Читаем без скачивания Убитый манекен : сборник - Станислас-Андре Стееман

— Симпатичная квартирка! — заметил мсье Венс, остановившись в центре комнаты, тогда как Тридцатка прислонился к закрытой двери. Мсьё Венс повернулся к Жоффре и спросил:

— Где Фредди?

Жоффре запустил руку в правый карман пиджака, где она шевелилась, словно краб. Он больше не улыбался, он ухмылялся:

— Здесь! — Затем поправился — Там!..

Не успел он выдержать театральную паузу, как занавеска платяного шкафа резко взметнулась на перекладине и медленно опала над опустевшим уже тайником.

— Добрый вечер, комиссар! — поздоровался Фредди, держа в руке автоматический пистолет. — Вы, кажется, меня искали?

— Да, и давненько… Рад удостовериться, хотя и с опозданием, что вы не превратились в неуловимое привидение!

Фредди был разочарован. Он не любил, когда его сюрпризы давали осечку.

— Вы очень умны, комиссар! Я даже сказал бы: чересчур умны… Именно это вас и погубит!

Он поднял свой пистолет и приказал:

— Руки вверх! Эй, вы оба, обыщите его!

Подняв руки, мсье Венс терпеливо ждал, когда Жоффре опустошит его карманы.

— Мои поздравления, Тридцатка! — сказал он. — Вы просто незаурядный актер! Вы тоже, Жоффре… Должно быть, вы снимались в кино!

Тридцатка обильно сплюнул, как лама, и произнес:

— А чем, по-вашему, мы занимаемся?.. Опереттой?

Тем временем Жоффре напал на «сокровища»: миниатюрный браунинг, который мсье Венс на всякий случай сунул во внешний карман своего пиджака вместе с носовым платком.

— Другого оружия нет? — обеспокоенно спросил Фредди, кладя браунинг к себе в карман.

Чувствуя себя очень непринужденно, мсье Венс опустил руки:

— Никакого… кроме этой сигары! — Он с удовольствием посмотрел на нее, вертя ее в пальцах так и сяк. — Сигара приговоренного к казни, если я правильно понял?

Фредди наклонил голову и сказал:

— Вы все правильно поняли! Если вы не любите ром, то готов выслушать ваши последние желания…

Оглядевшись, мсье Венс обнаружил детали, до сих пор им не замеченные: черное пятно на паркете, которое тщетно пытались оттереть, кое-как заново посаженные на цемент кирпичи, рисующие неопределенный контур камина.

— Жаль! Жаль, что вы не можете представить мою смерть самоубийством, как это было с Жоржем д’Ау… Правда, я не женат и не собираюсь убирать своего соперника!

Фредди нахмурил брови:

— О! Вам и это известно?

— Боже мой, да, и с давних пор… Чистейшая дедукция!

— Что же вас насторожило?

— Кроме всего прочего, прощальное письмо… Без сомнения, оно было написано рукой усопшего, но в конце стояла поддельная подпись. Затем: более яркий цвет чернил последних строк. Наконец, пустая авторучка, которой, по всей видимости, было написано начало письма, так что д’Ау пришлось потом взять другую у человека, в тот момент находившегося возле него, человека, не только не препятствовавшего его фатальному замыслу, но, скорее всего, подтолкнувшего Жоржа к самоубийству…

Мсье Венс затянулся сигарой Жоффре и выпустил изо рта зловонный дым, которым заволокло всех присутствующих.

— Поправьте меня, если я в чем-то ошибся… Жорж д’Ау ненавидел Эктора Дезекса, полагая — справедливо или нет, — что он любовник его жены. После того как ушли все остальные игроки, преступник идет на хитрость и предлагает убить Дезекса (само собой, за приличное вознаграждение!), придав этому убийству видимость самоубийства. По его словам, достаточно лишь прострелить Дезексу висок и положить у него в изголовьи — какова ирония! — подложное признание, внешне, однако, не вызывающее сомнений, в котором Дезекс объявляет о своем добровольном уходе из жизни… Неплохо, да? Достойно самого Макиавелли?.. Совершенно не подозревая о том, что он слышит рассказ о своем собственном конце, в стельку пьяный д’Ау дает согласие… Тогда преступник подсовывает ему лист бумаги и авторучку, причем бумагу и ручку он взял в секретере и даже в кармане у «своего сообщника»… Жорж д’Ау думает, что набрасывает всего лишь своеобразный план, цель которого замаскировать под самоубийство устранение ненавистного соперника (отсюда суровость его приговора: «Я только что передернул в карточной игре. Более того, я смухлевал по-глупому… Я сожалею лишь об одном — что так дурно прожил жизнь»). На самом деле в тот момент он писал под диктовку преступника свою собственную «исповедь» (этим объясняется положительное мнение на сей счет экспертов-графологов)… Разумеется, преступник тщательно подбирал выражения, которые можно было применить как к Дезексу, так и к д’Ау: «Я оставляю Вас другому, который сумеет сделать Вас счастливой… Чтобы избавить невиновного от всяких подозрений, прилагаю к настоящему письму карту, с помощью которой я тщетно пытался вырвать удачу…» В два часа или в половине третьего ночи письмо закончено. Д’Ау в изнеможении засыпает… Преступнику остается теперь его убить, его, а не Дезекса, и скалькировать подпись Жоржа с первой страницы романа Достоевского «Записки из Мертвого дома»…

— Невозможно! — воскликнул Фредди в раздраженном восхищении. — Вы были там?

Не сказав ни да, ни нет, мсье Венс продолжил:

— В сущности, это было бы безупречное убийство, если бы непредвиденные обстоятельства не вынудили его автора совершить двойную ошибку: как уже было сказано, он дал жертве свою авторучку, чтобы тот сумел дописать до конца свои «признания» и приложил к прощальному письму «дендорффский» джокер, поскольку джокеров «Гримо» в доме не нашлось… Замечу в скобках: преступник, вероятно, обнаружил их исчезновение лишь после гибели д’Ау, то есть слишком поздно, чтобы вернуться к постскриптуму, который в противном случае он не стал бы диктовать…

Фредди, который до сих пор слушал мсье Венса с неослабевающим интересом, прервал его:

— Momento, комиссар! — Фредди и его помощники называли мсье Венса «комиссаром» в шутку: он уже давно не служил в полицейском ведомстве. — Преступник ведь не мог предвидеть, что д’Ау — или Дезекс — попытается передернуть в игре!

Мсье Венс выдохнул голубой дым от своей черной сигары и ответил:

— Поэтому никто и не пытался смухлевать! Никто не осмелился бы передергивать так грубо… Преступник, слывущий мастером по снятию колоды, сжульничал во время сдачи карт и подкинул д’Ау и Дезексу дополнительный джокер, рассчитывая, что этих заклятых врагов ослепит взаимная ненависть и они не станут вникать в смысл случившегося, тем самым способствуя его замыслам…

Фредди, рука которого дрожала, больше не владел собой.

— Довольно, комиссар! — бросил он с ненавистью. — Кончайте заливать… и отойдите к стене. Мне не хотелось бы сдавать свой костюм в чистку!

Мсье Венс, не сдвинувшись ни на йоту, покуривал сигару.

— Тсс! — сказал он развязно. — Вы не осмелитесь стрелять. Вы наделаете слишком много шума.

— Слышите, что он говорит, парни? — рассмеялся Фредди. Его указательный палец лег на спусковой крючок. — А «шарманка» внизу? Ты думаешь, она исполняет колыбельные?.. Слышишь?

Там заиграли «На персидском базаре», как это бывает всякий раз, когда здесь кого-нибудь отправляют на тот свет… Заруби себе на носу, мы здесь отрезаны от мира, мы трое — на некоторое время, ты — навсегда!.. Прощай, ком…

Фредди, не успев договорить, взвыл от боли: быстро, как молния, мсье Венс раздавил свою тлеющую сигару о тыльную сторону его ладони.

— Малез! Чу! — крикнул он, в то время как яростный рой пуль прожужжал у него в ногах, взрывая паркет.

Двойной удар потряс дверь, Тридцатка отскочил в сторону, воскликнув:

— Боже мой! Нас облапошили!

— Спокойно! — сказал Жоффре.

Он навел свой пистолет на мсье Венса, но тот пихнул Фредди прямо на него. Пуля разбила лампочку в тот самый момент, когда сорванная с петель дверь открыла проход Малезу и Чу-Чи.

Началась невообразимая суматоха, поскольку комната теперь освещалась лишь светом с лестничной площадки. Стол опрокинулся, дышавший на ладан стул разлетелся, ударившись о стену, как граната. Огненные полосы прочертили темноту. На первом этаже автоматический проигрыватель наяривал «На персидском базаре».

— Чу-Чи делжать один из тли! — торжествующе возвестил запыхавшийся китаец.

Малез, чья правая рука безжизненно повисла вдоль туловища, обшаривал поле битвы лучом своего электрического фонаря.

Действительно, Чу-Чи, подобно Будде на пьедестале, всеми своими ста десятью килограммами навалился на Жоффре.

— Браво, Чу! — зааплодировал мсье Венс, однако ему пришлось испытать разочарование. — Увы, ты придавил не того, кого надо. Надо было оседлать Фредди…

— Фредди и Тридцатка далеко не уйдут! — пробурчал Малез, морщась от боли. — Мои люди окружили квартал. Их возьмут через десять минут.

— Ждем до полудня? — дружески предложил ему мсье Венс, поскольку уже занималась заря.