Читаем без скачивания Морской князь - Евгений Таганов

Присутствующие ромеи тяжело молчали.

– А ты что предлагаешь? – гневно вскинулся Карикос.

– Я пойду в их зимник и приведу вам женщин и зимнюю одежду.

– Как? Вот так просто? – опередил иларха Геласий.

– А может, ты хочешь просто перебежать на их сторону? – вставил свое слово и навклир.

– Ваши лучники и пращники убили двоих или троих из них. Они могут принять переговорщика, а перебежчика привяжут к хвосту дикой лошади.

– Ладно, ступай! – произнес иларх, и Дарника увели.

6

Утром в ромейскую землянку явился Геласий и сообщил, что разрешение на переговоры Дарника с тервигами получено.

– Теперь надо сводить меня в мыльню и вернуть мне мою одежду, – поставил свои условия князь.

– Может, тебе и твое оружие вернуть? – скривился старший декарх.

– Это тоже обязательно. Или вы привыкли на важные переговоры рабов в рубище посылать? – Рыбья Кровь был сама невозмутимость.

Помощник ушел, и князь даже подумал: а не перегнул ли он палку? Но нет. Вскоре явился оруженосец Карикоса и отвел Дарника в мыльню. От словенских бань она отличалась отсутствием пара – просто закрытая камора с печью и ушатом горячей воды. Оруженосец специально указал, чтобы князь по своему варварскому обыкновению не смел плескать воду на печь – она могла просто развалиться, мол, достаточно, что в мыльне просто тепло. Хорошо хоть вдосталь было воды и настоящего мыла. Жизнь ромейского пленника не так уж безнадежна, как принято думать, посмеивался про себя Дарник, с наслаждением плеская на себя горячую воду. В раздевалке его ждала старая одежда. Ее, правда, никто не догадался выстирать, и она сильно пахла чужим потом, тем не менее князь без брезгливости, а даже с удовольствием влез в нее. Вернули даже его шапку. А дополнительный теплый плащ декарха завершил зимний наряд «важного переговорщика». Оружия, правда, не оказалось, но тут князь решил уступить, не капризничать.

Все гребцы, побросав работу, смотрели издали, как Дарник в новом обличье отправляется в путь. Геласий давал ему на дорогу последние наставления. Он единственный из декархов относился к пленнику с явной симпатией. Но служба есть служба.

– Ты хорошо помнишь, что пообещал? Теперь еще на мече поклянись. – Старший декарх протянул словенину свой меч.

– На чужом оружии клятва недействительна, – заметил Дарник.

Геласий кивнул стратиотам, которые должны были сопровождать пленника, и князю тотчас принесли его клевец и кинжал.

Рыбья Кровь засунул клевец за пояс и обнажил лезвие кинжала:

– Клянусь вести переговоры с тервигским зимовьем в пользу иларха Карикоса и всех его воинов!

Пять стратиотов, данных князю в сопровождение – двое лучников и трое щитников с большими овальными щитами, – восприняли сие поручение без особой радости. Чтобы немного приободрить их, Дарник всю дорогу рассказывал смешные истории, которые случались в его жизни, но никто особо не смеялся.

Хорошее настроение не покидало Дарника, хотя он весьма смутно представлял, как именно ему надлежит действовать. Впрочем, такое с ним уже случалось не один раз: сначала предстоящее дело казалось совершенно невыполнимым, а потом словно из воздуха являлось решение, что именно следует делать.

Из всех прежних разговоров с ромеями о вере и из их религиозных книг Рыбья Кровь вынес и примерил на себя лишь постулат об ангелаххранителях, который сильно напоминал верования его родовичей о потусторонней заботе собственных пращуров. Все верно – свои личные способности у него, Дарника, может быть, и не слишком велики, зато уж его ангел-хранитель трудится не покладая рук. Пусть уж и сейчас как-то постарается. Это ему, ангелу, будет в наказание за недогляд, что позволил гребенскому князю стать пленником жалких морских беглецов.

Варагеса – как позже выяснилось, называлось городище тервигов – они достигли к полудню. Возглавлявшего их маленький отряд пентарха больше всего волновало, что они будут делать, если из ворот им навстречу выскочат несколько десятков конных варваров, которым неведомо, что любые переговорщики – неприкосновенные лица.

– Умрем героями, только и всего! – в своей обычной насмешливой манере успокаивал его князь. Но, когда сквозь тусклый предзимний день стало различимо городище и играющие возле открытых ворот дети, те же сомнения возникли и у него. Больше всего Рыбья Кровь опасался, что если выскочат всадники с луками и топорами, то стратиоты не выдержат и пустятся наутек – тогда их точно всех перебьют. Сильно удручало и отсутствие собственной верховой лошади – для степняков пеший человек это даже не половина, а четвертушка воина, а значит, и переговорщика.

Ромейский отряд заметили с расстояния двух стрелищ. Дети и женщины перед воротами засуетились и побежали в городище. Пройдя вперед еще немного, Дарник сказал стратиотам:

– Ждите здесь. Не садитесь, не разбредайтесь, а стойте, как на смотре! – И дальше пошел один. Старался оказаться перед самыми воротами как можно быстрее, но не успел. Когда до входа оставалось шагов пятьдесят, створки ворот распахнулись, и из городища выехали с десяток молодцов, вооруженных луками и полными колчанами стрел.

– Стой! Или наши стрелы превратят тебя в ежа! – закричал на гортанном ромейском их воевода, коренастый сорокалетний мужчина с рыжей бородой.

Дарник остановился, опираясь одной рукой на рукоятку меча – поза воина, готового защищать свою честь. В другой руке держал специальный полосатый ромейский флажок, предназначенный для военных переговоров. Тервиги окружили его, не решаясь, впрочем, слишком приближаться к незваному гостю.

– Чем ты докажешь, что черная смерть обошла тебя стороной? – спросил рыжебородый.

– Ромейские лазутчики месяц следили за вами и тоже не нашли у вас признаков черной смерти. Разве кто-нибудь будет нападать на зачумленное городище?

– Мы можем сейчас убить и тебя, и твоих людей, – воевода плеткой махнул в сторону стратиотов.

– Будет лучше, если вы убьете нас после того как я поговорю с вашим вождем. Или ты сам расскажешь ему, зачем мы приходили? А он ведь спросит.

На рыжебородого эта уловка, казалось, не произвела особого впечатления.

– Ты недостоин встречаться с нашим вождем. Рассказывай все здесь и сейчас.

– Хорошо, я согласен. – И Дарник, подоткнув под себя плащ, уселся прямо на землю и жестом указал воеводе занять место напротив себя.

Разговаривать верхом с человеком, сидящим на земле, по степным законам считалось верхом неучтивости. Рыжебородый даже сделал невольное движение, чтобы сойти с коня, но все же остался в седле.

– Ладно. Одного тебя мы можем впустить. Только тебе придется завязать глаза.

Рыбья Кровь не возражал. Один из тервигов затянул ему на голове плотную повязку и, придерживая за локоть, повел к воротам. Клевец и кинжал у князя никто не отбирал, что было хорошим знаком. Идти пришлось не очень долго: полсотни шагов прямо, потом с десяток шагов в сторону, небольшой порожек – и вот пленник уже в закрытом помещении. С глаз сняли повязку. Прямо перед Дарником, шагах в пяти, на небольшом возвышении сидел глава городища – седой старец с суровым морщинистым лицом. По сторонам возвышения стояли два помощника: справа столь же старый жрец, но с менее строгим ликом, слева тот рыжебородый воевода, что встретил переговорщика у ворот. Их головы находились на одном уровне с головой сидящего вождя, чтобы давать, если нужно, советы на своем готском языке. Вдоль длинной стены горницы на лавке сидели не меньше десяти пожилых мужчин, да за спиной князя толпились приведшие его воины, готовые в любую минуту накинуться на чужака. Три тусклых окошечка, затянутых бычьими пузырями, не давали разглядеть что-либо более ясно. Короткая стена за спиной вождя была вся увешана мечами, секирами и клевцами. На длинной стене позади старейшин висели круглые щиты, сулицы и пики. Интересно, многие ли понимают по-ромейски, подумал про себя Дарник, в его положении это было непоследним делом.

Приложив одну руку к груди, он поклонился. Вождь в ответ чуть кивнул головой.

– Ну так говори, – нетерпеливо приказал рыжебородый.

– Прошедший по нашим землям лютый мор наделал много бед, – медленно, отчетливо произнося слова, заговорил князь. – Ни одна истребительная война не приносит того, что сделала черная смерть. После нее мир кажется иным и хочется жить по иным, более чистым и справедливым, законам…

Дарник замолчал, дабы присутствующие лучше вникли в сказанное.

– Ну да, и по этим новым справедливым законам ваше войско берет и нападает на нас, – резонно заметил рыжебородый.

По тому, как напряженно и настороженно слушали его присутствующие, князь понял, что не все они хорошо понимают ромейскую речь.