Читаем без скачивания Красная Литва. Никто не хотел умирать - И. Э. Исаева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И притесняемый в течение долгого времени литовский народ, борцы за свободу которого во время четырнадцатилетней диктатуры Сметоны были брошены в тюрьмы, свободно вздохнул, начал откровенно высказывать свои мысли и создавать свои организации. Президент Сметона бежал, и президентом стал премьер-министр Меркис. Он назначил премьер-министром Юстаса Палецкиса, выдающегося прогрессивного журналиста, а сам ушел в отставку. Став президентом, Палецкис сформировал кабинет министров из широко известных интеллигентов. Позднее в него вошли несколько коммунистов.
Все это было проведено в строгом соответствии с конституцией. Новые министры были известными людьми: некоторые из них занимали правительственные должности еще в дни «демократии» до Сметоны, другие были видными писателями. Например, Креве-Мицкявичюс, новый председатель Совета министров и министр иностранных дел, был самым популярным писателем в Литве, его произведения были изданы в десяти томах и переведены на многие языки. О нем говорили: «Если бы у нас был кандидат в Нобелевские лауреаты по литературе, то им был бы он». Министр сельского хозяйства Мицкис, окончивший юридическое и сельскохозяйственное высшие учебные заведения, был известен своими работами в области сельского хозяйства.
Другие министры были тоже подобраны удачно. «Их хорошо знают как патриотов и горячо приветствуют, – писала пресса. – Разорваны цепи, сковывавшие борцов за свободу народа. Политическая система страны будет поставлена на службу трудящимся». Без сомнения, широкие массы народа, которым опротивел режим Сметоны, приветствовали новое правительство. Даже в иностранных посольствах признавали это.
Уже при этом новом правительстве и существовавших конституционных формах начались глубокие социальные перемены. Первым же декретом Палецкиса из тюрем были освобождены около тысячи политических заключенных, в числе которых были коммунисты и сочувствующие им. Многие из этих людей были тесно связаны с фабриками, и при их содействии, и под их руководством рабочие стали создавать свои организации. Через неделю после прихода Палецкиса к власти состоялась первая большая народная демонстрация. Десятки тысяч рабочих прошли по улицам Каунаса, требуя легализации коммунистической партии, и добились этого.
Через два дня было образовано Министерство труда; вскоре оно обратилось к рабочим с призывом соблюдать дисциплину и «не принимать фабрики в собственность рабочих комитетов, а ждать распоряжений правительства, которые последуют в ближайшее время». Новый министр сельского хозяйства заявил, что «собственность на землю для тех, кто трудится на ней сам, не будет ограничена, а большие владения и монастырские земли, возможно, будут национализированы». Другие министры заявили, что контроль за записями актов гражданского состояния – рождений, браков, смертей – скоро перейдет от церкви к государству. Конкордат с Ватиканом был расторгнут. Сейм, законодательный орган, избранный в условиях сметоновского террора на основе избирательного права, ограниченного имущественным цензом, был распущен. Были назначены новые выборы с равными правами для всех граждан. В армию были посланы политические инструкторы и было издано распоряжение о реорганизации ее в «народную армию». Солдаты получили политические права наравне со всеми гражданами.
Таковы были события только одной недели перед моим приездом. Они-то и заставили меня остаться. Я хотела видеть стадии этих народных преобразований, этой социалистической революции, осуществленной в рамках закона. Это происходило здесь впервые в истории. Об этом стоило узнать и рабочим всего мира.
II. Рабочие организуются
– «Что мне посмотреть прежде всего?» – спросила я Гловацкаса, симпатичного человека, отсидевшего при Сметоне 14 лет в тюрьме, а теперь ставшего заместителем министра иностранных дел.
Просмотрев утреннюю газету, он одним своим предложением вовлек меня в самый центр новой жизни Литвы. «Сегодня, – сказал он, – все фабричные комитеты Каунаса собираются в «Дарбо румай», чтобы начать организацию профсоюзов по всей стране. Я дам Вам записку к Шумаускасу, который является там главным организатором».
Мотеюса Шумаускаса, этого пламенного, энергичного организатора, который, как и многие другие руководители, с кем я встречалась, только несколько дней тому назад вышел из тюрьмы, я нашла в красивом, хорошо оборудованном здании, где было много залов, комнат для заседаний и кабинетов. «Это нам подарок от плутократов», – смеялись рабочие, с которыми я встретилась на лестнице. Строительство здания «Дарбо румай» было закончено как раз в тот момент, когда пришел конец диктатуре Сметоны.
Название «Дарбо румай», выгравированное на красивом фасаде здания, – все, что осталось от сметоновской «Палаты труда» – организации, созданной вместо профсоюзов и контролировавшейся государством. Она была образована с целью установить контроль за рабочими: сначала с ее помощью бюрократия пыталась успокоить рабочих, позднее она стала орудием секретной полиции для шпионажа за выражавшими недовольство. Предполагалось, что она будет принимать жалобы от рабочих и реагировать на них в их интересах, но скоро рабочие поняли, что их жалобы направлялись прямо предпринимателям, чтобы те знали, к кому применять репрессивные меры. После этого рабочие перестали обращаться в «Палату труда».
Теперь же рабочие были повсюду: они заполняли кабинеты, ресторан и залы здания. Это произошло очень просто. Новое, народное, правительство назначило Шумаускаса директором «Дарбо румай», и там сразу же возник центр всех фабричных комитетов, которые, так быстро организовывались в Каунасе. Рабочие все еще продолжали называть это место «Дарбо румaй», так как еще не был создан Центральный совет профсоюзов. Однако, как только рабочие создали профсоюзы, они стерли с камня ненавистное старое название.
– «Профсоюзы, – сказал мне Шумаускас, – легальны в Литве чуть больше двух недель». Хотя не было специального декрета об их организации, как только пришла Красная Армия, Сметона бежал, и рабочие поняли, что могут свободно создавать профсоюзы, они сразу же приступили к этому. Они проводили собрания на фабриках и выбирали фабричные комитеты. В некоторых отраслях промышленности прошли собрания делегатов от нескольких фабрик с целью создания профсоюзов по отраслям промышленности.
Этот процесс находится еще в зародыше, – добавил Шумаускас. – Он происходит главным образом в Каунасе. Теперь мы принимаем меры для того, чтобы быстро развернуть организацию профсоюзов по всей стране.
Он пригласил меня в президиум. Почти тут же началось собрание.
Более трехсот рабочих, из которых, наверное, четверть составляли женщины, собрались в хорошо оборудованном зале. Рабочие пришли прямо с фабрик, поэтому женщины были в поношенных хлопчатобумажных платьях, а большинство мужчин – в синих рабочих костюмах. В своем выступлении Шумаускас говорил: «Чтобы обеспечить лучшую жизнь для нас весь рабочий класс
