Читаем без скачивания Последняя ночь у Извилистой реки - Джон Уинслоу Ирвинг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пока Кетчум гостил в Торонто, снег несколько раз сменялся дождем. Улицы попеременно становились то скользкими, то мокрыми. Сейчас опять подморозило. Домой повар с сыном возвращались в такси (повар не любил ездить на своей машине в центр города). К этому времени пошел снег. Следы Ковбоя возле пожарной лестницы и днем-то были малозаметными, а сейчас наст присыпало свежим снегом и они совсем исчезли. Карл снял свою парку и разулся. Он вытянулся на кушетке писательской комнаты, сжимая на груди кольт сорок пятого калибра. Наплечная кобура ему не требовалась.
Из кухни донеслись голоса повара и его сына. Теперь уже никто не узнает, смог ли Карл разобрать слова их разговора.
— Дэниел, тебе пятьдесят восемь лет. В твоем возрасте нужно жить с женой, а не с отцом, — говорил повар.
— А тебе, пап? Разве тебе не нужна жена? — спросил Дэнни.
— Я достаточно пожил с женщинами, Дэниел. В семьдесят шесть находиться рядом с женщиной… я бы себя неловко чувствовал. Мне пришлось бы постоянно извиняться перед нею, — признался Доминик.
— За что?
— За разные малоприятные мелочи. Бывает, пукну ненароком. И разговариваю во сне.
— Тогда тебе стоило бы поискать тугоухую жену. Как наш Кетчум, — предложил Дэнни, и они оба засмеялись.
Карл слышал их смех.
— Дэниел, я серьезно: ты хотя бы завел себе постоянную любовницу, — говорил повар, пока они поднимались на второй этаж.
Ступеньки скрипели под их ногами, но по-разному. Чувствовалось, что один из поднимающихся хромает и ему тяжело идти наверх. Это Карл тоже слышал.
— У меня есть приятельницы, — начал было Дэнни.
— Я говорю не о твоих поклонницах.
— Пап, у меня уже нет поклонниц.
— А куда ж подевались эти молодые сумасбродки? Я читал их письма.
— Ты про этих? Я ничего не пишу им в ответ.
— Но есть же и другие женщины. Как это у вас называется? Помощники редактора? В отделах книготорговли достаточно женщин… Помнится, я даже видел тебя с кем-то из них. Пусть они моложе тебя, ну и что?
— Молодые женщины сейчас не очень-то хотят связывать себя постоянными отношениями, — объяснил отцу Дэнни. — У них на первом месте карьера. А женщины моего возраста либо замужем, либо вдовы.
— А чем тебе не нравятся вдовы? — спросил отец.
(Здесь они оба посмеялись, но уже не так долго.)
— Я не стремлюсь к постоянным отношениям, — сказал Дэнни.
— Не стремишься? А почему? — удивился повар.
Теперь отец и сын стояли в разных концах коридора, возле дверей своих комнат. Расстояние заставляло их говорить громче, и Ковбой наверняка слышал каждое слово.
— Знаешь, пап, по-моему, я тоже исчерпал свои возможности, — признался Дэнни.
— Я просто хочу, чтобы ты был счастлив.
— Я счастлив, что мы с тобой вместе. Ты всегда был мне хорошим отцом. Лучшим.
— Ты тоже был хорошим отцом, Дэниел.
— Я не слишком внимательно относился к отцовским обязанностям, — перебил его Дэнни.
— Я люблю тебя! — сказал Доминик.
— И я люблю тебя, папа. Спокойной ночи.
Дэнни вошел к себе и тихо затворил дверь.
— Спокойной ночи! — крикнул ему из коридора повар.
Пожелание было настолько искренним, что, возможно, даже Ковбою захотелось пожелать им обоим спокойной ночи. Но Карл лежал тихо, ничем не выдавая своего присутствия.
Выжидал ли бывший помощник шерифа еще целый час, после того как отец и сын вычистили зубы и в ванных смолк шум воды? Вряд ли. Мечтал ли Дэнни перед сном об острове Тернер-Айленд, о своей «писательской хижине», из окон которой видна маленькая упрямая сосна? Возможно, мечтал. А повар? Просил ли он в молитвах отпустить ему еще немного времени? Едва ли Доминик Бачагалупо вообще молился перед сном. В лучшем случае он засыпал с пожеланием, чтобы его одинокий сын «нашел себе кого-нибудь». Только это.
А половицы? Скрипели ли они под ногами грузного Ковбоя, когда он встал с кушетки и отправился исполнять свою «миссию»? Возможно, и скрипели, но повар их скрипа не слышал. Дэнни после выпитого в ресторане вина, быть может, снилось, что это Джо приехал из Колорадо.
Ковбой не знал, насколько темно бывает в доме по ночам, и потому заблаговременно проверил ступеньки, спустившись с закрытыми глазами. Он сосчитал число шагов от лестницы до двери комнаты повара. Узнал Карл и то, где находится выключатель: справа от двери, рядом с восьмидюймовой чугунной сковородой.
Оказалось, света на лестнице более чем достаточно: Дэнни всегда оставлял включенными две лампочки между первым и вторым этажом. Ковбой прошлепал в носках до нужной двери и распахнул ее.
— Что, Стряпун? Не ожидал увидеть? — спросил Карл, зажигая свет. — Вот и настало твое время подыхать.
Возможно, Дэнни слышал эти слова, а может, и нет. Но его отец сел на постели, щурясь от яркого света, и громко произнес:
— Что ж ты так долго добирался, болван? А ты и впрямь тупее собачьего дерьма. Джейн всегда это говорила.
(Эти слова Дэнни наверняка услышал.)
— Маленькая хромая вонючка — вот ты кто, Стряпун! — орал Карл.
Это Дэнни тоже слышал. Он уже стоял на коленях, вытаскивая из-под кровати чехол с дробовиком.
— А ты, Ковбой, все равно тупее собачьего дерьма! — кричал в ответ его отец.
— Нет, Стряпун! Я не так туп, потому что это ты сейчас сдохнешь!
В грохоте собственного голоса Карл не слышал, как щелкнул предохранитель дробовика. Он не слышал топота босых ног по коридору. Ковбой прицелился и выстрелил из кольта повару в сердце. Доминика Бачагалупо отбросило к изголовью кровати. Он умер мгновенно, на подушках. Карлу было не понять странной улыбки повара, обнажившей белый шрам на его нижней губе. И только Дэнни понял слова, произнесенные отцом за несколько мгновений до смерти.
— Ше бу де, — сумел выговорить Доминик.
Этим словам он научился у Агу и Сяо Ди. В переводе с китайского они означали: «Мне невыносимо с тобой расставаться».
Разумеется, Карлу так и не открылся смысл китайского выражения; зато, увидев позади себя голого человека, бывший помощник шерифа понял, почему повар умер с улыбкой на губах. Он улыбался, поскольку знал, что его громкие крики спасут жизнь сыну. А еще Доминик знал, что их друг Кетчум снабдил Дэнни оружием получше, нежели восьмидюймовая сковородка. Быть может, в свои последние мгновения Ковбой заметил направленное на него дуло
