Читаем без скачивания История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том 4. Часть 2 - Луи Адольф Тьер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Войска снабжались необходимым снаряжением. Линейная армия получила новые ружья, действующие дивизии гвардейцев – ружья отремонтированные. Гарнизонным гвардейцам пришлось удовольствоваться старыми ружьями, которые постепенно ремонтировались в крепостях. Артиллерийское снаряжение имелось в избытке, недоставало только упряжек. Наполеон к 20 марта нашел 2 тысячи тягловых лошадей; 6 тысяч лошадей, отданных на сохранение крестьянам, удалось вернуть и набрать еще 10 тысяч; часть лошадей уже были отправлены в корпуса. Северная армия располагала 350 запряженными орудиями, что означало около трех орудий на тысячу человек. Кавалерия насчитывала 40 тысяч лошадей, и Наполеон надеялся довести их количество до 50 тысяч. Кавалерия была превосходна: лошади пригодны к службе, а люди прежде уже служили.
Войска получили почти полное обмундирование. Однако в линейной армии некоторые солдаты имели только куртку и плащ. Гвардейцы жаловались, что не получили формы, в результате чего неприятель мог обойтись с ними как с крестьянами-повстанцами, а не как с солдатами регулярной армии. Префекты, весьма усердные в первое время, но нередко не располагавшие деньгами, не имели средств исправить положение, а для гвардейцев оно стало причиной недовольства, ибо таило в себе будущие опасности, что, впрочем, не мешало им оставаться воодушевленными наилучшими чувствами.
Так, за два с половиной месяца Наполеон вывел Францию из состояния полного бессилия, ибо 20 марта она не могла собрать сколь-нибудь значительные силы ни в одном пункте, а 12 июня располагала на северной границе 124 тысячами солдат, полностью снаряженных и способных переменить ход событий, если только фортуна не предаст их. На Рейне, в Юре и в Альпах располагались воинские части, которые после присоединения к Наполеону тотчас превратились бы во внушительные корпуса, способные оказать неприятелю мощное сопротивление. Крепости были заняты, и с каждым месяцем общее количество защитников границ должно было прирастать сотней тысяч человек.
Наполеон задумал план кампании, в действенности которого нисколько не сомневался. Две колонны войск вторжения были разделены расстоянием в сто лье, и к тому же вторая, восточная колонна могла вступить в дело только в середине июля, то есть месяцем позже, чем северная, и потому они пока не могли поддержать друг друга. Веллингтон и Блюхер стояли лагерем у нашей северной границы, за Шарлеруа, и хотя располагались неподалеку один от другого, были всё же не так близко, чтобы между ними нельзя было вклиниться. У одного база операций находилась в Брюсселе, у другого в Льеже. Они, конечно, старались держать связь через многочисленные посты, расставленные на обоих берегах разделявшей их Самбры, но делали это небрежно, скорее догадываясь об опасности, нежели понимая ее. Наполеон же из Парижа ясно различал пункт, через который мог вклиниться в их разрозненные расположения. Если бы он разбил и оттеснил пруссаков на Мёз, а затем разбил и прижал к морю англичан, он первым же ударом поколебал бы Европу и оказал немалое воздействие на раздоры британского парламента и опасения австрийского правительства. Нанеся первый удар по северной колонне, он мог обратиться к восточной. Месяц, потраченный на сражения и победы, доставил бы ему еще сотню тысяч солдат. Наполеон смог бы отвести Шварценберга к Рейну и, не демонстрируя излишней требовательности, привести расстроенную европейскую политику к миру.
Против этого плана имелось только одно, но существенное возражение. Если смелое испытание фортуны посредством вклинивания меж расположений англичан и пруссаков завершится великим поражением, тогда всё здание тщательно подготовленных ресурсов рухнет вместе с самим правлением. По этой причине Наполеон и опасался раннего созыва палат, ибо одна военная неудача могла ввергнуть их в некий род растерянности. Но дело было сделано, и теперь следовало укрепить палаты, страну и всех, попытавшись как можно раньше добиться решающего успеха. Наполеон прозревал его возможность и испытывал нетерпение, присущее вдохновленным полководцам. Политический гений нередко состоит в умении выжидать, а гений военный – в умении точно и быстро выявить место нанесения удара и немедленно его нанести. И потому великие политики терпеливы, а великие полководцы – стремительны. Так, в силу создавшегося положения и своего характера, Наполеон решил сначала броситься со 124 тысячами, которыми непосредственно располагал в ту минуту, на англичан и пруссаков, а затем передвинуться, с новыми подкреплениями, на русских и австрийцев. Давно задумав этот план, он подготовился к нему, всё рассчитав, и начало исполнения, как мы увидим, оказалось чрезвычайно удачным.
Тогда как пруссаки опирались на Льеж, а англичане на Брюссель, связавшись меж собой постами по обоим берегам Самбры, солдаты Наполеона растянулись длинной линией от Лилля до Меца с арьергардом в Париже. Нужно было быстро сосредоточить их, то есть собрать на участке в два-три лье, не выведя неприятеля из беспечности или насторожив его лишь слегка, что повлекло бы и полумеры предосторожности с его стороны. Корпус д’Эрлона (1-й) находился в Лилле, 2-й корпус (Рейля) – в Валансьене, 3-й корпус (Вандама) – в Мезьере, 4-й (Жерара) – в Меце, 6-й (Мутона) – в Париже. Корпус д’Эрлона слева и корпус Жерара справа разделяло расстояние в сто лье, а голову армии у границы и ее хвост в Париже – шестьдесят, поэтому сосредоточение осуществить было нелегко. И вот как Наполеон взялся за дело, чтобы обеспечить его успех.
Движение от Парижа к границе через Суассон, Лаон и Мобёж не могло разоблачить его замыслы, ибо в этом направлении войска шли уже в течение месяца. Поскольку немалая часть неприятельских сил находилась на северной границе, было естественно, что к ней идут и войска, двигавшиеся в то же время к Мецу, Страсбургу и Лиону. Чтобы обнаружить истину, потребовалось бы подсчитать, сколько войск проходит по каждой из дорог, но неприятель никогда не бывает ни достаточно осведомлен и бдителен, чтобы предаваться подобным подсчетам, ни достаточно проницателен, чтобы выводить из них правильные заключения, если только его не возглавляет высочайший гений. И потому Наполеон, постепенно отправив дивизии Мутона и дивизии гвардии со всем артиллерийским снаряжением, рисковал лишь тем, что даст знать генералам союзников о подготовке армии на севере, в чем не было ничего удивительного, ибо там находились основные силы англичан и пруссаков. Изобличить его замыслы могли движения слева направо, от Лилля к Мобёжу, и справа налево, от Меца к Мобёжу, ибо они выдавали план сосредоточения войск у Мобёжа и броска на Шарлеруа.
Корпус Жерара, будучи самым отдаленным, начинал выдвижение первым; но, к счастью, перед Мецем скопилось не так уж много неприятельских войск, а потому там было мало разведчиков и, соответственно, способов осведомления
