Читаем без скачивания Пинхас Рутенберг. От террориста к сионисту. Том I: Россия – первая эмиграция (1879–1919) - Владимир Хазан

Среди прочего не обходит А. Рогачевский вниманием и столкновение Рутенберга с другим членом Совета (Комитета) обороны – Д.Ф. Андро.

В издававшейся в Париже известным «охотником за провокаторами» В.А. Бурцевым газете «Общее дело» (1919. № 58. 28 сентября) было напечатано «Письмо в редакцию». Вот его полный текст:

Глубокоуважаемый Владимир Львович,

Прошу Вас поместить в ближайшем номере «Общего дела» следующее:

Мне сообщили, что Дмитрий Федорович Андро приехал в Париж и вступил в деловые сношения с представителями русской власти.

Я работал с г. Андро в Совете обороны Одессы (пред эвакуацией ее французами) и считаю своим долгом заявить, что

1) он «не отсчитался» в казенных деньгах, бывших у него в качестве Волынского губернского старосты при гетмане Скоропадском;

2) он присвоил казенные деньги при эвакуации Одессы;

3) на казенные деньги он скупил пред эвакуацией Одессы валюты и торговал ею на пароходе «Кавказ» среди одесских беженцев;

4) он организовал фиктивную экспедицию в славянские земли и получил для нее значительные казенные средства от генерала Шварца.

Не касаюсь покуда темной истории организованного г. Андро в Одессе переворота и неудавшегося краевого Одесского правительства, организации им в Константинополе кампании доносов английскому и французскому командованиям против лиц, мешавших ему грабить казенные деньги, организации в Константинополе наемных убийц для уничтожения опасных для него лиц, его отъезда из Константинополя в качестве «польского» беженца и пр.

Генерал Андро в Париже. Заявление мое, наверное, он прочтет и может привлечь меня к любому суду, которому докажу сказанное выше документами и свидетельскими показаниями.

Так как я должен уехать из Франции, г. Андро должен вызвать меня в суд не позже 5-го октября с.г.

Считаю необходимым, чтобы русские власти в Париже сами назначили следствие по этому делу, пользуясь присутствием здесь г. Андро и многих беженцев из Одессы, знающих его и его деятельность.

Автор письма – Рутенберг. Его оппонент Дмитрий Федорович Андро (1866-?) то ли был на самом деле, то ли ловко выдавал себя за внука (от побочного сына) француза-эмигранта графа Александра Федоровича де Ланжерона, новороссийского генерала, строителя и градоначальника Одессы. Зная авантюристический характер Андро, современники этой легенде, как кажется, не особенно доверяли (Маргулиес 1923: 230-31). Крупный помещик, предводитель дворянства Волынской губернии и член 1-й Государственной думы, Андро представлял националистические украинские круги. Он был участником знаменитого съезда «хлеборобов», избравшего П.П. Скоропадского гетманом Украины, который, в свою очередь, назначил его старостой Волынской губернии. 14 марта 1919 г. Андро стал помощником по гражданским делам генерала д Ансельма, штаб которого был расквартирован в Одессе. Ему было поручено сформировать Одесское краевое правительство. Не один Рутенберг считал Андро опасным авантюристом. В.Г. Короленко писал о нем в своем дневнике (запись от 17–29 апреля 1919 г.) буквально следующее:

23 апреля вечером приехала Дуня из Одессы. Рассказывает о безобразиях, которые происходили в Одессе при добровольцах и союзниках. В Одессу съехалось все денежное и, наряду с большой нуждой, царит безумная роскошь. Тут собрались реакционеры со всей России <…> Большим влиянием на союзников пользовался Меллер-Закомельский10, который рекомендовал Андро – с прибавкой теперь де-Лянжерон. Это более чем сомнительный господин (был у нас в Полт<авской> губ<ернии> и представлял собой для союзников объединенную против большевиков Россию!) К союзному командованию ездила делегация с представлением о неудобстве такого представительства. Ответ: «Меллер-Закомельский уверяет, что на имени Андро сойдутся все партии». Сойдутся ли они на самом Меллере-Закомельском – большой вопрос (Короленко 1993: 283).

Ему вторит упоминавшийся Ф. Анулов:

Дабы совсем сосредоточить бразды правления как военной, так и гражданской власти в своих руках, французское командование назначает помощника главнокомандующего по гражданской части. На этот пост был назначен Д.Ф. Андро де-Ланжерон. Это была фигура, хорошо известная Одессе по его кутежам и бесшабашному разгулу крупного капиталиста-землевладельца.

Социал-демократы меньшевики ударились, было, в амбицию. Посетили генерала д’Ансельма, которому в осторожных словах выразили протест против назначения де-Ланжерона его помощником. Но генерал д’Ансельм представителей демократии успокоил заявлением о том, что назначение Андро де-Ланжерона исключительно зависит от обещаний последнего доставить в Одессу 11/2 миллиарда пудов муки, что, в свою очередь, спасет Одессу от грозящего ей полного голода, принимающего все большие и большие размеры (Анулов 1925: 171).

Таким образом, основная масса общественности, независимо от политических пристрастий – левые или правые, красные или белые – испытывала к Андро глухое недоверие. Это заставило генерала д’Ансельма отказаться от своего первоначального плана возложить на него формирование правительственного кабинета, но сразу же отменить уже обнародованное назначение Андро членом Совета обороны он счел неудобным. Вопрос на несколько дней повис в воздухе, а недолгое время спустя, всего через две недели, 3 апреля, уже была объявлена эвакуация Одессы.

Итак, возвращаясь в Париж, приведем полный текст письма Андро, который в той же газете отвечал на выдвинутые против него Рутенбергом обвинения (1919. № 61. 26 ноября. C. 4)11:

Милостивый государь Владимир Львович,

В № 28 <sic> редактируемой Вами газеты «Общее дело» помещено письмо П. Рутенберга, направленное лично против меня.

Не останавливаясь на побуждениях, которые руководили П. Рутенбергом и которые совершенно ясны не только для меня, но и для всех, кто хотя немного знаком с действительным положением вещей, я считаю необходимым заявить, что только два факта из всего письма соответствуют действительности: именно, что я приехал в Париж и что я, к сожалению, под давлением непреоборимых обстоятельств и влияний, был вынужден некоторое время «работать» вместе с П. Рутенбергом в Совете обороны Одессы.

Все остальное, от начала до конца, является самой злостной ложью.

П. Рутенберг, помещая это письмо в Париже и даже указывая срок – 5 октября, рассчитал верно. Он отлично учел то обстоятельство, что мы находимся не в России, учел он также и все особенности переживаемого нами времени.

Не находя возможным входить в какие бы то ни было подробности на столбцах газеты, издающейся в Париже, и не считая себя вправе предпринимать здесь какие-либо шаги, я тем не менее считаю необходимым осветить редакции все факты, для чего, по возможности в самом непродолжительном времени, мною будут присланы в редакцию копии с документальных данных, которые будут достаточны, чтобы осветить ценность и действительную сущность сделанного на меня доноса.