Читаем без скачивания Найти себя. Трилогия (СИ) - Эс Евгений

– Вик! Друг мой! – воскликнул принц и радостно обнял дрожащего Сомова за плечи, – Не ожидал увидеть тебя живым.

– Честно говоря, я тебя тоже, друг, – нашел силы улыбнуться в ответ Виктор.

Оба тяжело дышали, оба были в крови, и в глазах обоих плескалось безумие.

– Надо и остальных кончать, – деловито сказал гном, оглядываясь в поисках живых орков.

– Не надо, – тихо возразил Вик, которого все еще мутило, – давай их просто свяжем. Пусть живут.

Он до сих пор не отошел от жуткой смерти орка, оказавшей на него крайне тягостное впечатление.

– Ты добр, мой друг, – удивился гном, – но однажды ты поймешь, что жалость к врагу не есть достоинство.

 Орк, лежащий на земле, зашевелился, и гном походя ударил его мечом плашмя по голове, снова лишив признаков жизни.

– Эй, ты! – крикнул он работяге орку, прятавшемуся за телегой, и торжественно произнес: – Подойди сюда. Мой друг Вик великодушно дарит тебе жизнь.

Орк трусливо показался из-за телеги, не очень-то доверяя словам гнома, который внушал ему благоговейный ужас, и стал боком, словно краб приближаться. Однако, трусливый орк это что-то.

– На колени! – приказал принц, – Благодари моего друга и помни, кому ты обязан своей никчемной жизнью.

– Благодарю, господин Вик, покорно благодарю.

Жизнь переменчивая штука, изумленно думал Виктор, разглядывая униженного ползающего в пыли орка, еще пять минут назад я был раб и вот меня уже величают господином.

– Однако нам следует поторопиться, – озаботился гном и от души пнул орка ногой под зад, – Вставай, раб, тащи воды или вина, а если есть и то и другое. Найди веревки и собери всех лошадей. Да пошевеливайся, пока мой друг не передумал оставлять тебя в живых, – и добавил пониженным угрожающим тоном: – Или пока не передумал я.

Последние слова так подстегнули орка, что он бегом бросился выполнять указания гнома.

Промыли и перевязали раны, оказавшиеся не слишком глубокими и опасными. Связали оставшихся в живых орков, забрали у них все, что могло пригодиться в дороге и на трех лошадях без оглядки поскакали на север.

До самой ночи беглецы не слезали с лошадей, пытаясь уйти как можно дальше и гадая, как скоро спохватятся орки и вышлют погоню. Скакали рысью, временами переходили на шаг, давая лошадям возможность немного отдохнуть, и снова уходили рысью, а на ровных участках иногда ненадолго пускались галопом. Ветер свободы пьянил, туго бил в лицо, развивал волосы, и приятели орали от счастья и восторга. Виктор первый раз скакал на лошади так быстро. И хотя заставить тягловых животных перейти в галоп оказалось непросто, да и скорость они развивали небольшую, но зато и веса всадника почти не замечали. Проблем с управлением лошадью у Сомова не возникло, но когда он с нее слез, то сразу же лег. Болело все тело от поясницы и ниже, а особенно сильно раненная нога.

Гном был уверен, что погоня есть, но еще очень далеко и рискнул развести огонь. Он сложил дрова и, разжигая костер, щелкнул пальцами, как это делала целительница.

– Хэк, – пораженный Виктор даже приподнялся на локте, – ты тоже маг?!

Гном засмеялся.

– Если ты спрашиваешь, про огонь, так это почти каждый ребенок умеет, это же азы магии. А я все-таки принц и получил не только королевское воспитание, но и разностороннее образование, которое включало и основы магии. Однако быть магом без амулетов невозможно – темной энергии, накопленной за день, хватит только на одну такую слабенькую вспышку.

Сомов смотрел на Хэка, который в свете костра рвал зубами жареное мясо, и вдруг ему показалась очень знакомой эта картина, словно он уже видел нечто подобное ранее. Видел где-то человека с очень похожим лицом и точно так же сидящего на корточках у огня. И он вспомнил где. В Санкт-Петербурге, в музее восковых фигур, среди экспозиции было несколько реконструкций первобытных людей, сидящих вокруг примитивного очага, и одна из фигур могла бы быть родным братом принца Хогана настолько они были похожи. Пелена фэнтези спала с глаз Сомова. Как же я раньше этого не замечал, удивился Виктор, покатый лоб, надбровные дуги, скошенный подбородок, это же так очевидно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Хэк, а ведь ты не гном, – произнес обалдевший от сделанного открытия студент, – Ты – неандерталец.

Принц вытер жирные губы ладонью, а ладони об одежду и задумался, пытаясь понять смысл сказанного.

– Сангин, ты знаешь много незнакомых и удивительных слов, но это слово мне кажется бранным. Уж не хочешь ли ты меня обидеть, друг Вик?

– Нет, Хэк, конечно, нет, – заулыбался Виктор, – Но теперь я полностью согласен с тем, что гномы самая древнейшая раса на земле. Вы воистину первейшие.

– Ты сомневался в моих словах? – заиграл бровями гном, – Да мы самая честная раса в мире! Запомни это и никогда больше не сомневайся. А сейчас спи. И пусть тебе приснятся мои красавицы сестры.

Второй день непрерывной скачки выдался совершенно изматывающим. Устали и люди и лошади, приходилось даже останавливаться, чтобы совсем не загнать бедных лошадок. Сомов поражался послушным животным, которые повинуясь человеку, готовы были бежать вплоть до самой своей смерти. Под вечер у маленькой речки сделали привал и уже не разжигали огонь – боялись себя обнаружить. Гном нервничал и переживал, что из-за слишком медленных тягловых лошадей они прошли не такой большой путь, как рассчитывали. Хоган часто вскакивал и подолгу смотрел в ту сторону, откуда они прискакали.

В очередной раз, всматриваясь вдаль Хэк, вдруг разразился гневной бранью на своем родном языке и даже забегал, сжимая кулаки и со злостью пиная траву. А потом как-то внезапно сник и замолчал. Он подошел к поклаже, снятой с лошадей и вытащил меч. Размахнувшись, глубоко всадил клинок в сырую землю, сел перед ним подобрав под себя ноги, словно буддийский монах и замер. На вопросы гном долго не отвечал, а потом поднял голову, и Сомов увидел его глаза полные тоски и печали.

– Все кончено, мой друг. Нам остался всего один день, чтобы добраться до границ Харсанта, но мы не успеем. Позади нас дым. Всего в трех часах быстрой езды. Это орки, больше некому. Сейчас они встали на ночевку, но завтра к полудню нас догонят, – гном провел ладонью по лезвию меча, будто погладил, – И завтра принц Хэк Хоган примет свой последний бой в этой жизни. И умрет принцем, но не рабом.

– Я с тобой, друг Хэк, – сказал Виктор.

Сказал твердо и уверенно, но на самом деле ему было страшно. Их путь к свободе превратился в нескончаемую схватку со смертью. Сердце Сомова колотилось чаще обычного, и предательски потели ладони. Сильно прихрамывая, он сходил за вторым мечом, сел рядом с гномом и положил горячие руки на холодную успокаивающую сталь. Хоган, глядя на эти приготовления неодобрительно покачал головой.

– У меня нет выбора, Сангин. Я убил орка, а значит, в любом случае меня ожидает смерть, и я хочу ее принять, как полагается принцу и воину – в бою. А у тебя есть все шансы, чтобы остаться в живых. Вендор из жадности не станет убивать своего раба. Ведь даже наказывая, Ихар увечит только спину, чтобы не испортить внешний вид товара, который может быть удастся еще выгодно продать. Но на меня это правило больше не распространяется, и я этому только рад.

– Хэк, мы вместе это начали и вместе это закончим. Мы примем завтра бой, сражаясь плечом к плечу. И это не обсуждается, принц Хоган, – добавил Вик, заметив, что гном собирается возразить.

Больше они ни о чем не говорили и каждый молча думал о своем глядя в бесконечное звездное небо. Виктор долго не мог уснуть, а как уснул, так почти сразу же и проснулся от тихих осторожных звуков. Было еще совсем темно, но гном уже поднялся и, стараясь не шуметь, тайком седлал лошадь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Куда собрался, друг? – спросил его Виктор, подкравшись сзади.

Гном вздрогнул и обернулся. Сомов оглядел его приготовления. Принц седлал тягловую лошадь, к которой были приторочены оба меча. Скакуна и вторую лошадь гном оставлял студенту, но полностью лишал его оружия и возможности драться с орками. Первая мысль, о том, что Хэк хотел его бросить, как паршивую овцу оказалась неверной. Принц намеревался уйти и принять смерть в одиночку. Виктору же он давал шанс оторваться от орков на двух лошадях, а если не получится, то хотя бы остаться живым.