Читаем без скачивания Литературная Газета 6311 ( № 6 2011) - Литературка Литературная Газета
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Только откуда это впечатление игрушечности? Откуда ощущение, будто авторы решили «поиграть с темой» и «поработать с жанром»?
Ловлю себя на том, что лучшими мне кажутся те произведения, которые ближе всего к тому, как писали о войне и «послевойне» в пятидесятых-шестидесятых. Давно заметил: если хочется посмотреть какой-нибудь старый хороший фильм «для успокоения души», то из временного промежутка примерно между пятьдесят шестым и шестьдесят третьим годами брать можно что угодно – не ошибёшься. В шестидесятые-семидесятые уже сложнее. В восьмидесятые (на которые пришлось моё отрочество) такой фильм редкость, а в девяностые и дальше – счастливое исключение. Почему?
Рискну предположить, что всё просто. В первое послесталинское десятилетие (когда люди действительно почувствовали, что война окончилась, но и «страх божий» ещё остался) у страны был «большой стиль».
«Большой стиль» – это как канон в иконописи. Хороший иконописец не может быть «зажат каноном», потому что он сам плоть от плоти его. Ему не нужно выходить за рамки канона. Его личный творческий поиск только углубляет и расширяет этот канон (тем самым укрепляя его).
Так было и с нашими писателями, художниками, режиссёрами. В быту они могли ругать советскую власть – было за что, но в творчестве делали так, как велит канон, счастливо совпавший (на недолгое время) с её пропагандистскими требованиями. Канон был правдой, единственно возможной реальностью – как в иконописи обратная перспектива. Он был «правдой жизни», которая для настоящего художника всегда сильнее собственных убеждений.
Не знаю, кто первым отрёкся от канона, Власть или Художник, но в итоге это погубило обоих. Художник пустился в «самовыражение» (как мужчина-подросток, который до сорока лет «ищет себя», чтоб стать в конце концов пивным алкоголиком), искусство превратилось в «авторское», в «арт-хаус» – и опустилось в подполье, уступив зрителя и читателя расчётливому масскульту.
Сегодня, даже если попытаться снять фильм или написать книгу о том, что существуют добро и зло, сила и слабость (да ещё при этом сделать выбор в пользу добра и силы, а не каких-нибудь других сочетаний), это будет воспринято как стилизация – в лучшем случае. В худшем – тебя обвинят в «фашизме».
Поэтому Олег Ермаков и вынужден начинать свой рассказ с неизбежного, будто из перестроечных газет залетевшего «одна винтовка на троих».
Да, так было. Но было не только так. И канон «отсекал лишнее» – то, что лишает людей силы. Чтобы снова могли встать и пойти. Может быть, снова с одной на троих винтовкой, но – встать и пойти.
Страна сегодня и впрямь живёт так, будто её всё же завоевал утончённый эстет и прирождённый оратор Гитлер. По чьей вине? От кого это зависит? Ветераны виноваты? Одна на троих винтовка? Или?..
Раньше я кривился, когда меня поздравляли с Днём защитника Отечества (прежде – Советской армии). Дескать, ну зачем же, ну кто я таков, не офицер, не ветеран-десантник, курицы не умею зарезать… Потом вдруг понял – это же не скромность, а трусость. Да, не боец. Да, поздравляют авансом. Но не за красивые глаза, а потому что – должен встать и пойти. Должен.
И случилось это, когда у меня родился сын. Я сидел возле него, безмятежно спящего в своей кроватке, и плакал внутренними слезами от мыслей о том, что его ждёт в жизни. Маленького такого.
А как по-другому? По-другому – только совсем не жить.
Мы все обязаны своими жизнями друг другу.
И это очень страшно – быть обязанным жизнью.
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 6 чел. 12345
Комментарии: 16.02.2011 21:17:50 - татьяна Николаевна Полякова пишет:
Тревожно...
«ЛГ»-рейтинг
Литература
«ЛГ»-рейтинг
[?] Александр Королёв. Святослав. – М.: Молодая гвардия, 2011. – 352 с.; 16 л. ил. – 5000 экз. – (Жизнь замечательных людей).
На фоне изнеженной современности память об архетипически-героических фигурах русской истории, возможно, приобретает даже большую важность, чем раньше. Ведь жестокости в мире меньше с тех пор не стало, а доблести заметно поубавилось. Вот кстати и будет книга о Святославе… «Хочу на вы идти»; «не посрамим земли Русской»; «мёртвые сраму не имут» – все эти хрестоматийные, со школьной скамьи знакомые нам фразы принадлежат ему, быстрому, «аки пардус», не знающему усталости, презирающему покой и негу русскому князю, победителю хазар, герою самой масштабной и самой кровопролитной из русско-византийских войн. Автор биографического исследования честно признаётся, что исторических свидетельств о его герое осталось не так уж много, да и разобраться в том, что писали служившие разным владыкам летописцы разных стран, – нелёгкая задача. Но при всех противоречиях Святослав остаётся одной из самых ярких фигур начального этапа нашей истории.
[?] Владимир Бондаренко. Русский вызов. – М.: Институт русской цивилизации, 2011. – 688 с. Тираж не указан.
Сборник произведений известного критика и публициста, которому сегодня исполняется 65 лет. Главная тема его трудов – утверждение духовных опор жизни, возвышение, очищение и преображение человека на основе незыблемых христианских истин. «С рыночной точки зрения наша новая интеллигенция так же не состоятельна, как и с нравственной. Она оставлена лишь на милость сильных мира сего. Писатель зависит не от читателя, а от богатого спонсора и рекламной сети. Художник, музыкант, композитор – все обёрнуты в глянец новой реальности. Раньше интеллигенция бросалась на баррикады – левые, правые, – гордилась инакомыслием, не боялась митингов и площадей. Теперь эта новая не антинародная, а безнародная интеллигенция постоянно висит на неких весах виртуальной своей реальности. Перевесит или нет? А вдруг скинут с весов?»
[?] Давид Самойлов. В кругу себя. – М.: ПРОЗАиК, 2011. – 464 с. – 3000 экз.
В книге собраны только шуточные произведения поэта: экспромты, посвящения друзьям, эпиграммы, басни, а также подробное описание придуманной страны Курзюпии во всём многообразии её истории, философии, поэзии, грамматики «курзюпского» языка.
Вот одна из «Античных частушек», подозрительно напоминающих пророчество на тему нынешнего разгула туризма:
Были ноне в Парфеноне, Топали в Акрополе, Поглядели капители И ушами хлопали.
Этот фейерверк веселья дополнен шуточной автобиографией Самойлова. Как известно, поэт особого значения своей юмористике не придавал, поэтому опубликованные в книге тексты сохранились благодаря тому, что их собирал его друг, литературовед Юрий Абызов, которому посвящено изрядное количество весёлых строчек. Многие из произведений в книге публикуются впервые.
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
Что будет потом, то знает Россия
Литература
Что будет потом, то знает Россия
ЭПОХА
9–10 февраля совместными усилиями Института мировой литературы им. А.М. Горького Российской академии наук, Литературного института им. А.М. Горького и Союза писателей России проведена V юбилейная научно-практическая конференция, посвящённая творчеству Юрия Кузнецова.
Так получилось, что 2011 год сблизил юбилейные даты двух больших русских поэтов: Н. Рубцова и Ю. Кузнецова. Один из участников конференции – секретарь СП России, ведущий научный сотрудник ИМЛИ РАН С.А. Небольсин говорил о взаимоотношениях Ю. Кузнецова и Н. Рубцова, придя, в частности, к выводу, что оба поэта «недопоняли друг друга».
Мысли о сопоставлении их личностей и дарований напрашиваются не только в связи с фактом календарной близости двух знаменательных дат. Думается, Николай Рубцов стремился отразить давно ушедшую от нас гармонию русской души, оставаясь в пределах «тихой лирики», а Юрий Кузнецов встал на защиту русской души посреди «мира неуютного». Он был поэт-воин, стихи которого поднимают людей в атаку, пополнил ряды тех, кто формировал национальное самосознание нынешней молодёжи, активную гражданскую позицию, которую приходится принимать во внимание властям предержащим.
Открывая конференцию, заместитель директора ИМЛИ РАН А.И. Чагин отметил, что тематика данного научного форума, а также факт проведения мероприятия в стенах Академии наук свидетельствуют о масштабности и значимости поэзии Ю. Кузнецова. Друг великого русского поэта, секретарь Союза писателей России Геннадий Иванов подчеркнул: именно благодаря энтузиазму молодёжи начала шириться пропаганда творчества Ю. Кузнецова. По мысли Г. Иванова, эту могучую творческую личность вёл Бог. На вопрос, что будет с Россией, поэт отвечал: Россия устоит, «покамест дух в теле держится».
