Читаем без скачивания Чосер и чертог славы - Филиппа Морган

— Потому что я не хочу лишний раз мелькать на виду, — спокойно ответил Чосер. О своих подозрениях, что за ними ведут слежку, он умолчал. — Кале не Лондон, который защищен от наших французских друзей морем. Мы в пограничном районе, а противник всего в нескольких милях отсюда. А сейчас ужинать и спать — кто знает, как рано завтра утром придется вставать.

— Вас послушать, так мы участвуем в военной операции, — сказал Кэтон.

— Во время моего последнего посещения Кале, — ответил Чосер, — здесь шла война.

Губерт заказал очередную порцию пива для Роджера Холли. Человек с жалобным лицом уже был хорош. Они сидели в таверне всего в нескольких улицах от «Пятиногого барана». Губерт снял монашеское облачение в одном из узких переулочков, но выкидывать не стал — кто знает, может, оно ему еще понадобится, — и сложил в серый мешок, который лежал теперь у него в ногах.

Что касается Холли, то он уже сообщил Джеффри Чосеру об успешном выполнении его поручения. Он, уговорился о местах для троих на «Арверагусе» и подтвердил, что судно отправляется в Бордо вместе с двумя другими кораблями следующим утром. Чосер с товарищами ужинали в гостинице у себя в комнате. Но Холли они не предложили разделить с ними трапезу. Его недооценили. Эти лондонцы не подозревают, каково нести тайную службу почти что на войне, работать в одиночку и не слышать слов благодарности, Холли покидал «Барана», опустив голову, в глубоких раздумьях.

Через несколько минут он столкнулся с высоким улыбчивым человеком. Буквально врезался в него. Однако столкновение не вывело незнакомца из себя напротив, он стал заверять Холли, что сам виноват. Потом он сказал, что здесь проездом, плохо ориентируется и бродит по городу в поисках приличной таверны, отчего был вынужден смотреть больше по сторонам, а не на встречных. Найдется ли у них в Кале пристойное заведение? Еще бы! Спустя всего несколько минут Губерт и Холли сидели рядышком на скамье в «Золотой рюмке».

— Что привело вас в Кале, сэр?

— Дела, — ответил Губерт.

— А-а, дела. У всех здесь дела. Так все говорят. Случайно, не по закупкам вина?

Губерт пожал плечами, но в ответ промолчал.

— Это удобная отговорка: винная торговля.

— Пожалуй.

— Не вдаваясь в детали, скажу, что я участвую в важном дельце, — заговорщицки заявил его новый приятель, ковыряя в носу.

— Вы? — делано удивился Губерт.

— Тише, тише, — зашипел Роджер.

— Тогда я не стану вас ни о чем расспрашивать. Кстати, меня зовут Губерт.

— И я не скажу вам… Губерт. Если по-честному, то не могу сказать. Я из тех, кто вечно в тени.

— То есть на посылках, — понимающе посочувствовал Губерт, одарив собеседника лучезарной улыбкой.

— Мальчиком на побегушках. То им подыщи комнаты, то места на корабль. Одно слово — господа из Лондона!

— А что за корабль?

— Они изволят плыть на «Арверагусе».

— О, я его знаю. Это тот, что направляется в Кадис?

— В Бордо, мой друг. Отплывает завтра поутру.

— И где же остановились эти господа из Лондона?

— Вам-то зачем знать? — удивился Роджер Холли. Его большие глаза при этом сузились до щелочки. Губерт понял, что его собеседник не столь пьян, как казался.

— Зачем мне знать? Да за тем, что они, эти господа из Лондона, наверняка устроились с удобствами. Может, после них я смогу снять ту комнату. Я тоже из Лондона. Большой, переполненный город. Порой хочется бежать от толпы…

Последние слова Губерта повисли в воздухе. Он с удовлетворением наблюдал за тем, как его собеседник застыл с пивной кружкой в руке, не донеся ее до рта. Роджер Холли повернулся к сидящему рядом человеку и уставился на него в упор. Проглотив слюну — от его незнакомого собеседника не укрылось, как на горле нервно дернулся кадык, — он наконец вымолвил заветный пароль:

— … и держаться праведности. Отчего вы не открылись раньше?

— Хотел проверить. Посмотреть, сколько вы успеете выболтать без побуждения.

— Я ничего не выболтал. Только сказал название корабля.

— Так и есть, Роджер Холли. Можете собой гордиться. Я пошлю о вас благоприятный отзыв.

— Значит, вы заодно с этим Джеффри Чосером и его товарищами?

— Не столько с ними, сколько держу их под наблюдением. Хотя они об этом не догадываются. По приказу с той стороны. Вы меня понимаете?

— О, приказы с той стороны моря — это единственное, что я хорошо пониманию, — откликнуться Роджер.

— Но мне нужно выяснить, где они остановились.

— Если вы держите их под наблюдением, Губерт, то почему не знаете, где они?

— Потому, Роджер, что я упустил их из виду в толпе на пристани, — терпеливо разъяснил Губерт с улыбкой, про себя же отметив, что он первый раз сказал правду за все то время, что они просидели в «Золотой рюмке». Случилось это еще и потому, что Холли в последний момент насторожился. Возможно, он совершил ошибку, назвав пароль. Он отхлебнул пива, взвешивая, стоило ли выкладывать незнакомцу, где остановились Чосер с друзьями. А незнакомец покосился на его дернувшийся кадык: если оставаться в Кале, то придется принять предупредительные меры и против господина Холли. Впрочем, после всего услышанного незнакомец планировал отбыть из города еще до рассвета.

Роджер поставил кружку на стол и сказал:

— Вам знакомо название «Пятиногий баран»?

— Кажется, да.

— Вы найдете заведение по вывеске. Это довольно странная вывеска, надо сказать.

— Опишите мне ее, Роджер.

Спустя примерно полчаса Губерт стоял под той самой вывеской. Пятиногого барана на вывеске различить было трудно. В быстро сгущавшихся сумерках на поскрипывавшей доске проглядывалось лишь бледное пятно. Незнакомец вжался в углубление дверного проема на другой стороне улицы. Улица была пустой и до того узкой, что при желании можно дотянуться вытянутой рукой до противоположной стены. Колокол возвестил о наступлении комендантского часа. Застань его кто-нибудь за разглядыванием вывески, пришлось бы отвечать на неприятные вопросы. А так его никто не обнаружит. Вообще-то Губерт не церемонился со стражей, в каком бы городе он ни находился.

Среди прочего он выведал, что Чосера с товарищами поместили на первом этаже в комнате, окнами выходившей во двор. Задавать Холли слишком много вопросов он поостерегся. Тот всю дорогу разрывался между двумя чувствами: неподдельным желанием услужить и глупой, простодушной подозрительностью. Прежде чем оставить его одного блаженствовать в «Золотой рюмке», незнакомец велел ему молчать, сообщив, что от этого зависят людские жизни. Имея в виду в первую очередь жизнь самого Холли. Это была удача — натолкнулся на господина Холли, ведь к тому времени он в самом деле потерял след Чосера и других его спутников в уличной толпе. Рано или поздно он все равно бы их нашел, но задача значительно облегчилась, когда он снова нашел того маленького человечка, который разговаривал с Чосером в гавани.

Теперь Губерт рассматривал варианты дальнейших действий.

Он склонялся к огню. Огонь — чистое средство, не оставляющее улик. Любые секреты улетучиваются с дымом. Однажды его уполномочили похитить кое-какие драгоценности у некоей вдовы в Лондоне, которая проживала в красивом доме неподалеку от Ладгейта. Он проник в дом под видом слуги. Вдова прятала драгоценности в одной из комнат. Но как было узнать, в какой именно? Тогда он устроил в металлическом ведре небольшой костерок из грязных лохмотьев, чтобы было побольше дыма. К тому времени, как огонь погасили, он уже знал, где находилось потайное место, поскольку старая женщина первым делом бросилась спасать свои сокровища (тайник был оборудован за стенной панелью). Позже, когда вдова поняла, что дом в безопасности, драгоценности были возвращены на прежнее место. Губерт — продолжим звать его так, хотя тогда он носил другое имя, — все это время тайно наблюдал за суматохой и толчеей, находясь в толпе домашней прислуги, и даже помогал заливать огонь водой, когда тому стало тесно в ведре. Прежде чем забрать драгоценности — золотые броши, булавки и ожерелья, — Губерт выжидал несколько дней. Сама операция не заняла много времени. Спустя час Губерт передал сокровища брату вдовы, который, собственно, и заказывал кражу, и получил свою долю.

Губерт прибегал к огню и в других случаях. Ему нравились звуки пожара. С каким наслаждением он вслушивался в звуки огня: вот пламя тихо расползается по дому, вот люди, почуяв дым, мечутся туда-сюда, ища спасения. Смятение и паника. Вот и сейчас, выйдя из своего убежища напротив «Пятиногого барана», он пришел к выводу, что огонь — наилучшее решение. Разумеется, он не предполагал действовать столь же прямолинейно, как в случае с вдовой. Чосер мог все время держать при себе то, что искал Губерт. Но был шанс, что он припрятал это в гостиничном номере и в случае пожара попытается спасти. Так-то было бы лучше.