Читаем без скачивания Острова и море - Эрнест Хемингуэй

– Ну, хватит уже. Я просто подумал, что папа и мистер Дэвис могут рассказать много интересного помимо этих… Черт, я даже не помню названия.

– Пожалуйста, не чертыхайся при нас, – осадил его Томас Хадсон.

– Прости, папа, – извинился мальчуган. – Я же не виноват, что мне чертовски мало лет. Ой, прости. Я просто хотел сказать, что не виноват.

Он очень расстроился. Дэвид умел его уколоть.

– Оглянуться не успеешь, как детство пройдет, – успокоил его Томас Хадсон. – Понимаю, в раздражении трудно себя сдерживать. Только никогда не чертыхайся при взрослых. Как вы там говорите наедине – не мое дело.

– Папа, ну, пожалуйста… Я же извинился.

– Хорошо, хорошо, – сказал Томас Хадсон. – Я тебя не браню. Просто объясняю. Я так редко вижу вас, ребятки, что приходится много чего объяснять.

– Не так уж и много, папа, – сказал Дэвид.

– Пожалуй, – согласился Томас Хадсон. – Не так уж и много.

– При маме Эндрю никогда не ругается, – сказал Дэвид.

– Оставь, Дэвид. Ведь с этим покончено, да, папа?

– Если вы, ребята, хотите знать, как надо ругаться, – сказал Том-младший, – почитайте мистера Джойса.

– Мне пока хватит и тех ругательств, какие я знаю, – сказал Дэвид. – На какое-то время хватит.

– У моего друга мистера Джойса есть такие слова и выражения, которых я и не слышал никогда. Клянусь, никто ни на одном языке его не переплюнет.

– А он и создал потом полностью новый язык, – сказал Роджер. С закрытыми глазами он лежал растянувшись на песке.

– Не понимаю я этот новый язык, – признался Том-младший. – Наверное, тоже еще не дорос. Хотел бы я слышать, что вы, ребята, скажете, когда прочтете «Улисса».

– Это чтение не для детей, – сказал Томас Хадсон. – Я правду говорю. Вы там ничего не поймете, поэтому и пробовать не стоит. Серьезно. Подождите, когда повзрослеете.

– Я прочитал всю книгу, папа, – сказал Том-младший. – И практически ничего не понял, как ты и сказал. Но я продолжал ее читать, и теперь кое-что понимаю и даже могу объяснить другим. Я очень горжусь тем, что был другом мистера Джойса.

– А Томми правда был его другом, папа? – спросил Эндрю.

– Мистер Джойс всегда справлялся о нем.

– Конечно, черт возьми, я был другом мистера Джойса, – сказал Том-младший. – Немного у меня было таких замечательных друзей.

– Не думаю, что ты сумеешь сейчас объяснить книгу другим, – сказал Томас Хадсон. – Пока не сумеешь. Какую часть ты так хорошо понял?

– Последнюю часть. Ту, в которой дама разговаривает сама с собой.

– Монолог, – сказал Дэвид.

– Ты что, тоже читал?

– Конечно, – сказал Дэвид. – Точнее, Томми читал мне.

– И он растолковал тебе эту главу?

– Насколько смог. Некоторые места нам обоим непонятны.

– Где ты взял эту книгу, Томми?

– Дома. Вытащил из книжного шкафа и принес в школу.

– Что?!

– Кое-что из нее я прочитал вслух ребятам и еще рассказал, что мистер Джойс был моим другом и мы проводили много времени вместе.

– Ну и как реагировали ребята?

– Некоторые пай-мальчики сочли ее слишком смелой.

– А дальше это пошло?

– Естественно. Разве ты не знаешь, папа? Хотя да, ты тогда был в Абиссинии. Директор уже собрался меня исключить, но тогда я ему объяснил, что мистер Джойс великий писатель и мой близкий друг, и тогда директор сказал, что сам отправит книгу маме, а с меня взял слово, что впредь я буду советоваться с ним, прежде чем читать что-то вслух в классе, и не буду объяснять ребятам непонятные места у классиков. Он хотел меня исключить, решив, что у меня испорченное воображение. Но, папа, у меня не испорченное воображение. Во всяком случае, не больше, чем у других.

– Книгу он отослал домой?

– Да, конечно. Сначала хотел отобрать ее совсем, но я объяснил, что это первое издание и что мистер Джойс сам вручил ее тебе с дарственной надписью и, так как книга не моя, ее нельзя отбирать.

– А когда мне можно будет прочесть книгу мистера Джойса, папа? – спросил Эндрю.

– Еще не скоро.

– Но Томми ведь читал?

– Не забывай, он друг мистера Джойса.

– Я же вам говорил! – сказал Том-младший. – Папа, а Бальзака мы не знали?

– Нет, он жил раньше.

– И Готье тоже? Дома я нашел две отличные книжки этих писателей: «Озорные рассказы» Бальзака и «Мадемуазель де Мопен» Готье. «Мадемуазель де Мопен» я не совсем понял, но я читаю ее снова и снова, пытаюсь понять, и, скажу вам, это просто класс! Но раз эти писатели не были нашими друзьями, то, думаю, меня исключат, если буду читать их ребятам.

– Хорошие это книги, Томми? – спросил Дэвид.

– Просто замечательные. Вам понравятся.

– А почему бы тебе не посоветоваться по этому поводу с директором, Томми? – сказал Роджер. – Не сомневаюсь, эти книги куда лучше тех, что ребята достают сами.

– Не думаю, что это хорошая идея, мистер Дэвис. Директор опять решит, что у меня грязное воображение. К тому же они не были моими друзьями, как мистер Джойс, а для ребят это имеет значение. Да и «Мадемуазель де Мопен» я не так хорошо понимаю, чтобы им объяснить, что к чему, а сослаться на дружбу с авторами я тут не смогу.

– Хотел бы я послушать твои объяснения, – сказал Роджер.

– Да что вы, мистер Дэвис. Мои объяснения слишком примитивны для вас. Вам будет неинтересно слушать. Ведь вы все хорошо поняли?

– Можно сказать и так.

– Жаль, что Бальзак и Готье не входят в число наших друзей, как мистер Джойс.

– Мне тоже жаль, – сказал Томас Хадсон.

– И все же мы знали многих хороших писателей, правда?

– Чистая правда, – сказал Томас Хадсон.

Лежать на теплом песке было одно удовольствие, после утренней работы он ощущал в теле приятную расслабленность. Томас Хадсон слышал, как переговариваются сыновья, и на душе у него было радостно.

– Пошли еще поплаваем – и на ленч, – предложил Роджер. – Становится жарко.

Томас Хадсон смотрел, как все четверо неторопливо плывут в зеленоватой воде, отбрасывая тень на светлое песчаное дно. Тела, изгибаясь, движутся вперед, тени, повинуясь законам преломления солнечных лучей, скользят следом, загорелые плечи выступают наружу, руки рассекают и отталкивают воду, ноги равномерно бьют по ней, а головы поворачиваются, чтобы набрать в легкие воздуха и дышать легко и свободно. Томас Хадсон стоял и смотрел, как они плывут по ветру, и чувствовал любовь ко всем четверым. Хорошо бы, подумал он, нарисовать их такими, хотя сделать это очень трудно. И все-таки надо попробовать этим же летом.

Ему было лень идти купаться, однако он понимал, что этого не избежать, и ступил в воду, ощутив нагретыми на солнце ногами ее прохладу и свежесть, и почувствовал, как холод подступает к паху. Тогда он нырнул и поплыл навстречу возвращавшейся четверке. Теперь, когда он был на одном уровне с ними, все выглядело иначе, ведь обратно они плыли против ветра, волны захлестывали Эндрю и Дэвида, и они плыли с трудом. Они уже не были похожи на четверку морских животных. Если раньше мальчики плыли свободно и красиво, то теперь двое младших явно испытывали сопротивление ветра и волн. Не то чтобы они столкнулись с настоящими трудностями, но пропало прежнее ощущение, что в воде они как дома. Перед Томасом Хадсоном словно предстали две картины, и, возможно, вторая была более интересной. Все пятеро вышли из воды и направились к дому.

– Потому мне и нравится больше подводное плавание, – сказал Дэвид. – Дыхалка не беспокоит.

– Ну и отправляйся после ленча с папой и Томми на подводную охоту, – сказал ему Эндрю. – А мы с мистером Дэвисом останемся дома.

– Разве вы не хотите с нами, мистер Дэвис?

– Могу и остаться.

– Только не оставайтесь из-за меня, – сказал Эндрю. – У меня много занятий. Я просто подумал – вдруг вы тоже захотите побыть дома.

– Пожалуй, я так и сделаю, – сказал Роджер. – Поваляюсь – почитаю.

– Только не позволяйте ему манипулировать вами, мистер Дэвис. Он умеет очаровывать людей.

– Да нет, я сам хочу остаться, – сказал Роджер.

На веранде они переоделись в сухие шорты. Джозеф принес миску салата из морепродуктов. Все мальчики его ели, а Том-младший еще запивал пивом. Томас Хадсон сидел, откинувшись на спинку кресла, а Роджер стоял рядом с шейкером в руках.

– После еды меня тянет в сон, – признался он.

– Нам будет вас не хватать, – сказал Том-младший. – Я тоже не прочь остаться.

– Оставайся с нами, Том, – обрадовался Эндрю. – Пусть папа и Дэвид отправляются вдвоем.

– Не думай, что я буду играть с тобой в мяч, – сказал Том-младший.

– Ну и не надо. Здесь есть один негритянский паренек, он со мной поиграет.

– Почему ты так хочешь быть питчером в бейсболе? – спросил Томми. – Ты ростом не вышел.

– Я буду не меньше Дика Рудольфа и Дика Керра.

– Это еще кто такие? – спросил Том-младший.

– Назови какого-нибудь жокея, – шепнул Дэвид Роджеру.

– Эрл Санд.

– Ты будешь такого роста, как Эрл Санд.