Читаем без скачивания Наказаны любовью - Наталья Гилева

не стал ее заправлять в брюки, босой направился на кухню, ему хотелось выпить кофе. Глоток свежего горячего кофе. Распахнув окна, мужчина потянулся, выглянув на улице, земля была еще сырой, но солнце уже стаяло высоко. Щебетали птицы. Роберто заварил себе кофе, сделав глоток, поморщился, да он за все эти годы так и не научился его варить, жаль, что Кристина так внезапно уехала, сейчас бы ему не помешал кофе, приготовленный ею. Ну ничего! Он облокотился о подоконник, ей еще представится такая возможность, как и другая — подать кофе ему в постель. Вернув ее поцелуи, вкусив сладость ее объятий, не вырванных, а подаренных ему добровольно, жизнь улыбнулась ему. Еще вчера он не думал о том, что Кристина так легко сдаться, сегодня же судьба давала ему еще один шанс, который он не собирался упускать. Все женщины меркли перед ней, всю жизнь он искал ее, в объятиях других, принимая поцелуи чужих женщин, он всегда жаждал обладать ею. Потеряв ее, он утратил надежду, обретя ее, он вдохнул жизнь. Роберто поставил чашку на подоконник, в его движениях появилась легкость, как будто он сбросил какой-то груз, что так давил на него все эти годы. Одна ночь — еще ничего не значит, слишком многое еще стоит между ними, в чем следует разобраться. Одна ночь — это ничтожно мало за все годы, что он жил без нее. Она слишком многое ему должна. Вдруг вспомнив о событиях в доме, когда она так испуганно стала отбиваться, Роберто нахмурился, может он ее напугал, хотя нет — она отвечала ему, она возвращала все его поцелуи, дарила свои, молча прося его об одном, только бы он не останавливался. Он читал это в ее глазах, чувствовал в трепете ее тела, ощущал в жарких объятиях. Так что же за тайну она хранит, ее явно напугал мужчина, это он мог сказать с полной уверенностью, он видел страх в ее глазах, он ощущал ее ужас, когда она вырывалась из его объятий в кабинете. Та Кристина и Кристина этой ночью — это были два разных человека и в то же время это была его Кристина. Что с ней произошло? Почему она оставила его? Почему вышла замуж за другого? Все слишком запуталось.

Кристина остановила машину у своего дома. Всю дорогу она старалась не думать о том, что произошло. Ее руки были холодны, тело пробивала нервная дрожь. Теперь же, заглушив мотор, она опустила голову на руль. Силы оставили ее. Кристина не могла даже плакать. Винить Роберто в произошедшем не было никакого смысла. Виновата только она сама. Как она могла допустить такое, после всего, что с ней произошло? Все эти годы она считала, что не сможет ничего почувствовать в объятиях мужчины, что никогда не решится на близость, после насилия Алехандро. Как же так? Стоило Роберто приблизиться к ней, и все ее барьеры пали, она забыла о надругательстве над ней. Как она могла что-то чувствовать? Ведь столько лет, боялась даже представить подобное, что когда-нибудь осмелиться… Кристина подняла голову. Ее взгляд ничего не выражал, она не понимала, как ей принять эту ночь, не знала, как объяснить Роберто свое поведение, ведь теперь он не оставит ее в покое, да и что она могла ему сказать, признаться, что его компаньон украл ее, насиловал, пока она не забеременела, хотел забрать у нее ребенка. Как это произнести вслух? Она покачала головой. Как ей смотреть в глаза Даниэлю, если правда выплывет наружу? Как пресечь попытки Роберто вызвать ее на откровенность, так как ничего объяснять она не будет. Как его остановить? Хватит ли у нее сил противостоять ему, когда все ее существо стремится к нему, когда тело требует его ласки, когда губы жаждут чувствовать его поцелуи. Этой ночью она вновь стала женщиной, которой дарили нежность. Она покачала головой. Нет. Хватит об этом думать. Она просто мать. Ничего более. Слишком многое поставлено на кон, жизнь ее детей, ради них она готова на все.

Кристина решительно вышла из машины, у нее не было права раскисать. Она подошла к двери и вставила ключ, зайдя в дом и закрыв дверь, она повернулась и увидела Сабрину, Викторию, Карлоса и Даниэля. Выдавив улыбку, она поняла, что о самом главном не подумала — что сказать детям о прошлой ночи, где она была?

— Мама, — Даниэль взял документы из ее рук. — Мы ждали тебя.

— Кристина, — Карлос помог ей присесть на диван, — мы волновались за вас.

— С вами все в порядке? — спросила Виктория.

— Мама, — Сабрина присела рядом, — где же ты была? — в ее вопросе было столько боли и отчаяния.

Кристина попросила кофе. Выпив его, она рассказала о том, что непогода застала ее внезапно, ей пришлось укрыться от дождя. Обратив внимание на то, что все дети были в ее доме, она понимала, что они все провели здесь ночь. Сердце матери не обмануть, ее дети стали взрослыми. Они в праве проводить ночь с кем хотят. Только как все объяснили семье Виктории? Роберто. Что он скажет, узнав, что его дочь ночевала в ее доме? Даже если она не захочет с ним больше общаться, их дети навсегда свяжут их.

— Дорогие мои, — Кристина поднялась с дивана. — Извините меня, но я ужасно хочу принять душ, потом что-нибудь с удовольствием перекусила бы.

— Я могу приготовить завтрак, — предложил Карлос.

— Что ж, — пожал плечами Даниэль, — похоже я буду помогать.

Кристина сдержала улыбку, как же легко вычислить детей, у них у всех такой виноватый вид, хотя по идее чувствовать себя виноватой должна она.

— Девочки, — Кристина посмотрела на Викторию и Сабрину, — мы сегодня отдыхаем. Наши мужчины сегодня ухаживают за нами.

Она хотела предложить им тоже расслабиться и принять ванную, но вовремя сдержалась, так она понимала, что могла их только смутить. Пусть считают, что они сумели от нее это скрыть. Она поднялась наверх, закрыла за собой дверь, прислонилась к ней. Дети приняли ее версию. С одной стороны она никого не обманула, с другой она просто немного утаила, но ведь она и не должна рассказывать все, что с ней происходит.

Женщина стала снимать одежду. Бросив блузку в корзину, она замерла, почувствовав запах одеколона Роберто. Поднеся ее к носу, она поняла, что вся ее одежда впитала его запах. Кристина вновь вернула ее в корзину для грязного белья. Ничего нельзя вернуть, нельзя остановить время. Кристина шагнула под струи воды. Слезы потекли из глаз, намыливая тело,