Читаем без скачивания Здравствуй, груздь! - Екатерина Вильмонт

– У мента?

– У рецидивиста!

– А он тебе какие-нибудь такие вопросы задавал?

– Я уж не помню, вроде нет, а впрочем… Вопросы мне показались глуповатыми, но… Как известно, в милиции работают в основном не гении.

– Это уж точно. А тебе не страшно?

– Ты что, пришла меня пугать на ночь глядя?

– Боже сохрани, Гелечка! Твое здоровье! Ах, вкусная пойла!

– Не пойла, а пойло! – привычно поправила Ангелина.

– Да, блин, какая разница! Гелька, вот скажи, у тебя в издательстве мужики-то работают?

– Работают, но мало. Женщины надежнее.

– Почему?

– Не знаю, просто они исполнительнее, точнее, усерднее, что ли.

– А как же бабьи дрязги в коллективе?

– У нас как-то обходится, все делом заняты, штат-то у меня маленький. И потом, руководящих должностей всего две, и обе занимаю я, а притом еще и хозяйка, так что претендовать на повышение никто и не думает. А мужики у нас такие, из-за которых никаких дрязг и склок по определению быть не может. Один «голубой», а второй еще «голубее».

– А они между собой не…

– Насколько я знаю, нет. А даже если…

– Это ты нарочно так?

– Да нет, случайно, а в результате хорошо вышло. А к чему ты это?

– Да так… Просто что ты все одна да одна, без мужика…

– Мне не надо!

– Так не бывает!

– Бывает, – засмеялась Ангелина. – Мне тут на машине слово из трех букв нацарапали, так я…

– Какое слово?

– Догадайся с трех раз!

– А, поняла!

– Так, поверишь, я не сразу и вспомнила, что это такое!

– Шутишь? Смотри, дошутишься! Тебе уж скоро сорок!

– Ничего, как-нибудь. Твое здоровье!

– Но я все равно не поверю, что на такую шикарную бабу мужики не западают.

– Почему? Западают, но это их глубоко личное дело.

– Первый раз, кажется, встречаю женщину, до такой степени сексуально не озабоченную.

– А мне в свое время прививку сделали, – сухо ответила Ангелина. Она переехала в этот дом через два года после своей трагедии и никогда никому об этом не рассказывала. Начала новую жизнь и не хотела, чтобы ее прошлое стало предметом обсуждения соседей.

Соседка тактично промолчала. Она прекрасно знала, что произошло у Ангелины, но понимала, что говорить об этом не следует, зачем бередить такую рану?

Когда соседка наконец удалилась, Ангелина от усталости уже ни о чем даже думать не могла и просто рухнула в постель. Однако утром она сразу вспомнила, что вечером звана в гости на «смотрины». Не пойду, решила она. Зачем мне туда идти? Изображать «старшее поколение», благословляющее «молодых»? А что, это даже забавно. Нет, пойти надо обязательно, именно чтобы дать понять этому наглецу, что я из поколения родителей. Да глупости все, никто ничего не понимает, если не хочет понять… А почему, собственно, меня вообще это как-то волнует? Из-за этих взглядов, в которых неприкрытое желание? Ну смотрят на меня иногда, и что? Ничего, а тут почему-то тревожно… Или это из-за Маки, из-за идиотским образом возникшего соперничества? Но я ей не соперница, мне этот Головин сто лет не нужен. Это я ему, по-видимому, нужна. И чему я удивляюсь? Этим скотам всегда одной женщины мало, даже если есть молоденькая невеста. Хорошо, что мне ничего не нужно. И никого. Но как он смотрел на меня… С ума сойти… И он наверняка имеет успех у женщин. А мне-то что? Разве я теперь женщина? Я издатель, я уж давно не живу обычными бабьими интересами, а сколько пришлось вытерпеть… И бандитские наезды, и подлости коллег, и хамство чиновников. А разве можно в такой ситуации расслабиться хоть на минутку? А поразительная осведомленность конкурентов о планах издательства? Тут недавно один автор удивлялся, что ему звонили из конкурирующего издательства и предлагали купить у него права на старые книги, которые принадлежат нам. Он удивлялся, откуда они могут знать, что у нас выходят права? А чему удивляться? За сто баксов можно купить любую информацию. Если мне понадобится доступ в базу данных моих конкурентов, то за сто или двести долларов я куплю их как нечего делать. Я своим сотрудникам хорошо плачу, но все же не столько, чтобы не нашелся кто-то, готовый за сто – двести баксов заглянуть в базу данных для конкурентов… В России все секрет, но ничего не тайна… Кто же это сказал? Черт возьми, у меня уже склероз начинается. Нет, не хочу! Никаких мыслей о любви, даже чужой.

Приняв это мудрое решение, она стала собираться на работу.

– Ангелина Викторовна, можно к вам?

– Заходи! Что у тебя? – не слишком приветливо спросила она.

– Мама просила узнать, вы сегодня придете, не забыли?

– А, нет, не забыла, но я уж сказала маме, что не знаю, у меня в семь встреча.

– Ангелина Викторовна, ну пожалуйста, приходите! Мне это очень важно!

– Важно, да почему? – удивилась Ангелина.

– Я суеверная! Вы так искренне пожелали мне счастья там, во Франкфурте, и бусы подарили тоже на счастье, и буквально в тот же день все сбылось… Пожалуйста, приходите!

– Сядь, Мака.

Мака села на краешек стула.

– Послушай, ты уверена в том, что это счастье?

– Да! Конечно!

Ангелина хотела сказать ей, что не стоит спешить, что лучше бы подойти поосновательнее к такому важному шагу, а потом решила – не стоит! Разве можно объяснить этой девочке, что счастье штука призрачная, что счастливой можно чувствовать себя какое-то время, да и то лишь тогда, когда ты готова к разочарованию, ждешь его, а оно не наступает… Но этого объяснить нельзя, тем более когда в глазах у девчонки такое сияние.

– Ну и хорошо. Я еще раз желаю тебе счастья. От всей души. А теперь скажи, когда сдаешь верстку?

– Юрьева? Уже сдала.

– Умница! Тогда иди.

– Но вы придете?

– Я постараюсь.

…Федор Васильевич был раздражен до крайности. Он всегда раздражался, если ему предстояло какое-то мероприятие, куда необходимо надевать рубашку с галстуком, а Мака слезно просила его одеться именно так, поскольку бабушка и мама придают этому значение. Да и вообще, роль жениха на смотринах казалась ему донельзя глупой. Но как говорится, назвался груздем… А он сам этим груздем назвался, никто не неволил, и вот теперь, Федор Васильевич, извольте лезть в кузов. Вы же не Подколесин, в конце-то концов, чтобы в окошко выпрыгивать. Во всем виновато яблочное вино, черт бы его побрал. Это Владька, сволочь, посоветовал идти в тот кабак… Может, если б не это вино, ничего бы и не было. Жил бы себе спокойно, приударил бы за Ангелиной с ее дивными лодыжками… Тьфу! Что за мысли! Он вспомнил восторженные, сияющие глаза Маки, и ему стало стыдно. Такая прелестная девочка, из нее выйдет отличная жена. Ничего, надо просто обаять сегодня будущую тещу, найти верный тон – и порядок. В конце концов, даже галстук можно как-то обыграть и снять его, к чертовой бабушке; вы же умеете, Федор Васильевич, Бог вас не обделил чувством юмора, и если будущие родственники окажутся тоже не лишены этого чувства, то все сойдет отлично. Там, правда, есть еще какой-то папа, но это все потом. Будем переживать неприятности по мере их поступления, а неприятность в виде Макиного папы поступит к нам еще не скоро, папа строит туннель в Испании, кажется. Вот и хорошо. А теща моя ровесница, мы найдем общий язык. Мака говорила, что мама обожает Битлов. Я в юности тоже отдал дань битломании, вот и отлично, споем с тещей «Йестердэй», и хорошо! И прекрасно! Надо еще купить цветы, Дуська настаивала… Но разумеется, один букет! А что, может, все сложится удачно, и скоро я стану солидным, женатым человеком, и жена у меня будет милая, хорошенькая, молодая. У нее куча достоинств, а недостатков я пока не разглядел, разве что лодыжки толстоваты…

– Мака, прекрати метаться, – потребовала бабушка Жанна Эдуардовна. – Придет твой жених, никуда не денется!

– Понимаю, баб, но я же волнуюсь…

– Волноваться – это теперь твой удел! Выходишь замуж за живого классика, – с легкой насмешкой произнесла Жанна Эдуардовна.

– Бабушка!

Но тут позвонили в дверь – и Мака бросилась открывать. Это пришла ее лучшая подруга Алина, суперсовременная девица. Под экстравагантной внешностью – волосы лилового оттенка, стоящие дыбом, разной длины рукава и штанины, и маленькие металлические очочки на хорошеньком носике – скрывалась нежная, интеллигентная девушка, которую в семье Маки все любили.

– Боже мой, Алина, что с твоими брюками! – всплеснула руками бабушка. – Это так надо?

– Конечно, Жанна Эдуардовна! Видите, левый рукав и правая штанина короче. Асимметричная симметрия или симметричная асимметрия, как вам больше нравится.

– Это что, так модно?

– Если пока немодно, то скоро будет! – Алина была начинающим модельером и предпочитала авангардные идеи. – Но клево же, согласитесь?

– По крайней мере, занятно, – рассмеялась Жанна Эдуардовна. – А ты-то замуж не собираешься?

– Да кто возьмет замуж такую асимметричную девушку? – хихикнула Алина. – Да и зачем мне замуж? Инстинкты удовлетворять можно и в свободном полете.