Читаем без скачивания Потерянный разум - Сергей Кара-Мурза
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На передаче «Времена» 25.01.2004 г. выступил А.Н.Яковлев, представленный как «действительный член РАН по Отделению экономики». Он сказал: «Фактически Ленин приостановил движение России. Если мы вспомним, историки это знают, при Столыпине Россия в два раза увеличила производство, урожай собирала Россия равный совокупному урожаю Канады, США и Аргентины».
Идейная позиция А.Н.Яковлева — его сугубо личное дело. Однако выступая как ученый-экономист, он прибегает к лжи в связи с надежно установленными фактами. Экономические результаты деятельности Столыпина изучены досконально, и А.Н.Яковлев не мог их не знать. Начнем с утверждения о производстве зерна. За 1906-1910 гг. по сравнению с 1901-1905 гг. посевные площади во всей России возросли всего на 4,8%. За это время производство ржи уменьшилось на 9,9%, пшеницы выросло на 0,1%, овса на 2,1% и лишь ячменя выросло существенно — на 19,6%. В 1911 г. был неурожай и голод. Самый высокий урожай зерновых в дореволюционный период в России был собран в 1913 г. Это был год выдающийся — урожай пшеницы в 1913 г. был в два раза выше, чем в 1911 г. и на 38,5% выше, чем средний урожай за 1906-1911 гг.
В 1913 году было собрано зерновых (по пяти главным зерновым культурам — пшенице, ржи, ячменю, овсу и кукурузе — в сумме): Россия — 5,3 млрд. пудов; США — 6,4 млрд. пудов; США, Канада и Аргентина вместе — 7,9 млрд. пудов. По суммарному урожаю пяти основных зерновых культур Российская империя уступала даже одним США. Производство картофеля и продуктов животноводства в России было очень и очень скромным, о нем и говорить нечего. А на душу населения в России в 1913 году было собрано 30,3 пуда зерна, в США 64,3 пуда, в Аргентине 87,4 пуда, в Канаде 121 пуд282.
Таким образом, в отношении главной отрасли тогдашней российской экономики А.Н.Яковлев сказал заведомую неправду. Однако и в отношении промышленного производства утверждение А.Н.Яковлева является ложью. Общий прирост физического объема продукции промышленности на территории СССР за 1906-1911 гг. составил 40,2%, а за период 1906-1910 гг. (когда Столыпин обладал реальной властью как премьер-министр) только 27,7%. О двукратном увеличении и речи не было, 1906-1909 гг. в России считались годами «промышленной депрессии». Даже с учетом быстрого развития Польши и Финляндии общий прирост валовой продукции промышленности в пределах всей Российской империи за 1906-1911 гг. составил 54%. Вот точные данные по годам283:
При этом нарастало качественное отставание промышленности от индустриальных стран, так что экономика Российской империи не смогла обеспечить обороноспособности страны. Это показала Первая мировая война. Вот показатель, очень понятный тем, кто помнит Отечественную войну, когда советская экономика в производстве оружия и материалов в несколько раз превзошла промышленность Германии, на которую работала почти вся Европа. А за время I Мировой войны было произведено артиллерийских снарядов (млн. штук): Германия — 306, Франция — 290, Англия — 218, Австро-Венгрия — 80, Россия — 67284. Реформа Столыпина не удалась.
Какую роль сыграл этот обман и соучастие в нем интеллигенции в двух взаимосвязанных сферах — сознании самой интеллигенции и установках массового сознания? Приняв дискурс обмана, интеллигенция вынужденно отошла от норм рациональности. Отход этот был явным и радикальным, и от образованных людей требовались значительные усилия для того, чтобы подавить в себе привычку к рефлексии и «не видеть», насколько грубо они нарушают обычные правила рассуждений. Эти нарушения выражались прежде всего в уходе от четкого заявления постулатов и нравственных принципов предлагаемой реформы. Интеллигенция приняла и сама использовала новояз реформаторов — даже привычное понятие капитализм было заменено на эвфемизм рыночная экономика с тем, чтобы исключить ассоциацию с эксплуатацией. Но использование ложных имен и понятий заведомо вырывает рассуждения из лона рациональности, превращает их в инструмент манипуляции сознанием.
Отход от норм рациональности заключался в игнорировании достоверной фактической информации, в том числе количественной. Образованное сословие составило хор, подпевающий лжецам типа Селюнина, Н.П.Шмелева, А.Н.Яковлева. Наконец, во всей этой большой манипулятивной конструкции была грубо деформирована логика рассуждений, и эту логику «нового мышления» тоже была вынуждена принять интеллигенция, которая аплодировала реформаторам.
Что же касается массового сознания, то оно вследствие этого обмана было дезориентировано и расщеплено. С мая 1992 г. по июнь 1993 г. в 12 регионах РФ Институтом социологии РАН было проведено исследование на представительной выборке. Реформаторы трактуют результаты как поддержку населением «перехода к рынку». Но даже сама эта трактовка является обманом (помимо обмана, таящегося в понятии «переход к рынку). Вот главная таблица:
Распределение ответов населения России на вопрос «Как Вы думаете, переход к свободной рыночной экономике — это правильный или неправильный шаг для будущего России?», в % по столбцам:
Судя по этим данным, общество, несмотря на интенсивную идеологическую подготовку в течение 5-6 лет, было явно в растерянности. Число тех, кто посчитал переход к свободному (!) рынку правильным, не достигает и половины опрошенной выборки. Более того, по мере реализации реформы ее поддержка сокращается. Показательна и следующая таблица:
Распределение ответов на вопрос «Как Вы думаете, переход к свободной рыночной экономике — это правильный или неправильный шаг для будущего России?» в зависимости от образования респондентов, в % по строке:
Автор делает вывод: «Несмотря на все превратности экономической реформы, перевес остается на стороне тех, кто выступает за переход к свободной рыночной экономике и передаче государственной собственности в частные руки… Заметно в ином виде предстает картина мнений населения, если в опросе представлены для оценки отдельные элементы, механизмы и следствия рыночной экономики. Ситуация выглядит весьма противоречивой и на первый взгляд не поддающейся рациональному объяснению… Около 70% опрошенных считают, что государственный контроль над ценами будет способствовать улучшению дел в стране. Почти три четверти полностью или частично согласны с суждением, что государство обязано гарантировать полную занятость и не допускать безработицы. Таким образом, с одной стороны поддерживается курс на свободную рыночную экономику, а с другой, выдвигается требование государственного регулирования цен. Напрашивается вывод, что респонденты либо представляют рынок, так сказать, выборочно, лишь в благоприятном для себя виде, либо не представляют его действие вовсе»285.
При изучении всех таблиц, напрашивается самый простой и очевидный вывод: люди потому «не представляют действие рынка вовсе», что идеологи реформы, в том числе проводившие опрос социологи, злонамеренно ввели людей в заблуждение относительно смысла понятий, применяемых в пропаганде этой реформы. Если бы социологи при опросе точно описали действительность «свободной рыночной экономики» в реально возможных для нас условиях периферийного капитализма, то ответы большинства граждан были бы совсем иными — и социологи это прекрасно знали. Но дело в том, что и большинство интеллигенции, конечно, знало, что представляет из себя эта «свободная рыночная экономика» — и поддержало не только обман, но и жесткую цензуру в отношении всех попыток дать обществу достоверную информацию о предлагаемой ему социальной системе.
Отход от принципов демократии как идеала Просвещения. Во время перестройки были заданы главные постулаты той доктрины, на основе которой предлагалось преобразование советского общества. Ключевым утверждением в списке этих постулатов была демократизация общественного и политического строя. Этот постулат был основополагающим, на нем строилась вся рациональность реформы. Все рассуждения в связи с реформой становились разумными лишь а том случае, если они не противоречили этому постулату, даже если он не упоминался. Или же, в противном случае, должно было быть оговорено, что этот постулат исключен из оснований доктрины и предлагается ее принципиально иной вариант.
На деле получилось так, что большинство интеллигенции явно уверовало в постулат демократизации, так что обозначение приверженцев перестройки и реформы как демократов стало обыденным. Но при этом с самого начала рассуждения о реформе в образованной части общества стали крайне антидемократичными. Перераспределение собственности и доходов большинства населения в пользу очень небольшого меньшинства происходило открыто и чисто политическими средствами.
