Читаем без скачивания Искушение. Сын Люцифера - Сергей МАВРОДИ

Ну, они вышли, я просто водой на себя побрызгал, выхожу — всё, говорю, искупался. Они на меня смотрят — нет, говорят, ты не искупался. Во, прикинь, сразу определили! — невысокий сделал паузу.

Курбатов не нашел ничего лучшего, как снова неопределенно промычать свое коронное «Н-да!..».

— Ну, я захожу опять в этот бассейн, — продолжил свой рассказ невысокий. — Ладно, искупаюсь, думаю. Неудобно же, чего я вру, как пацан. Разделся, зашел все-таки в воду. И чувствую — мне лучше! Вот прямо сразу почувствовал, что лучше стало! Опухоль спадать начала… задыхаться перестал… Короче, вылечили меня. Несколько сеансов, потом к мощам водили — и вылечили! Все прошло. Опухоль всё меньше, меньше — и совсем спала.

И прикинь, подошли ко мне с крестом, поднесли крест ко лбу — а меня аж выгнуло всего! Подбросило прямо! Жена тут рядом сидела… всё видела…

— И что Вы почувствовали в этот момент? — не удержался Курбатов.

— Ну, как будто электрический разряд какой-то по всему телу прошел! — невысокий опять немного помолчал. — Мне потом монахи сказали: это тебя сглазили. Порчу кто-то на тебя навёл.

Я сразу на девчонку одну подумал. Ну, я там встречался с одной, двадцатилетней, из Серпухова… а потом вижу: дома проблемы, семья рушится — и завязал. Думаю: наверняка она, больше некому.

Послал ребят. Они весь этот Серпухов перетряхнули, нашли всех бабок, и одна в оконцовке призналась: да, она! Узнала меня по фотке, в натуре. Сначала не признавалась ни в какую, потом ее уже на кладбище ночью повезли; она перепугалась, думала, тут и зароют — и призналась. Что да, делала! Но, говорит, на любовь делала, не на порчу. Просто, говорит, человек сильный, поэтому так подействовало. Ну, и прочую хуйню. Теперь, говорит, вообще никогда в жизни заниматься такими вещами не буду!

Курбатов слушал, затаив дыхание. По ходу рассказа он уже понял, что убивать его, похоже, никто не собирается, банковские секреты выпытывать, судя по всему, тоже. Слишком уж много разговоров. Причем совершенно отвлеченных.

Более того, ему вдруг неожиданно пришло в голову, что всё происходящее — неспроста. Что это просто какое-то немыслимое продолжение всех творящихся с ним последнее время необычных событий. Часть вторая. Или даже третья. Кошмары… книга… а теперь — вот это.

А как, скажите на милость, прикажете всё это воспринимать?! Как невероятное совпадение? Именно в тот момент, когда он…

— И слышь, братан! — снова услышал он. — Я там еще такую картину видел. Женщину тащат силой в святой источник, а она кричит и упирается, как будто ее что-то держит! А ее прямо насильно, силком туда заталкивают!

Я потом сижу с каким-то мужиком — ну, там отдельные сеансы для мужчин и женщин — он увидел у меня наколки и спрашивает: Сидел, мол? — Я посмотрел и говорю: Ну, и чего? С какой целью интересуешься? — Да я, говорит, сам бывший омоновец. — Ну, и дальше что? — спрашиваю. — А вот видел, говорит, женщину? Это моя жена. Она у него тоже в той системе работала, вместе с ним. И что-то они, по ходу, такое там с ней нахуевертили!.. Крови, короче, на руках много. Такие видения, говорит, стали преследовать!..

Сейчас они оба — и он, и она — уволились, естественно, и здесь лечатся, у источника. Вроде получше, говорит, становится. А то вообще пиздец, что творилось! — мужчина судорожно затянулся, и Курбатов с удивлением увидел, что руки у него слегка дрожат.

Да чего это с ним?! — Курбатову опять стало немного не по себе. — Чего он тут вообще передо мной исповедуется? Первым встречным, по сути дела, человеком?.. Вор в законе!.. Понятно, что это продолжение моих чудес, но лучше все-таки съебываться отсюда поскорее, подобру-поздорову… От греха подальше…

— А чего я тебя про причастие спрашивал?.. — мужчина немного помедлил. — У меня на глазах женщина выбегала из очереди. Там же очередь в церкви на причастие. Стояла-стояла — и вдруг повернулась и выбежала из церкви! Я спрашиваю потом у попов: чего она? больная? Ну ты же сам видел, говорят, что здоровая! Нормально в церковь зашла, — невысокий еще помедлил, а потом, понизив голос, продолжил. — И мы с пацаном одним стояли в очереди. Я нормально, а он тоже — сначала нормально стоял, а когда уже три человека осталось — вдруг повернулся и выбежал из церкви!

Я потом выхожу — он стоит, курит. Ты чего, говорю, в натуре? — Сам, говорит, не знаю! Не помню ничего. Как будто вынесло меня что-то из церкви!

А он мне врать не будет, я знаю… Вот я и хотел у тебя спросить… — невысокий вздохнул. — Ладно, братуха, задержали мы тебя, не обессудь…

— Да нет, ничего! — сразу же механически ответил Курбатов.

— Может, тебя до метро подбросить? — предложил невысокий.

— Нет, спасибо, мне еще зайти тут кое-куда надо, — поспешно отказался Курбатов. (Какое еще «метро»! Выпустите меня только!)

— А… ну смотри!.. — невысокий протянул ему руку.

Курбатов пожал ее, потом торопливо пожал руку ещё и его сидящему впереди приятелю, сердечно попрощался с ними обоими и быстренько вылез из машины.

Проводив взглядом отъезжавшие «Мерседес» и джипы, он с трудом перевел дух и вытер обильно стекавший со лба пот. Чувствовал он себя так, словно только что каким-то чудом избежал смертельной опасности. Успешно миновал львиный ров. Повезло! Львы случайно оказались сытыми.

Да-а… — кисло подумал Курбатов. — Одно дело учить всех ничего не бояться, а другое дело самому!.. Сколько раз я был в этих своих снах и воином, и героем! А что толку?! Героя из меня все равно так и не получилось. Как был трусом, так им в итоге и остался. «В оконцовке», как вор этот говорит.

Только теперь мудрым трусом стал, что еще хуже. Мудрым, как змей. Пресмыкающимся! Знаю доподлинно, что всего бояться надо, и как оно в жизни бывает. Шкурником! На собственной шкуре всё испытавшим. Тьфу ты!..

— Привет! Кого я вижу!.. Борька, ты?!.. — внезапно услышал он громкий оклик и чуть не подскочил от неожиданности. В первую секунду ему показалось даже, что это опять та сладкая синюшная парочка вернулась, с которой он только что так благополучно расстался. Бандюганы эти.

Но это, конечно, были не они. Это был всего лишь его старый школьный приятель, с которым он не виделся, наверное, уже лет десять. Да, собственно, с самого выпускного вечера и не виделся! Н-да-с… Не виделся-не виделся, а тут вдруг раз! — и увиделся! Именно сегодня. Ну, чего ж, бывает!.. Такое вот очередное счастливое совпаденьице.

Когда первые радостные восклицания поутихли, начали, конечно же, перебирать общих знакомых.

А тот где?.. А та?.. О!.. Ну, надо же!..

Одноклассников, естественно, в основном, а кого же еще?

— Слушай, Димыч, а Дэн-то сейчас где? — спохватился вдруг Курбатов. — Вы же с ним кенты, вроде, были?

— Убили его, — помрачнел приятель и поиграл желваками.

— Как «убили»? Кто?! — не понял даже сначала Курбатов.

— Ну, так и убили, — как о чем-то, само разумеющимся, сообщил собеседник. — Сволочи одни.

— За что? — всё еще ничего не понимал Курбатов.

— Ну, по бизнесу, — нехотя обронил приятель. — Мы с ним вместе работали.

Господи-Иисусе! — уставился во все глаза на него Курбатов. — Еще один мафиози! Да что сегодня за день такой!?

— А чего ты, Библию читаешь? — приятель указал глазами на толстенный том в руках Курбатова с золотым крестом на обложке. И, не дожидаясь ответа, продолжил. — А знаешь, он ко мне являлся потом. После смерти.

— Кто, Дэн? — замер ошарашенный Курбатов. — Как «являлся»?!

— Да так! — медленно проговорил приятель, как-то странно глядя на Курбатова. — Сначала собака стала выть. Целый день выла! Уставится в угол комнаты и воет. А потом выяснилось, что его убили как раз именно в тот день. Никогда ни до, ни после этого не выла, а тут вдруг… У меня мастиф, они спокойные вообще-то…

Ну, а потом, на тридцать восьмой день, я лежу с женой, вдруг просыпаюсь как от толчка и вижу — он стоит рядом с кроватью. Одет как всегда. Как я его последний раз видел.

Я тоже встал, и мы с ним на кухню пошли. Сели друг против друга, и он мне говорит: «Димыч! Запомни. Никому не верь!» — Я говорю: «Хорошо, я понял». — Он мне опять говорит: «Нет, ты не понял. Не верь — никому!» — «Хорошо, говорю, я всё понял». — «Нет, говорит, ты меня послушай. Ни-кому!!» — «Да, говорю, я понял. Никому!» — «Хорошо, говорит. Вот теперь ты понял».

Ну, посидели еще немного, потом я перекрестился, и он исчез.

Курбатов смотрел на приятеля, потеряв дар речи. Это было уже чересчур! Сначала вор в законе пасторально-нравоучительные беседы о спасении души с ним в шестисотом мерсе ведет, теперь вот приятель школьный из небытия вдруг через десять лет возникает и тоже в том же духе вещать начинает… наставлять на путь истинный!.. Причем оба рассказывают вещи, ну какие-то совсем уж невероятные! Необыкновенные! Чудеса прямо какие-то!..