Читаем без скачивания Кольцо нибелунгов - Вольфганг Хольбайн

К воротам вела широкая извилистая тропа, высеченная в вулканической породе так, что получилось бесконечное количество ступеней. Для того чтобы открыть огромные ворота из бука, нужны были усилия шестерых мужчин.

Зима в Исландии продолжалась десять месяцев, и местные жители несли на себе отпечаток безбрежного холода и тьмы. Они были упрямы, молчаливы и обладали волей, которую ничто не могло сломить.

Брюнгильда стояла на выступе с правой стороны от крепостных ворот. Здесь дул ледяной ветер, в котором кружили снежинки. За последние три года дочь короля превратилась в красивую молодую женщину. Она пристально смотрела на узкий фьорд, выходивший к океану, словно надеялась заставить корабль, который так ждала, приплыть скорее. На ее лице не отражалось ни капли отчаяния, разрывающего ее сердце на части.

Дверь одной из башен, которая вела в жилые помещения, открылась, и на выступе появился Эолинд. Он закутался в меховую шубу, полностью скрывавшую его худощавое тело. Некоторое время он стоял рядом с Брюнгильдой и тоже смотрел на фьорд. Казалось, ему хотелось увидеть то, что видела там принцесса. Но он ничего не разглядел.

— Ну и как он? — наконец спросила Брюнгильда.

Ей было трудно перекрикивать ветер.

— Он воин, и он знает, что это его последняя битва, — ответил Эолинд. — Но он будет бороться до тех пор, пока сама смерть не примет его с должным почтением.

— Он — дурак! — с горечью воскликнула Брюнгильда. — Нет никакого позора в том, чтобы перейти в другую жизнь. Я прекрасно понимаю, как ему больно.

Хакан вот уже три месяца лежал при смерти. Придворные врачеватели с самого начала предвещали ему быструю смерть, но он противился ей, как упрямая лошадь.

— Он заботится о королевстве, — мягко возразил Эолинд.

Брюнгильда резко повернулась к советнику, который служил ее роду уже больше сорока лет.

— А королевство заботится о нем. Но Исландия не погибнет только из-за того, что ее король наконец-то встретит смерть. Неужели у моего отца так мало доверия ко мне, к моим способностям управлять страной?

Эолинд покачал головой.

— Вы будете великолепной королевой, и он это знает. Но если вы взойдете на трон Исландии, каждый король, который захочет жениться на вас, будет бросать на Исландию жадные взоры.

Брюнгильда знала, что ее советник говорит правду. Мечтая о сильном и волевом супруге, она понимала, что, если тот будет королем, Исландия перейдет в его владения.

— Я окажу честь трону Исландии, — проворчала она. — Но выйду замуж лишь за того, кто меня достоин.

Эолинд вздохнул.

— Именно этого я вам и желаю. И все же… скольким женихам вы откажете, прежде чем найдется тот, кто не примет поражения? Человек, который решит взять то, что ему не принадлежит?

Брюнгильда опустила сжатые кулаки на выступ.

— Мне придется сломить решительность и храбрость женихов, не задев их чести. Я дам им шанс, но победить недостойному не удастся. Их будут ждать… испытания.

И снова Эолинд вздрогнул, видя силу и решимость Брюнгильды, столь поразительную в ее возрасте.

3

БУРГУНДИЯ И МЕСТЬ БОГОВ

— Мы могли бы нанять лошадь в деревне, — проворчал Зигфрид, наверное, уже в сотый раз в течение этого путешествия.

Регин с беспечным видом шел рядом с повозкой, в которой были сложены инструменты и выкованные ими изделия, а его молодой помощник, словно бык, тащил эту повозку по грязной дороге.

— А зачем? — весело спросил кузнец. — Тогда бы мне пришлось заботиться еще об одном желудке, а твоя сила ничего не стоит.

Регин умолчал о том, что сила Зигфрида была поразительна и иногда ему приходится напрягаться, чтобы поспевать за повозкой. Каждый вечер он удивлялся, откуда у Зигфрида берутся силы, чтобы поужинать.

— Если бы у нас была лошадь, то мы оба могли бы ехать на повозке, — упрямо продолжал юноша.

Они ехали в Вормс уже больше двух недель. При этом они на пару дней остановились в Кобленце, так как на тамошнем рынке можно было продать кое-какие инструменты. В городе, обнесенном толстой стеной, было спокойно, а на постоялом дворе их ждала вкусная еда и мягкая кровать. Регину действительно удалось продать несколько кос, серпов, топоров и мотыг. При этом они выслушали много историй, о которых ранее упоминал Зигфрид.

Очевидно, в Вормсе действительно что-то было не так. Никто ничего точно не знал, но большинство из тех, кто туда ехал, не возвращались обратно, а те немногие, кому нужно было доехать всего лишь до Рейнталя, рассказывали об одной округе, которая пострадала от мести богов.

Зигфрид прислушивался к этой болтовне с восторгом, ведь она сулила честь и славу тому, кто живым пробьется в Вормс. Регин же особого внимания на эти разговоры не обращал.

В Майнце мрачные истории были еще более распространены и обросли ужасающими подробностями. Бывшие солдаты из войска короля тоскливо протягивали прохожим свои культи, а ведь у них когда-то были руки и ноги. Послы обещали немало денег за сопровождение до юга, однако желающих не находилось. Люди чувствовали себя в обнесенном высокими стенами городе увереннее, чем на дорогах страны.

Кузнец задумался. В конце концов, он выбрал Бургундию именно потому, что был уверен: там его воспитанник сможет жить спокойно. А теперь все оказалось наоборот. Если во всех этих историях была хоть капля правды, то семья короля Гундомара, несомненно, оскорбила древних богов и несла теперь за это суровое наказание. Конечно, не хотелось бы вмешиваться в битву новых и старых богов…

С другой стороны, Регин верил в Вотана и подчиненных ему богов, и с этой верой ему жилось неплохо. Может, боги просто хотели, чтобы Зигфрид посетил Бургундию в ее худшие времена. Кто знает? Уже два дня шел дождь; он моросил непрерывно, и вся их одежда уже давно насквозь промокла. Груженая тележка становилась все тяжелее по мере того, как дерево впитывало воду, а колеса застревали в грязи. Продвигаться вперед стало намного труднее.

— Нужно подыскать место, где мы могли бы подождать, пока прекратится этот дождь, — предложил Регин.

К его изумлению, Зигфрид с ним не согласился.

— В этой проклятой местности нет ни единого места, где рыбы не чувствовали бы себя лучше, чем люди, так зачем нам продлевать наше путешествие?

Кузнец кивнул, и они молча двинулись дальше: двое странного вида мужчин и повозка, едва заметная в сумерках ненастного дня. Чем больше они приближались к сердцу Бургундского королевства, тем реже им на тракте встречались путники. Сначала они перестали встречать охотников и крестьян, затем с дороги исчезли торговцы, а вскоре перестали попадаться на глаза даже странствующие наемники и миссионеры.