Читаем без скачивания XIV принцип - Иван Охлобыстин

— Перед каким пробуждением? - не понял Магнификус, но тут почувствовал, что его непреодолимо клонит ко сну. Он пытался встрях­нуть головой, чтобы отрезвиться от наступающей усталости, но спать хотелось все сильнее и сильнее. Магнификус обернулся к Наоле и Аб­хорашу, издали смотрящих на него. Протянул к ним руку. Хотел что- то сказать, но не смог. Сон победил его. Последнее, что он слышал, был голос Вилли. «С ума сойти! - возбужденно сообщил тот. — Мер­твяки превращаются в деревья. Огромные деревья! Тысячи деревьев! Кет Зарин подошла с тремя отрядами. О Великий Сигмар! Хаос бе­жит! Нет, я пошел! Прости, Древний, но это и мой праздник! Сжечь их всех!»

И он проснулся.

...

Холод. Сергея разбудил холод. Он открыл глаза и обнаружил се­бя лежащим в камере, куда когда-то его уложил Теклис. Одежды на нем, естественно, не было. Второй поднялся, открыл дверь капсулы и вышел в Зал Снов.

Зал пустовал. Повсюду царила гулкая тишина. У стены напротив шахт с капсулами стоял длинный металлический стол, на котором были аккуратно разложены вещи Сергея.

Он оделся, разложил бумажник, телефон и часы по карманам и подо­шел к лифту. Нажал кнопку. На темной пластиковой напели вспыхнула алая стрелка. Внутри зашумел механизм. Через несколько секунд двери лифта разъехались в разные стороны, и Второй проник внутрь кабины.

По пустым коридорам верхнего этажа Цитадели сквозняк носил листы писчей бумаги, заполненные колонками цифр. Судя по всему, здесь не было ни единой души. Примерно воссоздав в памяти маршрут, которым они шли с Теклисом, Сергей зашагал к предполагаемому вы­ходу. Вскоре он стоял перед воротами в Цитадель. Перед тем как взяться за рычаг, приводящий в движение механизм засовов, Второй обернулся назад и крикнул:

— Эй?! Здесь точно никого нет?

Ответа не последовало. Сергей повернул рычаг.

На площадке перед воротами его ждал монах.

— Как вы всегда пунктуальны! — похвалил Сергея священнослу­житель по-русски, но с легким акцентом. — Пойдемте, все готово. Я смотритель. Меня наняли ваши коллеги.

— Что готово? — спросил еще не пришедший в себя Второй.

— Все готово, — уверил его монах и быстро пошел по узкой тро­пинке, вырубленной в скале и ведущей к белому строению на другой стороне островного полукруга.

Строение оказалось больше, чем казалось со стороны. Священно­служитель большим ключом открыл сначала кованую решетку, потом другим ключом деревянные двери и пропустил молодого человека внутрь. Сергей вошел туда и обомлел.

Это был склеп, просторная часовня, разукрашенная пестрыми ви­тражами с изображением рыцарей, драконов, замков и сказочных пей­зажей. В центре часовни возвышался большой крест из черного обси­диана, под ним стояло четыре надгробия. У изголовья каждого горела большая серебряная лампада в виде лапы дракона, сжимающей пере­вернутый рыцарский шлем.

— Вчера ночью сами собой загорелись остальные лампады, — ска­зал монах. — До этого горела только одна. Кроме меня сюда никто не входит. Чудо.

Второй подошел поближе и прочел выбитую эльфийскими рунами на мраморном полу перед надгробиями надпись: «Жизнь — это сказка, хотя каждый ее пишет для себя сам».

— Кто это построил и когда? — поинтересовался Сергей.

— Ваши коллеги-ученые, где-то полтора года назад. Когда погибли эти трое мужчин и женщина, — охотно поделился монах. — Я их лич­но отпевал. Ваши коллеги договорились с моим священноначалием, и я теперь должен каждое четырнадцатое число убирать помещение и ме­нять масло в лампадах. Потом меня заменит другой человек. Нам ваши коллеги, в качестве благодарности, построили монастырь на острове в двухстах километрах отсюда.

Но Второй не слушал его, он рассматривал мозаики на стенах. На одной из них была явно изображена Белая Башня Хоэта. На другой он узнал парящего в грозовых облаках Нормила. Третья изо­бражала лицо красивого мужчины в эльфийских доспехах и с коро­ной на голове.

— Фунибар, — вполголоса произнес Сергей.

— Что? — не понял священнослужитель.

— Да так — ничего, показалось, — ответил Второй и поднял взгляд к куполу часовни. На темно-синем фоне сияло золотое созвездие, ко­торое никогда не увидишь с Земли, — Сафери. Четырнадцать звезд крестом и одна в верхнем правом углу.

— Что, пойдемте на корабль? — предложил монах.

— На какой корабль? — не понял Сергей.

— Вас ждет там корабль. Вам ведь нужно на материк? — напом­нил священнослужитель.

— Ах да! Конечно! — поторопился согласиться Второй.

Монах аккуратно закрыл часовню и проводил Сергея до неболь­шой пристани. Гам они сели на катер и поплыли к белеющему на гори­зонте кораблю.

Отплыв на километр от острова, смотритель заглушил мотор и протянул молодому человеку металлический пульт с единственной треугольной кнопкой ядовито-зеленого цвета на нем.

— Что это? — спросил тот, забирая пульт.

— Ну как же? — терпеливо напомнил священнослужитель. — Вы, как дежурный инспектор, должны открыть шлюзы, чтобы затопить по­мещение вашей научной станции. Ведь ваш проект закрыли.

— Верно, как дежурный инспектор — должен, — вздохнул Сергей и нажал на кнопку.

Остров вдали явственно дрогнул и скоро от него пришла большая волна.

— Ваш коллега не предупреждал, что там будет что-то взрывать­ся, — крякнул монах. — Хотя какая разница — все равно этот остров ваша частная собственность.

— Коллега? — удивился Второй.

— Да, такой худенький. Топлес, если не ошибаюсь. Он еще утром здесь был. Наверно, ждет вас на корабле.

— Теклис?

— Вот-вот — Теклис, — кивнул монах и завел мотор своего катера.

Естественно, корабль оказался «Луи XIV», и Теклиса на нем не было. Экипаж корабля на этот раз весь состоял из сотрудников какой- то английской мореходной компании, нанятых за месяц до этого. Права собственности на корабль, как выяснилось через день плавания, принад­лежали Сергею. В своей каюте он нашел лежащие на столе визитную карточку фирмы «Джи Ти мобиле» с телефонами их представительства в Москве, точные копии знака нрадракона, колоды Миб Гоуса и все че­тырнадцать принципов, нанизанные, как бусины четок, на толстую кап­роновую нить.

Основную часть плавания Сергей проводил сидя на носу корабля, вглядываясь в безбрежную даль и перебирая собранные эльфом четки.

За день до окончания плавания путешественника посетило чувство необъяснимой душевной определенности. Раньше жизнь для него была просто жизнь, в период своего пребывания на Нибиру она перестала быть просто жизнью, а сейчас опять стала просто жизнь.