют не всегда оттого, что любовь к мужу прошла. Если муж разлюбил, тоже неплохой повод.

– Да ну тебя, Дуська, терпеть не могу эти разговоры о любви.

– Вот и чувствуется в твоих книгах, что ты о любви мало что знаешь.

– Ерунда, я сейчас пишу повесть о любви, если хочешь знать! – ляпнул он и тут же пожалел о сказанном.

– Федя, правда? – обрадовалась сестра. – Это из-за Маки?

– Отвяжись! И не вздумай хоть одной живой душе проболтаться!

– Хорошо, я понимаю! Но это здорово, я даже не ожидала, что ты когда-нибудь за такое возьмешься.

– И на старушку бывает прорушка! – радостно засмеялся он. Вчера утром он написал еще пять страниц, и ему ужасно нравилось написанное. А потому настроение было великолепным.

– Феденька, ты завтра идешь свататься?

– Да, а что?

– Насколько я поняла из разговора с Макой, это такая патриархальная семья…

– Ну уж и патриархальная! Ерунда!

– Ну, может, я не так выразилась… Просто я хотела сказать, что ты должен купить цветы ее маме! Обязательно! А хорошо бы еще и бабушке.

– И тетушке тоже?

– Если там будет тетушка… Хотя нет, достаточно трех букетов, а то глупо получится.

– Трех? А третий кому?

– Как кому? Маке, разумеется!

– Ну нет, таким идиотом я туда являться не намерен. Я что, торгую цветами? Хватит одного букета на всех!

– Дело твое! Но надень, пожалуйста, костюм, рубашку с галстуком и побрейся как следует.

– Дуська, ты не рехнулась, часом? – расхохотался он.

– Ты же обожаешь ходить небритым, а теперь это еще и модно…

– Да нет, я не собираюсь там никого шокировать! А что, получилась бы барышня-крестьянка наоборот… А может, и вправду? Отпустить щетину, хватануть водки с пивом, чтоб разило перегаром, надеть тот свитер, что ты мне связала… Мол, полюбите нас черненькими, а?

– Нет, Федечка, для таких штук ты уже стар. Безнадежно стар. Тебе уже надо выглядеть с иголочки, респектабельно.

– Дуська, что бы я без тебя делал, а?

– Пропал бы, – вздохнула Дуся.

– Это как пить дать!

Мака безумно волновалась. То есть она была твердо уверена в том, что Федор родным понравится, тут сомнений быть не может. А вот понравятся ли они ему? Ну с бабкой они контакт найдут, она тоже богемная штучка, но мама… Мама ведь ровесница Федора, ее это смущает, она уже говорила. Ничего, Федя такой обаятельный… Мама его полюбит, а к тому моменту, когда вернется папа, вся семья уже будет его боготворить…

– Мака, а ты не думаешь, что следовало бы позвать в гости Гелю? – прервала ее мысли мама. Они вдвоем готовили торт для завтрашнего ужина.

– Зачем?

– Ты не хочешь?

– Почему? Я просто не подумала.

– Но ты же говорила, что она очень тепло отнеслась к тебе… и потом, Федору Васильевичу, вероятно, будет легче, если тут окажется еще одно знакомое лицо. Наверное, в сорок четыре года не слишком приятно чувствовать себя женихом, на которого лупятся какие-то совсем чужие люди.

– О, мама! Ты права! Позвони ей и пригласи!

– Хорошо.

И она немедленно взялась за телефон:

– Гелечка, привет, у тебя такой утомленный голос!

– Да, я что-то действительно устала как пес. Ты, наверное, насчет предстоящей свадьбы?

– Нет, – засмеялась Мария Дмитриевна, – пока еще насчет смотрин.

– Каких смотрин?

– Да у нас тут завтра намечается мероприятие… Может, тоже придешь? Мы с Макой твой любимый торт делаем, приходи, правда, ты ведь имеешь самое непосредственное отношение… Если бы ты не взяла Маку на работу, а потом во Франкфурт…

– Ага, а если у них что-то не сладится, виновата тоже я буду? – улыбнулась Ангелина.

– Нет, разумеется, как всегда в таких случаях, виноват будет мужик! Так что, придешь?

– Не знаю пока.

– Геля, пожалуйста, не ломайся, если не сможешь прийти к семи, приходи позже, мы в любой момент будем тебе рады.

– Ну в таком случае, скорее всего… Понимаешь, у меня завтра в семь важная встреча.

– Свидание?

– Прекрати, какое свидание! Деловая, скучная встреча. Но я постараюсь вырваться пораньше. А если не получится, уж не взыщи.

– Геля, если ты чего-то хочешь, у тебя все получится, я тебя знаю.

Вопрос в том, хочу ли я, подумала Ангелина. Она вовсе не была уверена в том, что ей стоит туда идти. А впрочем, может, как раз надо пойти. Проверить себя, не мерещится ли ей все, а если нет, то Маруся непременно тоже что-то заметит и предостережет дочь… Интересно, выйдет что-нибудь из этого скороспелого романа? Дай Бог, чтобы вышло, я искренне желаю Маке добра. А разве я знаю, что в данном случае добро для нее?

В дверь позвонили. Ангелина вздрогнула. Она никого не ждала, и ей вдруг почудилось, что это явился Головин.

– Кто там?

– Геля, открой, это я, – узнала она голос соседки Лены.

И не могла бы дать голову на отсечение, что не ощутила никакого разочарования. Не могла бы!

– Привет, заходи!

– Я на минутку. Слушай, ты узнавала насчет того мента?

– Узнавала. Есть такой, а что?

– Нет, ну если есть…

– Да в чем дело?

– Понимаешь, в том подъезде никто об ограблении не слышал. Но разве так бывает?

– А ты что, опросила всех подряд?

– Нет, конечно, но ты же понимаешь, о таких вещах слухи мигом распространяются.

– Ну мало ли…

– А вдруг этот майор «оборотень в погонах»?

– Но если даже и так, то при чем тут я?

– Вот и я думаю, при чем тут ты?

– Чаю хочешь?

– А у тебя того беленького ликерчика не осталось?

– Осталось, это хорошая мысль – выпить немножко ликера.

– Гель, я, конечно, не хочу тебя пугать, но мне это не нравится.

– Да ну, ерунда какая-то. Даже если ограбления не было, то вполне возможно, этот мент вынюхивал тут что-то совсем другое… Может, ищут какого-нибудь рецидивиста, которого кто-то видел в нашем подъезде. Может, у него тут баба живет…

– У мента?

– У рецидивиста!

– А он тебе какие-нибудь такие вопросы задавал?

– Я уж не помню, вроде нет, а впрочем… Вопросы мне показались глуповатыми, но… Как известно, в милиции работают в основном не гении.

– Это уж точно. А тебе не страшно?

– Ты что, пришла меня пугать на ночь глядя?

– Боже сохрани, Гелечка! Твое здоровье! Ах, вкусная пойла!

– Не пойла, а пойло! – привычно поправила Ангелина.

– Да, блин, какая разница! Гелька, вот скажи, у тебя в издательстве мужики-то работают?

– Работают, но мало. Женщины надежнее.

– Почему?

– Не знаю, просто они исполнительнее, точнее, усерднее, что ли.

– А как же бабьи дрязги в коллективе?

– У нас как-то обходится, все делом заняты, штат-то у меня маленький. И потом, руководящих должностей всего две, и обе занимаю я, а притом еще и хозяйка, так что претендовать на повышение никто и не думает. А мужики у нас такие, из-за которых никаких дрязг и склок по определению быть не может. Один «голубой», а второй еще «голубее».

– А они между собой не…

– Насколько я знаю, нет. А даже если…

– Это ты нарочно так?

– Да нет, случайно, а в результате хорошо вышло. А к чему ты это?

– Да так… Просто что ты все одна да одна, без мужика…

– Мне не надо!

– Так не бывает!

– Бывает, – засмеялась Ангелина. – Мне тут на машине слово из трех букв нацарапали, так я…

– Какое слово?

– Догадайся с трех раз!

– А, поняла!

– Так, поверишь, я не сразу и вспомнила, что это такое!

– Шутишь? Смотри, дошутишься! Тебе уж скоро сорок!

– Ничего, как-нибудь. Твое здоровье!

– Но я все равно не поверю, что на такую шикарную бабу мужики не западают.

– Почему? Западают, но это их глубоко личное дело.

– Первый раз, кажется, встречаю женщину, до такой степени сексуально не озабоченную.

– А мне в свое время прививку сделали, – сухо ответила Ангелина. Она переехала в этот дом через два года после своей трагедии и никогда никому об этом не рассказывала. Начала новую жизнь и не хотела, чтобы ее прошлое стало предметом обсуждения соседей.

Соседка тактично промолчала. Она прекрасно знала, что произошло у Ангелины, но понимала, что говорить об этом не следует, зачем бередить такую рану?

Когда соседка наконец удалилась, Ангелина от усталости уже ни о чем даже думать не могла и просто рухнула в постель. Однако утром она сразу вспомнила, что вечером звана в гости на «смотрины». Не пойду, решила она. Зачем мне туда идти? Изображать «старшее поколение», благословляющее «молодых»? А что, это даже забавно. Нет, пойти надо обязательно, именно чтобы дать понять этому наглецу, что я из поколения родителей. Да глупости все, никто ничего не понимает, если не хочет понять… А почему, собственно, меня вообще это как-то волнует? Из-за этих взглядов, в которых неприкрытое желание? Ну смотрят на меня иногда, и что? Ничего, а тут почему-то тревожно… Или это из-за Маки, из-за идиотским образом возникшего соперничества? Но я ей не соперница, мне этот Головин сто лет не нужен. Это я ему, по-видимому, нужна. И чему я удивляюсь? Этим скотам всегда одной женщины мало, даже если есть молоденькая невеста. Хорошо, что мне ничего не нужно. И никого. Но как он смотрел на меня… С ума сойти… И он наверняка имеет успех у женщин. А мне-то что? Разве я теперь женщина? Я издатель, я уж давно не живу обычными бабьими интересами, а сколько пришлось вытерпеть… И бандитские наезды, и подлости коллег, и хамство чиновников. А разве можно в такой ситуации расслабиться хоть на минутку? А поразительная осведомленность конкурентов о планах издательства? Тут недавно один автор удивлялся, что ему звонили из конкурирующего издательства и предлагали купить у него права на старые книги, которые принадлежат нам. Он удивлялся, откуда они могут знать, что у нас выходят права? А чему удивляться? За сто баксов можно купить любую информацию. Если мне понадобится доступ в базу данных моих конкурентов, то за сто или двести долларов я куплю их как нечего делать. Я своим сотрудникам хорошо плачу, но все же не столько, чтобы не нашелся кто-то, готовый за сто – двести баксов заглянуть в базу данных для конкурентов… В России все секрет, но ничего не тайна… Кто же это сказал? Черт возьми, у меня уже склероз начинается. Нет, не хочу! Никаких мыслей о любви, даже чужой.