Читаем без скачивания Последний бой Каина - Сэнди Митчелл

Я предполагаю посвятить этому эпизоду отдельную, пусть небольшую, главу, потому если что-то и остается совершенно неоспоримым, так это участие в тех событиях героя, имя которого стало легендарным, — Кайафаса Каина. Его упорная защита Перлии стала, и не без причины, основанием для учреждения планетарного праздника, отмечаемого по сей день.

Глава пятая

— Мне сообщили, что вы рекомендовали установить полный карантин этой станции, — произнес Браскер, и его сухой, похожий на шелест бумаги голос прозвучал одновременно снисходительно и скептически. За некоторыми исключениями (главными из них были командор Визитер и полковник в отставке Роркинс, заведовавший воспитанием кадетов-штурмовиков) я находил общество своих коллег по преподавательскому и административному составу довольно утомительным, а казначей Схолы раздражал меня более всех остальных. Будучи иллюстрацией к самым острым пародиям на функционера Администратума, вечно перемазанный чернилами, с кожей серого оттенка и в мятых одеждах, Браскер обладал собственным мнением по любому вопросу и щедро делился им с каждым, кто не успел увернуться, не обращая внимания на заинтересованность собеседника.

Правда, это совершенно не касалось воспитанников, которых он полностью игнорировал, полагая, что их присутствие — это единственное препятствие к тому, чтобы Схола стала тем идеальным учреждением, какое удовлетворило бы его, Браскера, запросы. К сожалению, терпеть его общество было той повинностью, которую прочие преподаватели были вынуждены нести, если желали столоваться в Схоле. Тамошняя команда поваров была достаточно профессиональной, чтобы можно было вытерпеть некоторую порцию занудства.

Я прибыл в общий зал несколько поздно, за что следовало благодарить административную рутину, которую мне не удалось свалить на Юргена. Сердце мое упало, когда я, пройдя к преподавательскому столу мимо жующих кадетов, обнаружил, что единственное свободное место осталось по соседству с казначеем. Конечно, этого следовало ожидать, поскольку избежать его компании можно было, только прибыв к столу как можно ранее. Но я до последнего цеплялся за надежду, что кто-то опоздает больше моего.

— Значит, вам сообщили верную информацию, — усаживаясь, вежливо ответил я, несмотря на раздражение.

Годы службы при штабе лорда-генерала и сопутствующая необходимость посещать разнообразные дипломатическо-бюрократические сборища сделали способность изображать вежливый интерес моей второй натурой. И я был достаточно опытным солдатом, прошедшим немало военных кампаний, чтобы не заводить лишних врагов там, где этого можно было избежать. Особенно глупо было делать врагом человека, который контролирует бюджет Схолы и по сей день остается изумительно доверчив ко всему, что касается расходов моей кафедры.

— Но, конечно же, ваше требование было отклонено высшей инстанцией, — продолжал Браскер, как будто он не просто констатировал факт, а таким прозрачным образом пытался выудить у меня сведения для подпитки слухов.

— Боюсь, что так, — произнес я, отдавая должное припущенному плойну в своей тарелке.

Переброситься с Браскером парой фраз о том о сем было не так уж и бессмысленно, как могло бы показаться. Возможно, казначей был предвзятым занудой с обаянием сервитора, но, как и большинство бюрократов, поднявшихся до определенного уровня, он имел связи в Администратуме, а кроме того — был блаженно болтлив. Те крохи информации, которые я позволял себе уронить в его присутствии, вознаграждались сполна куда более интересными историями, а я слишком долго общался с Эмберли, чтобы не лелеять потенциально полезный источник информации.

— Я все еще не убежден в том, что возобновление работ на Каппе будет безопасным делом.

Конечно же, моя фраза вызвала у Браскера живейший интерес.

— И почему же это? — спросил он, когда официант убрал остатки блюда, с которого Браскер начал трапезу, и поставил перед ним тарелку с рыбой, источающей нежный пар и украшенной тонко нарезанными клубнями фри.

Я пожал плечами.

— Просто потому, что я так полагаю, — признал я, с удивлением осознав, что сообщаю этому типу чистую правду. Я могу объяснить подобное, лишь признавшись, что неделя после нашего возвращения была для меня наполнена смутными предчувствиями, которые к настоящему моменту не то чтобы не ослабели, а значительно усилились. И я действительно испытал облегчение, наконец-то высказав их вслух.

Если я и был в чем-то твердо уверен, так это в неисправимой склонности Браскера к распространению слухов. Всему перлийскому Администратуму вскоре станет известно, что комиссар Каин испытывает тревогу относительно упомянутого горнодобывающего предприятия. Это неплохо прикроет мою задницу, не говоря уже о том, что добавит нужных штрихов моей репутации, если, Император сохрани, дела на Каппе снова пойдут плохо.

— Ничего конкретного, на что я мог бы указать. Просто инстинкт старого солдата, я полагаю.

— Хмм. — Браскер некоторое время задумчиво двигал челюстями. — Я хорошо понимаю тогда, почему ваше мнение не пошло далеко. Администратум построен на прочном фундаменте явных и поддающихся проверке фактов. Инстинкт одного человека, каким бы отточенным он ни был, не обладает для Администратума таким уж большим весом.

— Это оттого, что вы верите своим инфопланшетам более чем душе. — Это включилась в разговор сестра Юлианна, покрытая шрамами селестинка, наставница послушниц Сороритас.[17] — Вы не прислушались бы и к словам самого Императора, если бы они не были поданы вам в трех экземплярах.

Эти двое были давними соперниками в спорах, более-менее дружелюбно перебраниваясь с тех самых пор, как познакомились, хотя их взгляды на мир были настолько же различны, насколько глубоко впечатаны, что я так и не смог понять, отчего они вообще все еще пытались друг друга в чем-то убедить.

— И я боюсь, что на этом фоне слово комиссара вообще не примут во внимание, — обратился я к новой собеседнице, прячась за фасадом скромности, который я возвел столь тщательно много лет назад.

Сестра Юлианна была неплохой собеседницей, насколько это вообще возможно для людей, способных утомить самого Императора своей духовностью. Мы провели немало удивительно приятных вечеров за воспоминаниями о старых военных кампаниях. Но я слишком часто оказывался на одном поле боя с Сороритас, чтобы полагаться на них в том случае, если дело поворачивало в дурную сторону. Слишком уж меня напрягала их склонность мчаться вперед в поисках мученической смерти, ну или, на худой конец, еретиков, которых можно истребить, вместо того чтобы придерживаться заранее разработанного плана сражения. Такая тактика нередко оставляла армию полоскаться на ветру всякий раз, когда сестры поступали по своему разумению. Это плюс риск оказаться вовлеченным в молебен всякий раз, как только в разговоре повисала пауза, препятствовало тому, чтобы между мной и Юлианной возникла настоящая дружба.

— Ну и глупо с их стороны, — решительно заявила селестинка. У нее были карие глаза, и сейчас они весело рассматривали меня поверх бугра, в который превратился ее не единожды сломанный нос. — Если и был когда-либо человек, за которым приглядывал бы сам Император, то это определенно вы, комиссар.

— Да, мне уже говорили что-то подобное, — признал я, чувствуя себя несколько неловко от того, в каком направлении повернула беседа. — Но я уверен, что Он интересуется моей персоной не более, чем всеми остальными людьми.

Кажется, это ее удовлетворило.

— Если уж говорить об этом, — произнес Браскер, — я бы предположил, что Его внимание в данный момент приковано к Кадианским Вратам.

— О? — я с готовностью уцепился за возможность сменить тему. — И почему же это?

Мне принесли мою рыбу, и я принялся работать ножом и вилкой, разрезая тонкое тесто, в котором она запекалась.

— Так вы не слышали? — Браскер изобразил удивление. — Началось массированное вторжение из Ока Ужаса. Предательские легионы собираются предпринять полномасштабное наступление, насколько я понял, и боевые действия уже охватили большую часть сегментума Обскура.

Полагаю, что со стороны совершенно ошеломительным выглядит то, что мы могли обсуждать катастрофические явления галактического масштаба в столь небрежной манере, но в оправдание я должен указать на тот факт, что происходили они едва ли не на противоположной стороне Галактики. Там, где находились мы сами, тираниды представлялись куда более явной угрозой. На тот момент у нас не было ни малейшего повода предполагать, что последняя яростная выходка Абаддона ударит по Восточному Рукаву сильнее, чем все предыдущие, отозвавшиеся разве что смутными слухами и отчетами о сражениях, просочившимися по астропатической связи спустя годы после того, как пыль самих сражений уже осела.