Читаем без скачивания История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том 4. Часть 2 - Луи Адольф Тьер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ему нравилось рассуждать об этом с близкими друзьями, и порой он проводил часть ночи в беседах о глубоких переменах вокруг него, о необычайной судьбе великих людей и своей собственной судьбе, подобной клонившейся к закату звезде.
В этом печальном настроении Наполеон захотел посетить Мальмезон, где прошлой весной скончалась Жозефина и где он не бывал после возвращения с Эльбы. Он испытывал потребность вновь увидеть это скромное жилище, где провел прекраснейшие годы своей жизни рядом с настоящей подругой, одной из тех, каких не обретают дважды и о которых, потеряв, вечно сожалеют. Он попросил Гортензию, еще не решавшуюся возвращаться в этот дом, исполненный воспоминаний, сопровождать его. Несмотря на свою изнуряющую занятость, он посвятил несколько часов прогулке по маленькому замку и садам, где Жозефина выращивала свои цветы.
Прогуливаясь по этому месту, одновременно притягательному и причиняющему боль, Наполеон сказал Гортензии: «Бедная Жозефина! Мне кажется, я вижу ее за каждым поворотом этих аллей. Известие о ее смерти застало меня на острове и причинило сильнейшее страдание в том роковом 1814 году. У нее были свои слабости, но зато она никогда не покинула бы меня!»
По возвращении из Мальмезона Наполеон попросил Гортензию заказать для него копию портрета Жозефины, обладавшего наибольшим сходством. Не зная, где будет через месяц, он желал взять с собой этот своего рода талисман, с помощью которого в его душе могли вновь засиять счастливейшие годы его жизни.
Но на грусть у Наполеона не было времени, его то и дело отрывали от печальных мыслей тысячи дел, которые он должен был совершить перед отъездом. Помимо войны, его более всего беспокоил вопрос руководства палатами. Он имел по этому предмету несколько бесед и высказался с редкой прозорливостью, как если бы всю жизнь был не военным и монархом, а премьер-министром Георга IV. Накануне отъезда Наполеон сказал своим министрам: «Не знаю, как вы будете руководить палатами в мое отсутствие. Фуше думает, что можно овладеть ассамблеей, подкупив нескольких старых коррупционеров и польстив нескольким молодым энтузиастам, но он ошибается. Это интриги, а интриги далеко не ведут. В Англии этими средствами не пренебрегают, но располагают и более серьезными. Вспомните Питта и посмотрите сегодня на лорда Каслри! Палаты в Англии стары и опытны; они заранее знакомятся с людьми, которых назначают возглавить их; они им доверяют из-за их талантов или характера и в некотором роде навязывают свой выбор монарху. Сделав же их министрами, надо быть слишком непоследовательным или врагом себе и стране, чтобы не следовать их руководству. Питту довольно было приподнять бровь, чтобы добиться их повиновения, так же руководит ими ныне и лорд Каслри. Если бы у меня были такие инструменты, я не опасался бы палат. Но разве у меня есть что-либо подобное?
Вот представители, явившиеся из всех уголков Франции с благими намерениями, но большинство из них никогда не работали в ассамблеях, никогда не отвечали за события. Они не знакомы с моими министрами, по крайней мере лично. Кто же сможет руководить ими? Конечно, я не мог выбрать лучших министров. Если бы я попросил, страна сама выбрала бы мне их голосованием. Мог ли я найти лучшего министра юстиции, чем мудрый Камбасерес, лучшего военного министра, чем трудолюбивый и суровый Даву, более надежного министра иностранных дел, чем степенный и миролюбивый Коленкур, более способного ободрить и вооружить патриотов министра внутренних дел, чем превосходный Карно? Разве финансисты сами не указали бы мне на честного и компетентного графа Мольена? И разве публика не считает министра полиции Фуше недреманным оком правительства? И тем не менее кто из вас, господа, сможет предстать перед палатами, говорить с ними, заставить к себе прислушаться, руководить ими? Нет-нет, вы этого не сможете, и если я вскоре не выиграю сражения, они проглотят вас всех, как бы вы ни были велики! Вам известно, что я не смог отказаться от их созыва, ибо оказался в замкнутом кругу. Я подписал Дополнительный акт, дабы предотвратить бесконечные обсуждения нового учредительного собрания, но новой конституции не поверили, и, чтобы заставить ей поверить, мне пришлось созвать палаты, которые, как я теперь вижу, намерены сделаться новым учредительным собранием. Замкнутый круг, и нам нужно из него вырваться. Если я одержу победу, мы всех обяжем сосредоточиться на полномочиях палат, и у нас будет время привыкнуть к новому режиму. Если меня победят, Бог знает что станется с вами и со мной. Такова наша судьба, и ничто не может ее предотвратить. Через 20–30 дней всё будет решено. А пока будем делать возможное, и будь что будет. Но пусть друзья свободы помнят: если они проиграют из-за своей неумелости, выиграю не я, а Бурбоны!»
Наполеон успел еще до отъезда издать декрет о том, что министры вместе с его братьями сформируют совет правительства под председательством Жозефа; четыре государственных министра и шесть государственных советников, назначенных по этому случаю, будут отвечать за сообщение с палатами, обсуждать с ними законы и давать объяснения при необходимости оправдывать действия правительства. Подписывая декрет, Наполеон улыбнулся и несколько раз повторил: «Как же вам понадобится моя победа!..» Эти слова не означали, конечно, что он ждал победы, чтобы разогнать палаты и вернуться к абсолютному правлению. Он полагал, что когда порожденные опасностью тревоги
