Читаем без скачивания Две Дианы - Дюма Александр
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– До завтра, государыня, – сказал Амбруаз. – Надейтесь!
– Я все время буду молиться! А вас, граф, – обратилась Мария к Габриэлю, – я еще раз благодарю! Завтра будьте непременно здесь!
– Непременно, государыня, – отозвался Габриэль и, поклонившись королеве и кардиналу, удалился вместе с хирургом.
«Но я, я тоже там буду! – подумала Екатерина Медичи, все еще стоявшая за дверью. – Да, я буду там! Этот Парэ – смелый человек. Он, пожалуй, и впрямь спасет короля и тем самым погубит и свою партию, и принца Конде, и меня заодно! Вот сумасшедший! Я тоже буду там!»
XXXII. Как нужно охранять сон
Екатерина Медичи постояла еще немного за дверью, хотя в спальне короля, кроме кардинала и Марии Стюарт, никого не было и подслушивать, в сущности, было нечего. Мария Стюарт дала Франциску успокоительное снадобье, и он, как обещал Амбруаз Парэ, погрузился в спокойный сон.
Наконец в спальне настала глубочайшая тишина: кардинал, размышляя, сидел в кресле, Мария, преклонив колени, молилась.
Тогда Екатерина Медичи потихоньку вернулась к себе, чтобы, как и кардинал, поразмыслить о делах.
А между тем, если б она задержалась хоть на несколько мгновений, то узнала бы некоторые вещи, поистине достойные ее внимания. Помолившись, Мария Стюарт обратилась к кардиналу:
– Вам, дядя, стоит хоть немного отдохнуть, а если будет нужно, я вас позову.
– Нет, – возразил кардинал, – герцог де Гиз сказал мне, что перед отъездом лично проведает короля, и я обещал подождать его здесь. Кстати, не он ли идет?
– О, только бы он не разбудил короля! – воскликнула Мария и бросилась к двери.
Герцог де Гиз вошел бледный, возбужденный. Даже не поклонившись королеве и не спросив о здоровье короля, он сразу же подошел к брату, отвел его к окну и начал без предисловий:
– Ужасная новость!
– Что случилось? – забеспокоился Карл Лотарингский.
– Коннетабль де Монморанси во главе полутора тысяч всадников покинул Шантильи! Чтобы скрыть свое продвижение, он миновал Париж, и от Экуэна и Корбейля двинулся на Питивье через Эссонскую долину. Завтра он будет со своим отрядом у ворот Орлеана.
– Это и в самом деле ужасно! – произнес ошеломленный кардинал. – Старый проходимец хочет спасти своего племянника! Держу пари, что его вызвала Екатерина Медичи.
– Нужно думать не о ней, а о себе, – зло усмехнулся герцог. – Что теперь делать?
– Выступить с нашими силами навстречу коннетаблю!
– И вы сможете удержаться в Орлеане, если меня не будет?
– Увы, на это трудно рассчитывать. Жители Орлеана – народ грубый, да, кстати, еще и гугеноты. Они тянутся к Бурбонам… Хорошо, что хоть за нас Генеральные штаты.
– Но против нас л’Опиталь, имейте в виду. Трудное положение! А как король? – спросил герцог, вспомнив в минуту опасности о последней своей надежде.
– Королю худо, – ответил кардинал. – Но Амбруаз Парэ прибыл в Орлеан по приглашению королевы и берется завтра утром произвести какую-то отчаянную, но совершенно необходимую операцию, которая может привести к счастливому исходу. Будьте здесь к девяти часам, чтобы поддержать Амбруаза, если понадобится.
Герцог кивнул головой:
– Конечно, это единственная наша надежда: наше влияние кончится вместе с жизнью Франциска Второго! А для нас было бы неплохо отправить навстречу коннетаблю прелестный подарок – голову его племянника Конде. Это бы его устрашило, а может, и заставило бы пойти на попятную.
– Да, это было бы весьма убедительно, – поразмыслив, заявил кардинал.
– Но проклятый л’Опиталь всему мешает!
– Если бы вместо его подписи на приговоре стояла подпись короля, – продолжал Карл Лотарингский, – все бы стало на свои места! Приговор был бы приведен в исполнение завтра же утром, еще до прибытия Монморанси.
– Это было бы не слишком законно, но вполне реально.
И Карл Лотарингский горячо подхватил:
– Тогда, брат, вам нечего здесь делать, а отдохнуть вам необходимо. Скоро пробьет два часа. Идите! Я попытаю счастья!
– Что вы затеяли? – спросил герцог. – Вы, любезнейший братец, не делайте ничего непоправимого, не посоветовавшись со мной.
– Не беспокойтесь! Если я добьюсь своего, то еще до света разбужу вас, чтобы все уладить!
– В час добрый, – произнес герцог. – Если вы так обещаете, я, пожалуй, пойду, потому что действительно чертовски устал. Но будьте осторожны!
И на сей раз, обратившись к Марии Стюарт, произнес несколько соболезнующих слов и вышел, стараясь ступать как можно тише.
Тем временем кардинал, подсев к столу, написал копию судебного приговора, встал и направился к постели короля.
Но Мария Стюарт стала перед ним и остановила его жестом.
– Куда вы идете? – тихо и властно спросила она.
– Государыня, необходимо, чтоб король подписал вот эту бумагу…
– Единственное, что необходимо, – это дать покой королю!
– Требуется только его имя на краю бумаги, и я не стану больше его тревожить.
– Но для этого вам придется его разбудить, а этого я не допущу!.. Притом в таком состоянии он не удержит пера в руке.
– Я подержу перо за него!
Но Мария Стюарт властно оборвала:
– Я уже сказала: я не позволю!
Кардинал был поражен: такого препятствия он никак не предвидел, но тем не менее вкрадчиво продолжал:
– Выслушайте меня, государыня. Тут дело идет о вашей и нашей жизни! Слушайте хорошенько: нужно, чтобы эта бумага была подписана королем до восхода солнца, иначе мы все погибнем!
Но Мария спокойно возразила:
– Это меня не касается.
– Наоборот! Наша гибель – это ваша гибель, поймите же!
– Не все ли мне равно? Ваши честолюбивые расчеты меня не волнуют! У меня один расчет: спасти того, кого я люблю! Мэтр Парэ доверил мне охранять покой короля, и я запрещаю вам его нарушать! Я запрещаю! Пока в короле теплится еще дыхание, я буду оберегать последний его вздох от ваших коварных придворных интриг! Я содействовала укреплению вашей власти, дядюшка, пока Франциск был на ногах, но я готова лишить вас этой власти теперь, когда нужно беречь его покой. И никто в мире ни под каким предлогом не лишит его благодатного отдыха!
– Но если основания столь важны…
– Нет на свете такого предлога, чтобы нарушить сон короля!
– И все-таки нужно! – воскликнул Карл Лотарингский. Ему стало в конце концов досадно тратить столько времени на препирательства со своей юной племянницей. – Интересы государства превыше вашей чувствительности, мне нужна подпись короля незамедлительно, и я ее получу!
– Вы ее не получите, кардинал!
Кардинал сделал еще один шаг к постели короля, и тогда Мария Стюарт стала перед ним вплотную, преграждая дорогу.
Охваченные гневом, королева и министр смотрели друг другу в глаза.
– Я пройду, – глухо бросил Карл Лотарингский.
– И вы осмелитесь поднять руку на меня!
– Но вы моя племянница!
– Я не ваша племянница. Я – ваша королева!
Это было сказано так твердо, с таким достоинством, что кардинал отступил.
– Да, ваша королева, – повторила Мария, – и если вы посмеете сделать хоть шаг, хоть движение, я тут же позову стражу, и вы, дядя, будете по моему приказу арестованы! Я, королева, обвиню вас в оскорблении величества!
– Какой позор! – пробормотал потрясенный кардинал.
– А кто из нас его вызвал?
Огненный взгляд, раздутые ноздри, прерывистое дыхание Марии – все показывало, что она приведет свою угрозу в исполнение.
Но вместе с тем она была так прекрасна, так благородна и в то же время так трогательна, что даже каменное сердце кардинала дрогнуло.
Государственные интересы были сломлены голосом сердца. Кардинал глубоко вздохнул:
– Ну что ж, я подожду, когда он проснется.
– Благодарю вас, – грустно сказала Мария.
– Но только лишь он проснется… – начал было Карл Лотарингский.
– Если он сможет выслушать и отвечать вам, дядюшка, я не стану противиться.
Кардиналу пришлось довольствоваться этим обещанием. Он вернулся к столу. Мария же снова подошла к аналою. Он ждал, она надеялась.