Читаем без скачивания История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том 4. Часть 2 - Луи Адольф Тьер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Чтобы завладеть выходом на равнину Флёрюса, нужно было выбить корпус Цитена, расположившийся за мостом через ручей и в лесу справа и слева от дороги, но не делать ни шагу дальше. Наполеон приказал Груши форсировать ручей, как только он будет располагать пехотой, затем обшарить лес и довести разведку до Флёрюса. Отдав приказ, он галопом повернул обратно, чтобы проследить за тем, что происходит со стороны Брюсселя. Он приказал Вандаму, который добрался до Шарлеруа только в полдень и потратил два часа на прохождение по узким улочкам городка, поторопиться, чтобы освободить проход для Мутона и гвардии и отправляться на поддержку Груши.
Днем 15 июня жара стояла удушающая, войска уже проделали по 6–7 лье, но их пыл не охладел, и они с готовностью выступали в указанных направлениях. Ускорив марш Вандама, Наполеон миновал развилку за Шарлеруа и выдвинулся на дорогу в Брюссель. Как мы сказали, это ответвление дороги пересекало в Катр-Бра большую дорогу из Намюра в Брюссель, образующую коммуникацию между армиями союзников. Обладание Катр-Бра имело исключительную важность, ибо в этом пункте английская армия могла соединиться с пруссаками и осуществить собственное сосредоточение. Ни один пункт всего обширного театра операций не обладал равной значимостью. Наполеону требовалось во что бы то ни стало прочно занять Катр-Бра, чтобы англичане не могли, если только не посредством длинных и трудных обходов, сосредоточить свои войска и соединиться с пруссаками. Поэтому, едва заняв Шарлеруа, Наполеон и бросил в направлении Катр-Бра полковника Клари с гусарским полком, затем Лефевра-Денуэтта с легкой кавалерией гвардии, один из пехотных полков Молодой гвардии и, наконец, корпуса Рейля и д’Эрлона численностью более 40 тысяч пехотинцев и 3 тысяч конников. Всем им предстояло сдерживать англичан, пока он будет сражаться с пруссаками силами 80 тысяч человек.
Находясь несколько впереди развилки и ускоряя по возможности движение войск, Наполеон вдруг заметил маршала Нея, со всей поспешностью приближавшегося к нему в сопровождении единственного адъютанта, полковника Эйме. После 20 марта Наполеон поручал ему миссию на границе, а по окончании миссии оставил маршала в его имении, откуда тот приезжал только на церемонию Майского поля. Между тем, желая использовать энергию Нея, Наполеон велел передать ему, покидая Париж, чтобы он присоединялся как можно быстрее, если хочет участвовать в первом сражении. Столь поздно предупрежденный, Ней успел взять с собой только одного адъютанта и отбыл в Мобёж без военного снаряжения. Не имея даже лошадей, он позаимствовал их у маршала Мортье, заболевшего и оставшегося в Мобёже.
Ней прибыл, ничего не зная о положении вещей, не зная ни отводившейся ему роли, ни войск, какими ему предстояло командовать, охваченный лихорадочным возбуждением, обычно сопровождавшим недовольство собой и другими, и потому не обладая спокойствием духа, столь желательным в трудном положении. Поприветствовав маршала, Наполеон сказал, что поручает ему левый фланг армии, состоявший из 2-го и 1-го корпусов (Рейля и д’Эрлона), кавалерийских дивизий, приданных этим корпусам, и легкой кавалерии гвардии, которую он ему предоставляет на день с рекомендацией поберечь ее; в целом – не менее 45 тысяч солдат всех родов войск. Наполеон добавил, что с этими силами, переместившимися за Самбру и частично дошедшими до Госли, нужно живо потеснить неприятеля и занять ключевую позицию в Катр-Бра. «Вы знаете Катр-Бра?» – спросил Наполеон Нея. «Как не знать, – отвечал тот, – я воевал здесь в молодости и помню, что это узел всех дорог». «Так поезжайте, – последовал приказ, – и завладейте этой позицией, ибо через нее англичане могут соединиться с пруссаками; а одно подразделение отправьте в разведку к Флёрюсу». В половине пятого Ней отбыл, исполненный пыла и не склонный терять времени.
Послав маршала Нея к Катр-Бра, Наполеон передвинулся к Жийи, где оставил Груши, Пажоля и Экзельмана в ожидании пехоты Вандама. Он не намеревался теснить пруссаков дальше, ибо, как мы говорили, сразу лишив их большой дороги из Намюра в Брюссель, он вынудил бы их искать место соединения с англичанами за Брюсселем, что расстроило бы весь замысел. Поэтому Наполеон хотел только перейти через ручей и занять обратную сторону лесистых холмов, опоясывавших равнину Флёрюса.
Вандам с пехотой наконец прибыл и построился за кавалерией Груши. Но ни он, ни Груши, ни Пажоль, ни Экзельман не хотели атаковать в отсутствие Наполеона, ибо все они считали, что за ручьем расположилась прусская армия. И действительно, в это можно было поверить, если судить по одним внешним признакам. Пирх II, подкрепленный несколькими батальонами дивизии генерала Ягова, заполнил войсками леса справа и слева от дороги, перегородил мост и построил несколько батальонов плотными колоннами за мостом. При невозможности заглянуть в гущу леса и за цепь холмов, можно было строить любые предположения, и воображение, играющее на войне большую роль, могло внушить, что за завесой скрывается вся прусская армия. Но ум Наполеона, более могучий, нежели его воображение, указывал ему во всем, что он видит, на неприятеля, захваченного врасплох и не успевшего сосредоточить свои силы. На следующий день всё могло измениться, но сегодня Наполеон был уверен, что перед ним находятся лишь одна-две дивизии, и счел возможным легко выбить их с позиции. Он приказал немедленно атаковать пруссаков и захватить позицию, которую они выказывали намерение оборонять.
Отделявший французов от пруссаков ручей протекал под маленьким мостом и уходил вправо, впадая в Самбру возле Шатле. Маршал Груши направил вправо драгунов Экзельмана и приказал им перейти ручей вброд, дабы обойти позицию неприятеля. В то же время пехотная колонна Молодой гвардии и две колонны Вандама двинулись на захват моста. Под угрозой двойной атаки с фронта и с фланга пруссаки поспешили отступить, поскольку инструкции предписывали им задержать французов, но не вступать с ними в серьезный бой. Поэтому мы перешли через ручей почти без затруднений, и Наполеон с досадой понял, что прусская пехота вот-вот от него ускользнет. В нетерпении он бросил за ней в погоню четыре эскадрона гвардии во главе с генералом Летором. Наши эскадроны нагнали пруссаков в ту минуту, когда они перестраивались на краю леса в каре, прорвали одно из них, почти целиком порубили его и кинулись на второе, которое также прорвали. Ринувшись к третьему каре, Летор пал под неприятельскими пулями. Пруссаки
