Читаем без скачивания Парижские тайны. Том I - Эжен Сю

— Я слышала от привратницы, что в нашем доме живет один лекарь-шарлатан… и я…

Она не могла больше говорить.

Родольф вспомнил, как при первой встрече с г-жой Пипле, когда она отлучилась, он принял от разносчика письмо на грубой бумаге с измененным почерком и заметил на нем следы слез…

— И вы написали ему, несчастное дитя? Три дня назад!.. Вы изменили почерк и плакали над этим письмом!

Луиза смотрела на Родольфа с ужасом.

— Откуда вы это знаете?

— Успокойтесь. Я был один в привратницкой у госпожи Пипле, когда принесли это письмо, и заметил его случайно.

— Да, вы правы, сударь. В этом письме без подписи я писала господину Брадаманти, что не смею прийти к нему, но прошу встретить меня вечером возле Шато-д’Ор… Я потеряла голову. Я хотела получить от него страшный совет… И вышла от моего хозяина с намерением этот совет исполнить. Но через минуту мысли мои прояснились: я поняла, на какое преступление иду… Я вернулась, встреча не состоялась. В тот же вечер произошла ужасная сцена, из-за которой на меня обрушились новые несчастья.

Ферран подумал, что я ушла часа на два, а я возвратилась очень скоро. Проходя мимо маленькой садовой калитки, я, к своему удивлению, увидела, что она полуоткрыта. Я вошла в сад и отнесла ключ в кабинет Феррана, где обычно его оставляли. Эта комната — самая дальняя в доме, за ней только его спальня — была самым уединенным местом: там он с кем-то советовался втайне, а обычные дела вел в своей конторе. Вы поймете сейчас, сударь, почему я рассказываю все это так подробно. Я прекрасно знала все входы и выходы этого дома. Я прошла через столовую, где горел свет, вошла в гостиную, где не было света, потом в кабинет перед его спальней. И дверь спальни открылась, когда я хотела положить ключ на стол. Едва мой хозяин заметил меня при свете лампы в своей комнате, он захлопнул дверь за каким-то человеком, которого я не успела разглядеть. И тогда, несмотря на темноту, он набросился на меня, вцепился двумя руками в шею, словно хотел меня задушить, и прошипел с яростью… и в то же время со страхом: «Ты подглядывала? Ты подслушивала за дверью? Что ты слышала, говори! Отвечай, или я тебя задушу!» Но, видно, ему пришло что-то другое в голову, он вытеснил меня в столовую; дверь кладовки была открыта, он грубо втолкнул меня туда и запер.

— И вы ничего не слышали из его разговора?

— Ничего, сударь. Если я знала, что он разговаривает с кем-то в своем кабинете, я не входила туда. Он запрещал это даже госпоже Серафен.

— А когда вы вышли из кладовки, что он вам сказал?

— Меня выпустила экономка, и в тот вечер я не видела больше Феррана. От волнения, от испуга мне стало очень плохо. На другое утро, когда я спускалась по лестнице, я встретила Феррана и вся задрожала, вспомнив его угрозы. Но как же он меня удивил! Он сказал мне почти спокойно: «Ты ведь прекрасно знаешь, что я запрещаю входить в мой кабинет, когда у меня посетители. Но к чему тебя бранить, раз уж тебе и так недолго оставаться в моем доме». И он ушел в свою комнату.

Такое добродушие удивило меня после недавнего приступа ярости. Я, как обычно, занялась домашними делами и хотела уже прибрать в его спальне… Но вы знаете, я так страдала всю ночь, я была такой слабой, удрученной… Когда я вешала какой-то его костюм в темный гардероб рядом с альковом, я вдруг почувствовала страшные боли и в голове у меня все помутилось… Уже падая, я ухватилась за пальто, висевшее на дверце, и стащила его на себя, и оно меня почти всю укрыло.

Когда я пришла в себя, застекленная дверь спальни была закрыта… Я услышала голос Феррана… Он говорил очень громко… Вспомнив о вчерашней сцене, я подумала, что умру, если только шевельнусь. Я подумала; что мой хозяин не заметит меня под этим пальто в темном гардеробе. Если он увидит меня, как объяснить ему эту случайность? Я затаила дыхание и невольно услышала разговор, который наверняка продолжался уже давно.

Глава XI

РАЗГОВОР

— А кто разговаривал с нотариусом в его запертой комнате? — спросил Родольф.

— Не знаю, сударь, — ответила Луиза. — Голос был незнакомый.

— О чем же они говорили?

— Разговор, наверное, шел уже давно, потому что я услышала только обрывки. «Ничего нет проще, — говорил незнакомый голос. — Один парень по прозвищу Краснорукий, старый контрабандист, свел меня с семейкой „речных пиратов“[104] — это по тому дельцу, о котором я только что говорил. Они устроились на мысу маленького островка близ Аньера. Два самых страшных бандита на этом свете! Дедушка и папаша отдали свои головы гильотине, два сынка — на каторге до конца своих дней, но еще осталась мамочка, три сыночка и две девочки — это прохиндеи хуже не придумаешь. Говорят, чтобы шарить по обоим берегам Сены, они спускаются по ночам на лодке до самого Берси! Эти детишки убьют первого встречного за один золотой. Но для этого нам они не нужны. Достаточно, чтобы они приютили нашу даму из провинции. Марсиали, — так зовут моих пиратов, — предстанут перед ней как семья честных рыбаков. Я, от вашего имени, навещу раза два-три вашу юную даму, пропишу ей кое-какие отвары… а примерно через недельку она упокоится на кладбище Аньера. В тихих деревушках люди уходят на тот свет незаметно, как письма, отправленные почтой. А в Париже на все обращают внимание. Но когда вы пришлете вашу провинциалочку на островок под Аньером? Я должен заранее предупредить Марсиалей, какую роль им играть». — «Завтра она прибудет сюда, послезавтра будет у них, — ответил Ферран. — И я предупрежу ее, что доктор Венсан будет о ней заботиться по моему поручению». — «Ладно, пусть я буду Венсаном, — сказал другой голос. — Чем это имечко хуже другого?»

— Это какая-то новая тайна и новое преступление! — воскликнул пораженный Родольф.

— Новая? Нет, сударь, вы увидите, что она связана с преступлением, которое вам уже известно, — возразила Луиза и продолжала: — Я услышала, как передвигаются стулья; разговор был окончен. «Я не прошу открыть мне тайну, — сказал Ферран. — Вы меня держите в своей власти, и я вас держу». — «Это значит, что мы всегда будем помогать друг другу и никогда не будем друг другу вредить, — ответил незнакомец. — Видите, как я усердствую! Получил ваше письмо вчера в десять вечера, а утром я уже у вас. До свидания, друг и сообщник, не забудьте островок под Аньером, рыбака Марсиаля и доктора Венсана. Эти три магические имени — гарантия, что ваша провинциалка не протянет и недели». — «Подождите, — сказал Ферран. — Я отодвину секретный засов в кабинете и посмотрю, нет ли кого-нибудь в прихожей, чтобы вы могли спокойно выйти через садовую калитку, как вы сюда вошли…» Ферран вышел, потом вернулся, и наконец я услышала, как он удалился с тем человеком, чей голос я слышала…

Вы можете понять, в каком я была ужасе во время всего этого разговора и совсем пришла в отчаяние, невольно подслушав об этой тайне. Часа через два госпожа Серафен пришла за мной в мою комнату, куда я поднялась, вся дрожа. Мне было очень плохо, как никогда. «Хозяин зовет вас, — сказала она. — Вам выпало счастье, которого вы не заслуживаете. Спускайтесь скорее! Ах, бедняжка, какая она бледная! Но то, что вы сейчас услышите, вернет вам румянец».

Я последовала за госпожой Серафен. Ферран был в своем кабинете. Увидев его, я невольно задрожала, хотя вид у него был не такой суровый, как обычно. Он долго, пристально смотрел на меня, словно хотел прочесть мои мысли. Я опустила глаза. «Похоже, вы очень страдаете?» — спросил он. «Да, сударь», — ответила я и очень удивилась про себя, что он обращается ко мне на «вы» против своего обыкновения. «Да это и понятно, — продолжал он. — Причиной всему ваше положение и попытки его скрыть. Однако, несмотря на все ваше вранье, плохое поведение и вчерашнюю нескромность, я вас жалею, — добавил он более мягким тоном. — Через несколько дней вам уже будет невозможно скрывать вашу беременность. И хотя я выговаривал вам, как вы того заслуживаете, перед нашим кюре, такой скандал опозорит мой дом в глазах всех наших прихожан, и к тому же опозорит вашу семью… Учитывая все это, я хочу вам помочь». — «Ах, сударь! — воскликнула я. — За эти добрые слова я готова все забыть!» — «Что забыть?» — жестко спросил он. «Ничего, ничего, простите меня», — спохватилась я, боясь, что он вдруг рассердится, и надеясь, что сегодня он будет ко мне милосерднее. «Так слушайте меня! — продолжал он. — Вы пойдете сегодня к отцу. Вы ему скажете, что я посылаю вас на два-три месяца в деревню следить за домом, который я недавно там купил. За время вашей отлучки я буду посылать ему ваш заработок. Завтра вы покинете Париж. Я дам вам рекомендательное письмо к госпоже Марсиаль, матери честной семьи рыбаков, которые живут близ Аньера. Вам следует сказать, что вы из провинции, и ни слова больше. Позднее вы узнаете, что все это делается в ваших интересах. Матушка Марсиаль будет ухаживать за вами как за родной дочерью; врач моих друзей, доктор Венсан, будет заботиться о вас, как этого требует ваше положение… Вы видите, как я к вам добр!»