Читаем без скачивания Мир приключений 1959. Сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов - Г. Матвеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Паоло и Паблито начали приводить в чувство Ренни. Жан им помогал.
— Да ты не краба ли проглотил? — по привычке балагурил француз. — Хоть глазом мигни… больше никаких сигналов не надо.
Рении вскоре очнулся, но он настолько ослабел, что не мог даже поднять головы.
— Один Фернандес не доплыл, — сказал со вздохом Мануэль.
Все опустили головы, вспоминая, каким добрым и бесстрашным парнем был радист.
Шторм заметно стихал. «Этак и дождь скоро прекратится», — подумал Мануэль. Наступало время решительных действий. В трех сотнях метров от прибрежной скалы, под которой расположились десант-пики, в окнах комендатуры светились огни. Там, на скалистой террасе, в каменном доме жили стражники во главе с африканским капитаном.
— Друзья, — сказал командир десантной группы. — Нас всего восемь человек… Путь через пролив был нелегок, но самое трудное — впереди. В нашем распоряжении ливень, темная ночь и неожиданность. Предстоит сначала овладеть комендатурой: там не подозревают о нашем прибытии. Это и есть тот удар с тыла, о котором говорил Хосе. Я отправлюсь на разведку. Паоло, ты остаешься за командира.
— Возьмите меня с собой, — предложил Чезаре и с готовностью поднялся. Но Мануэль остановил его.
— Нет, — сказал он. — Со мной отправится наша ночная кошка — Кончеро. Понадобится его сила. Не напрасно же он напросился в десант. Пусть поработает за троих. Остальным — отдыхать, набираться сил и терпеливо ждать сигнала…
Для Лилового воскресенье закончилось неудачно: от капрала он получил предписание немедля явиться в распоряжение капитана Томазо. Ночное дежурство на Бородавке, где свирепствовал Африканский капитан, не предвещало ничего доброго.
Допив остатки виски и попросив у «Тосиньо» вылить на голову ведро воды, Лиловый переоделся, причесался и на катере отбыл на Бородавку.
Явившись к капитану, который уставился на него налитыми кровью глазами, он так лихо отрапортовал о своем прибытии, что зазвенел стаканчик, надетый на горлышко бутылки.
Похвалив Лилового за выправку, Томазо назначил его в ночное дежурство возле комендатуры, предусмотренное инструкцией, но совершенно никчемное, по мнению стражников.
С двумя грачатами и парабеллумом на поясе, автоматом на шее, одетый в непромокаемую накидку с капюшоном, Лиловый мрачно расхаживал по площадке у зачехленной пулеметной установки. «Эх, жаль, не захватил бутылочку с собой. Кто бы здесь заметил? В такую погоду ни одна собака не выйдет!»
Вода лилась сверху и хлюпала под ногами. Прибой грохотал внизу. Кругом — темнота, изредка озаряемая коротким и туманным лучом прожектора. Невеселые думы одолевали Лилового.
«Дернуло же меня подписать контракт в Южную Америку; никто бы и дома не тронул. Живут же другие…»
Три года подряд ефрейтор зондер-команды Генрих Лютце жег селения, вешал и расстреливал мирных жителей. Потом пришлось убегать от партизан и от наступавших танкистов. В конце войны, чтобы не попасть в плен советским войскам, он сдался американцам. Те загнали его в концентрационный лагерь.
Через некоторое время стали появляться списки военных преступников. Многих немцев отправили в те места, где они зверствовали. Ефрейтор Лютце во сне видел, как его ведут от одного выгоревшего селения к другому, как протягиваются костлявые руки убитых им женщин и мужчин. Всюду качаются петли из толстых веревок. Просыпаясь в холодном поту, он замечал, что и соседям не спится. Многие из них сидели нахохлившись и от малейшего стука со страхом смотрели на дверь барака. Спасение пришло неожиданно: появился вербовщик, подсунул бланк, на котором надо было расписаться, петля больше не угрожала.
Скорее туда, к пальмам, прелестным сеньоритам и всему тому, что он видел когда-то в кино! Но не все так вышло, как хотелось. Ефрейтор сначала попал на работы в топкие болота и кормил москитов своей кровью, потом по новому, более выгодному контракту выехал на этот остров. И здесь выяснилось: пальм, виски и соленой морской воды — сколько угодно, но никаких сеньорит! Вокруг смерть, каторжники и тоска.
Часовой ожесточенно выругался и сплюнул. Во рту у него пересохло. «Эх, идиот! Кто же в такую погоду на посту без фляги!» Неужели он и в самом деле не расстанется с этим чертовым островом? Ведь сейчас и в Германии нашлось бы хорошее местечко!
Ефрейтору показалось, будто за спиной что-то зашуршало. Он медленно и нехотя повернулся. И в этот момент словно на него обрушилось небо. От удара по голове в глазах Лилового сверкнула молния, земля закачалась… и свет прожектора померк.
Мануэль повернул сбитого с ног часового и, убедившись, что стражник не дышит, снял с него автомат и, отстегнув кобуру, вытащил парабеллум. Впервые за эти годы его рука вновь ощущала холодную сталь оружия. Кончеро, сняв с ефрейтора плащ, сапоги и одежду, столкнул Лилового с площадки в море.
Вдвоем с Мануэлем они приблизились к кирпичному одноэтажному зданию, стоявшему на высоком фундаменте. Свет горел лишь в дежурном помещении. Окно было высоко.
Кончеро ткнул Мануэля в бок, согнулся и прижался к стене под окном. Поняв это безмолвное приглашение, Мануэль не мешкая вскарабкался на широкую спину силача и прильнул к стеклу.
Несколько минут он разглядывал помещение, откуда доносился рыкающий голос Томазо. Капитан муштровал ночную смену караула.
Шестеро десантников, тесно прижавшись друг к другу, всматривались в темноту и прислушивались. Колеблющийся луч прожектора скользнул по скале, под которой они притаились.
— Кто бы мог подумать, — произнес Ренни. — Оказывается, для спасения не нужно чудес… немного силы и смелости.
— Что же ты не сообщил о своем открытии раньше? — спросил Жан. — Мы бы уже давно гуляли на свободе. Но тебе все же следовало бы летчика поблагодарить. Если бы не Наварро, лакомились бы тобой акулы.
Вскоре из темноты появился Мануэль; он был в мундире, брюках и сапогах стражника. За ним следовал Кончеро в длинном плаще, развевавшемся на нем, как парус.
— Все идет по плану, — сообщил Мануэль. — Часовой уже пошел на дно. Это был Лиловый.
— Туда ему и дорога!
— Кто умеет обращаться с такой штукой? — спросил Мануэль подняв автомат.
Оказалось, что из десантников только Наварро знаком с современным автоматическим оружием. Вновь появившийся луч прожектора дал ему возможность разглядеть автомат.
— Системы Томпсона, — определил Рамон. — Известная машинка.
Показав, как автомат действует, он отдал его Мануэлю. Командир десантного отряда, переглянувшись с товарищами и поняв без слов, вернул оружие летчику.
— Вручаем тебе. Применять будешь только в случае провала, — предупредил он. — Первый же выстрел всполошит охранников и погубит наши замыслы.
Паоло и Паблито получили по гранате. Кончеро, к своему огорчению, лишился кинжала, который успел нацепить себе на пояс. По приказанию Мануэля им вооружили Жана.
— Зачем тебе этот ножик? Твой кулак почище кувалды сработает, — попытался утешить его француз. — Только По своим не угоди. Сначала посмотри, — потом бей, а не наоборот!
Мануэль, рассказав товарищам о том, что ему удалось увидеть в комендатуре, напомнил:
— Пирамида с оружием стоит слева, почти у двери. Не спят только шесть человек караула и капитан. Пока мы с Наварро держим их под прицелом, быстрей вооружайтесь. Ну, пошли!
Горсточка смельчаков вышла из-под скалы и двинулась туда, где светилось окно комендатуры.
Глава шестнадцатая ПРЕДАТЕЛЬ— Эх вы, верблюды одногорбые! Грустно смотреть на ваши рожи, — выговаривал Томазо, с печалью уставившись на примолкшую шеренгу стражников. — Людей я из вас, конечно, не сделаю, но начальство уважать научу.
Над большим столом, за которым сидел Томазо, чернел репродуктор, присоединенный к телефону. Не желая утруждать себя, капитан выслушивал телефонные рапорты подчиненных из репродуктора, отвечая в стоявший перед ним микрофон. Слева у входа виднелись винтовки разнообразных систем, лежали автоматы и ручные пулеметы.
Напротив входа находились две двери — одна в спальню, другая — в кабинет капитана. Благодаря этому вся жизнь стражников протекала на глазах Томазо и они испытывали на себе все изменения настроений капитана.
Шеренга из шести стражников облегченно вздохнула, видя, что капитан, наконец, потянулся к бутылке с ромом. Наполнив рюмку, Томазо произнес:
— Я ли не забочусь о вас, бездельники, а вы до сих пор не научились приветствовать майора Чинча. Кто из вас утром не козырнул ему? Молчите? Нет виновных? Ух, противные морды, смотреть на вас не могу! Шеренга… Кру-у-гом! Шагом марш! Пока в стену носом не уткнетесь.
Выпив ром, капитан крякнул и вновь стал поучать подчиненных:
