Читаем без скачивания Убитый манекен : сборник - Станислас-Андре Стееман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Можете ли вы предъявить доказательства этого? — спросил следователь. — Например, сообщить нам имена тех, кто способен подтвердить ваши слова?
Мартен Доло печально покачал головой:
— Боюсь, что нет…
Затем его словно осенило, и он достал из кармана записку:
— Постойте, вот письмо от Фредди…
Следователь взял это письмо с отвращением больного диабетом, берущего кусочек сахара. Затем он едва заметным знаком предложил Малезу подойти поближе и прочесть письмо через его плечо.
Написанное второпях, письмо гласило:
«Дурашка!
Я должен увидеться с тобой еще раз сегодня вечером.
Это вопрос жизни и смерти.
Жди меня перед церковью Святой Екатерины после 11 часов.
Прояви терпение: я непременно приду.
Ф.Уничтожь эту записку: у меня есть на то причины».
Прочитав письмо, следователь на минуту задумался, а потом сказал:
— Сожалею, мсье Доло, но письмо ничего не доказывает! — Он кашлянул. — Вы вполне могли написать его сами, чтобы создать видимость алиби…
Мартен возмутился:
— Покажите его экспертам-графологам!
Но тридцатилетний опыт работы не прошел для следователя даром:
— Два эксперта непременно разойдутся во мнениях, а трое поднимут бунт… Почему вы сохранили это письмо вопреки просьбе вашего брата его уничтожить?
— Не знаю. По правде сказать, я… я отношусь к Фредди с некоторым недоверием! Я предполагал сжечь его, но после нашей встречи, когда услышу объяснения брата… Поскольку он не пришел, письмо осталось лежать у меня в кармане, и я о нем забыл…
— Ловко, — согласился следователь, — но не очень убедительно. Я же склонен думать, что вы его сохранили для того, чтобы показать нам и во что бы то ни стало обеспечить, пусть даже шаткое, алиби. Будь вы невиновны, вы бы его уничтожили, как и просил ваш брат, брат, который, как мне говорили, может потребовать от вас чего угодно и которого вы любите, как сына…
— Которого я любил, как сына…
— Короче, вы отрицаете?
— Отрицаю — что, господин следователь?
— То, что вы совершили убийство господина Омера Анжо прошлой ночью между десятью часами и полуночью?
Мартен взмахнул обеими руками, словно утопающий:
— Я отрицаю?.. О, боги!.. Клянусь честью, господин следователь! Об-братитесь к моему прошлому, моему безукоризненному прошлому! Расспросите моих друзей, знакомых! Слушайте! Спросите монсеньора Бьенвеню и аббата Шамуа! Они вам скажут…
В дверь постучали. Она открылась, и вошел дежурный.
— Прошу прощения, господин следователь! — Дежурный держал в руке визитную карточку. — Этот господин настоятельно просит, чтобы его немедленно выслушали…
Взяв карточку, следователь сказал:
— Гм… пусть войдет! — Он встал, чтобы поприветствовать посетителя. — Добрый день, мсье Венс! Боюсь, что на сей раз вы пришли слишком поздно… Господин Мартен Доло запутался… Он вот-вот расколется…
Мсье Венс пожал протянутую руку и спросил:
— Неужели? Вы меня удивляете, господин следователь… Кстати, я должен перед вами извиниться и попросить отпущения грехов.
— Отпущения грехов… за что?
— За совращение свидетеля, — сказал мсье Венс.
Сделав шаг в сторону, он обнаружил присутствие человека, вошедшего в кабинет следом за ним. Это был полицейский Грифф с теми же следами на лице.
— Мсье Грифф терпеливо ждал за дверью, когда вы пожелаете устроить ему очную ставку с подозреваемым… Я взял на себя ответственность и опередил события.
Сумев скрыть от следователя полицейского Гриффа, мсье Венс ухитрился теперь заслонить Мартена Доло от глаз полицейского Гриффа. Поэтому он сделал второй шаг в сторону и спросил:
— Вы узнаете этого человека?
Полицейский Грифф инстинктивно вытянулся по струнке:
— Еще бы мне его не узнать!.. Это тот самый грубиян, который нокаутировал меня вчера вечером!
Следователь снисходительно улыбнулся. В отличие от большинства своих коллег, он относился с симпатией к дилетантам, особенно к тем, кто шел по ложному следу.
— Я же говорил вам… — начал он добродушно, слегка пожав плечами.
Не удостоив его взглядом, мсье Венс приказал:
— Встаньте, Мартен! Пройдитесь…
Мартен поднялся и сделал несколько шагов.
— Еще! — настаивал мсье Венс. — Дойдите до окна и вернитесь…
Мартен дошел до окна и вернулся.
Следователь нахмурил брови:
— Но ведь этот человек хромает!
— Именно так! — подтвердил мсье Венс.
Он повернулся к полицейскому Гриффу, пораженному не меньше, чем следователь, и сказал:
— Напрягите память, Шугер Рей!.. Человек, который послал вас в нокаут ночью, тоже хромал?
Полицейский Грифф порылся в своей памяти и произнес:
— Да нет!.. Он скакал так, что мог бы выиграть в дерби и без лошади!
— Вы уверены в этом?
— Абсолютно! Если тебе подбили один глаз, это не мешает видеть другим…
Следователь и Малез все поняли.
— В таком случае, это не Мартен, который?… — начал первый.
Мсье Венс продолжил:
— Нет, Мартен играл роль козла отпущения… Два последних убийства — Ясинского и Анжо — совершил Фредди; он, рассчитывая на свое удивительное сходство со старшим братом, узурпировал его внешность!.. На его беду, он не знал, что Мартен с некоторых пор страдает несгибаемостью колена (на языке медиков это называется гидартрозом), и этого достаточно, чтобы изобличить его во лжи!
Следователь и комиссар Малез опять обменялись понимающими взглядами: впоследствии они будут утверждать, что никогда и не верили в виновность Мартена Доло, честного человека, которого рекомендуют с наилучшей стороны монсеньор Бьенвеню и аббат Шамуа. С самого начала было ясно, что автором записки был его брат Фредди. Поэтому незачем обращаться к экспертам-графологам.
Между тем мсье Венс «разрабатывал» полицейского Гриффа:
— Признайтесь, что напавший на вас вчера вечером человек мог легко избежать встречи с вами? Достаточно было свернуть вправо или влево… Вместо этого как он поступил?.. Он пошел прямо на вас, толкнул, словесно оскорбил и, мягко говоря, ударил по лицу. Теперь вы понимаете — почему?
Полицейский Грифф почесал затылок.
— Ну да! — воскликнул он радостно. — Он хотел, чтобы я его получше запомнил!
Мсье Венс снова обратился к следователю:
— Запятнать своего брата было для Фредди лучшим способом обелить себя! К тому же надо было лишить Мартена всякого алиби… Отсюда фиктивное свидание, на которое Фредди и не думал приходить, потому что в условленный час он разгуливал по улицам в обличье своего старшего брата!
Мартен закрыл лицо руками; и никому не возбранялось думать, что он плачет.
— Да будет благословен Господь! — бормотал он, или что-то в этом духе. — Я спасен!
— Мой бедный ньюфаундленд! — успокоил Мартена мсье Венс, похлопав его по плечу.
Следователь снял телефонную трубку:
— Передайте всем приметы Фредди Доло… Установите наблюдение за вокзалами, портами, аэродромами… Но будьте осторожны: этот человек опасен!
Каждый мог представить, как эти слова раздались в радиофицированных машинах, начинавших свой цирковой номер.
— А я-то всегда жалел, что у меня нет брата! — прокомментировал вполголоса полицейский Грифф.
XXIII
В комнате, которую он занимал на втором этаже «Ла Посада», Фредди Доло, оставшись в одной рубашке, читал вечернюю газету.
Нестор Парфе, его партнер по игре в белот и владелец отеля, убирал со стола остатки завтрака, к которому его постоялец едва притронулся.
— Ты ничего не жрал! — отметил он с горечью.
— Я не голоден! — пробормотал Фредди. Он в ярости скомкал газету и отшвырнул ее в угол. — Неужто разведкой стратосферы уже больше не занимаются, что моей персоне уделяют такое повышенное внимание?
Нестор Парфе разочарованно поглядел вокруг себя.
На столе стояла пепельница, переполненная окурками, бутылка светлого «Фроми», в которой оставался один глоток. На разобранной постели валялся популярный роман с обтрепанными углами. На стульях как попало лежала одежда. На полу стояли два заполненных чемодана… И в довершение всего, вспомнил вдруг Нестор, нахмурив свои густые брови, был еще неоплаченный счет!
— Не надо было убирать тех троих типов, если ты хотел остаться чистеньким! — логично заметил он.
Ничего не ответив, Фредди Доло подошел к раковине с щеткой в одной руке и расческой — в другой.
— Что ты там делаешь? — встревожился Нестор Парфе. — Ты уже не надеешься выпутаться из этой истории?
Фредди пожал плечами, продолжая глядеться в зеркало.
— Вовсе нет, напротив! Мне надоело стареть!
Нестор Парфе едва не выронил из рук тарелку:
