Читаем без скачивания Найти себя. Трилогия (СИ) - Эс Евгений

– Довольно! – взревел, не выдержав, орк.

Виктор послушно отступил назад и поклонился. Его грудь вздымалась, и он сделал несколько упражнений, успокаивая дыхание. Лексор стоял только на одной ноге, а вторую придерживал на весу, так как она ему не подчинялась. Было заметно, что он сдерживается изо всех сил, чтобы не выдать как ему больно и не упасть. Два других орка, потрясенные небывалым зрелищем переводили взгляд с Лексора на человека и переглядывались друг с другом. Только что на их глазах раб избил хозяина, одного из лучших гладиаторов Макабра да так сильно, что тот ни ходить, ни стоять нормально не мог. Стояла тишина, которую никто не решался нарушить.

Лексор поглаживал рукой бедро, к которому постепенно возвращалась чувствительность, и осторожно пробовал принять вес на болезненную ногу. Несколько долгих минут он не сводил с человека тяжелый взгляд и этот взгляд не предвещал ничего хорошего.

– Годится, Сангин, – орк впервые назвал человека по имени, – годится. А сейчас мы будем драться так, как положено воинам. Принесите мечи!

Чего-то подобного Виктор и ожидал от подлого орка. Бесполезно спорить, что мы так не договаривались. Даже напоминать об этом опасно. Поэтому он молча взял в руки тяжелый деревянный меч, изготовленный видимо из какого-то железного дерева, и с отчаянной решимостью принял боевую стойку, которую помнил по занятиям с Хэком.

Лексор, который уже стоял на обеих ногах, взмахнул мечом перед собой крест-накрест с шумом рассекая воздух и прихрамывая, двинулся на Сомова.

Первую пару ударов Виктор парировал, а третьим ударом в плечо орк отсушил ему руку, и он выронил меч.

– Поднимай! ­– не терпя никаких возражений, прорычал орк.

Виктор поднял меч и на него градом посыпались удары со всех сторон. Сомов ронял оружие, когда его не держали перебитые руки, падал, сгибаясь от нестерпимой боли после ударов в живот и терял сознание от попаданий в голову. Но приходя в себя, Сангин без напоминаний поднимал меч и упрямо становился в стойку.

Когда в какой-то очередной раз он пришел в себя, то понял, что лежит на топчане в бараке рабов. Болела каждая косточка избитого тела и мучительно раскалывалась голова. На краю топчана рядом с ним сидела целительница Ийсма, а вокруг толпились и галдели гномы.

– Вы бы видели, как я его отделал, – улыбнулся Виктор и засмеялся, но тут же сморщился от боли в груди и застонал.

– Не шевелись, – сказала, неизменно строгая целительница, – у тебя сломаны плечо и три ребра. Кости я начала сращивать, но до утра тебе требуется полный покой. Выпей снадобье и спи. Отделал он… Я почему-то вижу, что отделали только глупого Вика.

Утром Сомов почувствовал себя лучше и даже сам потихонечку сходил на кухню позавтракать. На работу его никто не гнал, поэтому он вернулся в барак и нагло улегся спать. Разбудили его ближе к вечеру и велели явиться к Лексору.

– А, Сангин, – весело встретил его орк, пребывающий в отличном расположении духа, – Живой? Это хорошо, что ты такой живучий. Тренироваться можешь?

– Вашими стараниями нет, господин. Вы вчера нечаянно сломали мне несколько костей.

Довольный орк сначала расхохотался, а потом стал серьезным, подошел к человеку и вздернул его своей лапищей за подбородок.

– За твою дерзость тебя вообще следовало убить!

Некоторое время орк гипнотизировал человека взглядом, а потом вернулся за стол и кивнул, указывая на скамью:

– Садись. Рассказывай. В чем хитрость твоего умения биться без оружия?

Сомов осторожно присел на скамью – тело еще болело, и принялся рассказывать. Несколько часов он излагал теоретические основы боевых искусств настолько насколько знал их сам. Как важна гибкость, равновесие, точка опоры в борьбе и как силу противника можно повернуть в свою пользу. Как пустая рука и босая нога в каратэ могут противостоять оружию, если знать чем, куда и как правильно наносить удары. Практически все, что рассказал Сомов, было для орка полным откровением.

– Значит так, Сангин, – сказал Лексор после того как Виктор закончил свой рассказ, – с этого момента ты мой личный раб и выполняешь только мои указания. Завтра с утра жду тебя на тренировочной площадке, а сегодня, так и быть, можешь отдыхать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Сомов кряхтя, поднялся, поклонился и медленно заковылял к выходу.

– И вот еще что, – остановил его в дверях Лексор, – если твои знания боя, хоть как-то помогут мне стать чемпионом Макабра, ты получишь свободу, Сангин. А теперь ступай.

Так, будучи начинающим спортсменом на земле, а по большому счету являясь всего лишь недоучившимся любителем, Сомов в этом мире стал сенсеем орка. Положение его коренным образом изменилось. Теперь он входил в круг избранных рабов, сытно ел, долго спал, и даже имел свободное время. Впервые за полтора года пребывания в рабстве появились мысли о противоположном поле и соответствующие желания. Выбор среди молодых рабынь был невелик, да и красавиц среди них не было. Вроде и не сестры Хэка, но ноги брить им в голову не приходило, а расскажи, что где-то бреют, так не поверили бы. Жизнь Вика стала гораздо полноценнее в компании одной из домашних рабынь.

Однако за такую жизнь приходилось платить. Каждый вечер Сомов возвращался в барак с сильными побоями. Орка мало интересовали приемы борьбы, и все усилия он сосредоточил на ударах, делая особый упор на удары ногами. Любимым приемом стал у него лоу-кик, видимо потому, что прочувствовал его эффективность на собственной шкуре. И также как человек в свое время, орк оттачивал только несколько избранных ударов ногами и коленями в ущерб остальным приемам. Лексор не ограничивался тренировкой ударов, а пытался интегрировать их в бои на мечах и ножах, и это было для студента страшнее всего. Ему почти каждый день приходилось браться за деревянный меч и получать очередную порцию синяков и ушибов, а вечером отлеживаться на топчане. А когда в редкий день до избиения человека у орка не доходили руки (он тренировался с другими орками), Виктор отлеживался вместе с рабыней.

Призрачное обещание свободы сыграло свою роль, и Сомов изо всех сил старался научить орка максимально качественно выполнять приемы. Бывший студент сделал некое подобие боксерской груши из кожаного мешка набитого песком, на котором можно было отрабатывать удары в полную силу, и часами раздумывал над вариантами связок для ударов мечами и ногами. Человеку больше, чем орку хотелось, чтобы тот достиг высочайшего мастерства и победил в соревнованиях гладиаторов.

Так продолжалось до тех пор, пока Виктор не рассказал Ийсме о том, что Лексор обещал ему дать вольную в случае успеха на состязаниях. Целительница нахмурилась, и юноше показалось, что она расстроена тем обстоятельством, что они навсегда могут расстаться. Сомов попытался утешить пожилую женщину, заверив, что когда получит свободу, заработает много денег и обязательно выкупит ее из рабства. Целительница, выслушав его горько усмехнулась:

– Ты добрый человек, Сангин. Но ты по-прежнему все тот же глупый Вик. В своей жадности хозяин скорее удавится, чем просто так отпустит раба. А обещание Лексора ничего не стоит, если по закону ты раб Вендора. Разве хозяин кому-нибудь давал вольную? Я такого не помню. Зато я очень хорошо помню, как Вендор обещал отпустить на свободу меня. Это было давно, во время Большой кровавой войны, когда я только-только попала в плен к оркам. На поле боя Лексор получил серьезное ранение, от которого должен был умереть. Тогда-то Вендор и принес его на руках ко мне обескровленного и почти уже мертвого. Он умолял спасти жизнь сына, и обещал подарить мне свободу, если я верну его к жизни. Это было четыре года тому назад и как видишь, Лексор жив и здоров, а я так и осталась рабыней.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Целительница осторожно коснулась рукой Виктора, который понуро опустил голову.

– Прости, Вик, я не хотела тебя расстраивать. Может быть, я ошибаюсь, и на этот раз все будет по-другому и Вендор подарит тебе свободу.

Но Сомов уже и сам понимал, что целительница не ошибается, не будет по-другому и свободу ему не подарят. И от Хэка нет никаких вестей, а ведь уже и лето почти на исходе. Получается, что помощи ждать неоткуда и не от кого.