Читаем без скачивания Когда придет дождь - Рейчел Уорд

– Ничего я не знаю.

У меня потеют ладони. Если воспоминания настоящие, тогда ссадины и следы побоев оставил я.

Мама сидит на краешке стула. Ее руки сомкнуты и зажаты между колен. Спина наклонена, плечи опущены. Вид у нее такой, будто она в приемной у зубного врача, а не в гостиной своего дома.

– Мальчишки всегда дерутся. Разве не так? – вставляет мама. – Природа у них такая.

Констебль Андервуд хмурится. Ее напарник подается вперед и спрашивает:

– Керри, а когда вы в последний раз видели их дерущимися?

Куда он клонит? Неужели считает меня причастным к синякам и царапинам? Или он знает? Но откуда?

Мама разглядывает свои руки.

– Они всегда так себя вели… Не знаю.

– Они дрались дома? В то утро? Или днем?

– Я не знаю. Утром я спала. А когда проснулась…

– Когда вы проснулись?

Возникает пауза. Полицейский решает, что нащупал нить к разгадке.

– …Я пошла в паб.

Мама возвращается в свою скорлупу. Снова опускает голову и плечи. Я стараюсь держаться спокойно.

Полицейский делает пометки в блокноте. Констебль Андервуд замечает под кофейным столиком пустую банку. А я не увидел ее, когда убирал. Черт! Ненавижу таких, как эта парочка в форме. Высматривающих. Осуждающих.

Андервуд снова поворачивается ко мне:

– Карл, ты можешь еще хоть что-то вспомнить?

– Там была девушка.

– Нейша Гупта, – подтверждает Андервуд.

– Подруга Роба, – бормочет мама. – Надо же, совсем забыла про нее.

Его подруга. Та, что с надутыми губками смотрит в камеру мобильника. Та, у которой лямка сползла с плеча… Прекратите ваши допросы! Хватит!

– Мы ее уже расспрашивали. Она… она очень потрясена случившимся.

– Еще бы ей не быть потрясенной, бедняжке, – замечает мама. – Что она сказала? Что там произошло?

– Она не хотела говорить об этом. Конечно, для нее это болезненно. Сказала, что они втроем плавали, резвились и все было прекрасно, пока не изменилась погода. Начался жуткий дождь, и они потеряли друг друга из виду. Потом они с Карлом каким-то образом оказались рядом и поняли, что Роб исчез.

«Все было прекрасно, пока не изменилась погода… резвились…» Она им наврала. Мы с Робом дрались, вот что было на самом деле. Зачем Нейша солгала полицейским?

Мама глотает слюну. Пытается не заплакать при гостях.

– Карл, ты это помнишь? – спрашивает она меня. – Ты хоть что-то помнишь?

– Дождь помню. И все.

Я не намерен ничего рассказывать, пока не вспомню до мельчайших деталей случившееся на озере. Пока не восстановлю картину полностью.

– Тебе стоило бы поговорить с Нейшей, – говорит Андервуд. – Вдруг это поможет вспомнить?

Они с напарником собираются уходить. Мама спрашивает, что будет дальше. Констебль Андервуд отвечает, что они проведут дознание, чтобы выяснить обстоятельства смерти Роба. Коронер, занимавшийся вскрытием, работу закончил и передал тело Роба в морг похоронного бюро. Так что можно готовиться к похоронам. А дознание они проведут вскоре после похорон. Все это время констебль смотрит на меня, словно знает, что я недоговариваю. Потом просит: если я еще что-нибудь вспомню, обязательно ей сообщить. Наконец они уходят.

Когда за ними закрывается дверь, на меня наваливается дикая усталость. Мама прислоняется к спинке дивана, зажмуривается и громко вздыхает. Я пытаюсь последовать ее примеру. У меня тяжелеют руки и ноги, будто их придавили креслом. Но стоит закрыть глаза, я вижу лицо, глядящее на меня из раковины. И снова слышу голос: «Си, я иду».

Открываю глаза и резко выпрямляюсь. Мне нужно кому-то рассказать о том, что вспомнил. Снять с души камень. Тогда станет легче.

– Мам, ты не спишь?

Она слегка дергается. Приоткрывает глаза.

– Начинаю дремать.

– Мам, я помню больше.

Теперь мама открывает глаза по-настоящему и тоже садится прямо.

– Ты помнишь?

– Да, но немного. Мы дрались. В воде. Мы с Робом дрались.

Она хмурится.

– Из-за чего?

– Не помню.

Она снова шумно вздыхает и поднимает глаза к потолку.

– Вы вечно дрались. Вроде и не маленькие уже. Я устала вам повторять, чтобы головой думали.

– Мама, а вдруг я… вдруг я… – Мне не докончить фразу. – Мам, что, если…

Она понимает, о чем я. И точно так же не хочет этого слышать, как я – говорить. Мама подносит к губам указательный палец.

– Нет, – возражает она. – Нет, что ты. Это был несчастный случай. Именно так. Несчастный случай.

– Мама, я его слышу. Я его даже вижу.

Я почти уверен. Кому-то мои слова покажутся бредом, но это правда. Правда! Фигура под дождем, лицо в раковине, голос в моей голове – это все он. Роб.

Мама встает с дивана и усаживается на подлокотник моего кресла. Обнимает за плечи.

– Конечно, ты можешь его видеть и слышать, – говорит она. – Это вполне естественно. Ты столько пережил, Карл. Ты скорбишь о его смерти. Должно пройти время.

– Ты тоже его видишь?

– Везде, – отвечает она. – Он везде и всюду. Особенно здесь. Я все время жду, что хлопнет дверь и он войдет…

Мама вздыхает и стискивает мне плечо. Хочется верить, что присутствие Роба – это вполне нормальное явление. Потеря еще слишком свежа… В тишину гостиной врывается противный звук с кухни. Опять подтекающий кран. Плип, плип, плип. Капли ударяют по металлической поверхности мойки. Меня начинает мутить.

Глава 8

У себя в комнате я достаю мобильник Роба и набираю номер Нейши. Мы же были на озере втроем: Роб, Нейша и я. Мне необходимо узнать, что она помнит. Надеюсь с ее помощью заполнить разрывы в памяти.

Проходит гудков пять или шесть.

– Алло.

Девичий голос. Это она. Нейша. Я не слишком надеялся, что она ответит, и заранее не обдумал разговор с нею.

– Алло, – с трудом произношу я.

– Алло! Алло! Кто это? – у нее дрожит голос.

– Это Нейша? Нейша Гупта?

– Да. А с кем я говорю?

– Это я. Карл.

– Карл?

– Мне нужно с тобой поговорить. Мне нужно…

В динамике пищат короткие гудки. Она отключилась.

Снова набираю ее номер. Телефон гудит целую вечность, потом включается автоответчик.

«Привет! Это Нейша. Сейчас я не могу ответить на ваш звонок, поэтому оставьте сообщение после сигнала, и я вам обязательно перезвоню».

В конце слышится звук поцелуя. Я сразу вспоминаю ее надутые губки на снимке. Я думаю о ее голых плечах, о ее…

Раздается сигнал. Я вздрагиваю и начинаю сбивчиво говорить.

– Нейша, это снова я, Карл. Мне действительно нужно с тобой поговорить. Понимаешь, я ничего не помню. Не помню, как все было. Ты же там была. Ты единственная, кто может…