Читаем без скачивания Тяжёлый дождь - Diamond Ace

   Вдоль лестницы висят портреты тех, кто покончил жизнь самоубийством, после моего ухода.

   Лия Мэйпл. Саманта Донован. Джина Сэрнтон.

   Три электрона одного орбитального уровня. Три сироты, не справившихся с полученной свободой.

   Майк Даглас. Оливер Паркер. Трэй Стоун. Люди, неспособные любить кого-то, кроме тех женщин, которыми они больше не обладают.

   Шайя Полсэн. Эмили Ньюберг. Валентина Короткова.

   Три жизни, искавшие приключений; эмигранты, пожелавшие обрести то, чего они были достойны. По их разумению.

   Стик. Баф. Лея.

   Люди без имен. Без могил. Им просто нужны были друзья.

   Элтон Доршат.

   Его портрет висит на люке, ведущем на крышу. Мы познакомились с Элом в методистской церкви, во главе которой уже тогда стоял пастор Трой. У него, Элтона, с собой было немного крэка. Когда он зашёл в исповедальню, ненадолго воцарилась тишина. Он смотрел на меня, после чего протянул руку и поздоровался.

   – Привет.

   Привет, говорю. Кого-то ищешь?

   – Нет, хотел покурить. Не составишь компанию?

   Почему бы и нет…

   Получилось так, что Эл сидел на месте святого отца, а я – на месте прихожанина. Один вопрос сменял другой, всю проповедь пастора мы провели беседуя. Когда организм начал сбрасывать оковы крэка (сердце замедляло темп, а дрожь отступала) Элтон произнёс те слова, которые я помню до сих пор:

   Друг, никого не волнует где ты и с кем ты. Запомни: всё, что людям интересно – у тебя в кармане. Там может лежать заточка, или купюра с физиономией Франклина, зажигалка, которую ты можешь одолжить другу, чтобы тот раскурил, или же обыкновенный гондон. Все эти лица под твоей кожей – никому не дались и даром. Всё, что ты можешь получить от всех своих "Я" – отличную компанию на приходе. Понимаешь? Я хочу сказать, где сострадание? Где гуманность, толерантность, мать её? Ты никогда этого не получишь от другого человека. Почему? Да потому, что другие люди нуждаются в этом не меньше твоего. Если в них самих нет того, чего ты от них ждёшь – ты никогда этого не получишь, окей? Хочешь найти человека, который будет любить тебя так же, как и ты его – научись любить, сынок. Хочешь взаимопонимания – научись слушать. Не надо говорить мне о своих проблемах только потому, что я молчу. У меня тоже есть пара слов. Но они не хотят учиться. Потому – насрать. Нахер. Все они будут гнить под дождем, как Чакко. И мне жаль этого жирдяя. Самое страшное – поплатиться ни за что. Я резал людей, я сидел с этими петухами. Но я остался человеком, братишка. Дело не в том, кем были мои жертвы, а в том, что я заплатил ровно столько, сколько заслужил. Всё должно пребывать в равновесии. Поэтому я повторяю: не жди чуда, блядь, осанны, пока на тебя боженька поссыт райским отваром. Научись чему-нибудь. Хотя бы смотреть. Иди, вмажься, если хочешь. Присядь рядом с потаскухами напротив пастора, сделай вид, что ты такой же. Может, тогда ты не будешь чувствовать себя одиноким. Устарей вместе с ними. Это – не бунт, пойми, ЭТО – не бунт. То, что лежит у тебя в кармане – определяет тебя для других. Но там могут лежать не только заточка или гондон. Положи туда дождь. Постарайся положить туда дождь.

   Бессвязный поток его слов собирался воедино годами. И я смог положить в карман то, что никак не может там оказаться. Элтон говорил со мной, но не думал, что ему сказать.

   Я каждый день пересматривал тот фильм, где некто Эл Доршат вбивает в мою голову что-то противоестественное. Закрывал глаза, падал в полумрак и слушал.

   На его похоронах не было никого кроме меня. Я помню, как писал прощальную записку, как царапал слово за словом, воспроизводя апологию Эла.

   «Всё что людям интересно – у тебя в кармане».

   "Все они будут гнить под дождём, как Чакко".

   «Самое страшное – поплатиться ни за что».

   «Положи туда дождь».

   И вот он смотрит на меня с картины.

   Чего ты хочешь, Элтон Доршат?

   17

   Открываешь глаза и видишь, что над тобой склонились племянница, "мать" и "любовница". Весь родственный виварий, каждое животное которого так и подрывает выразить тебе толику своего сочувствия. Людям нравится быть напуганными. Потому что это ощутимо. Страх обладает гораздо большей массой, нежели благоденствие, провоцирующее жажду.

   Если ты голоден – открываешь холодильник.

   Если хочешь курить – распечатываешь пачку.

   Но если тебе хорошо – "задача не имеет решений".

   Любая крайность стремится к норме по мере твоего приближения к ней. Заполучив самую красивую женщину во вселенной, или став богатейшим человеком планеты, ты всё равно получишь уныние. Но решив, что обладаешь всем, ты поймёшь, что ничего не имеешь. Потому что ты – часть всего. Складируя собственные достижения на полках тщеславия, смахивая с них паутину, осознаёшь, что они – это ты. И только. Да, есть один способ распорядиться всеми своими титулами и заслугами. Рассказать о них. Но только всем насрать.

– Сэт, с тобой всё в порядке?

– Сынок, я так испугалась!

   В то время как Дороти и Каталина изображают заинтересованность, Аманда просто смотрит на меня. Улыбается. Есть такие места, где всё списали бы на возраст. Но так ведь положено: ребенок обязан плакать, если происходит что-то страшное.

   Ты должен грустить, когда кто-то умирает.

   Твой долг – скорбеть, когда кому-то плохо.

   Ношение маски, подмена ощущений.

   Я вижу, как Дороти что-то убирает в свою сумочку, в которой она хранит медикаменты. Лекарства от одиночества: валокордин, корвалол, валидол. Седативная панацея. Я не знаю, чем "семья" меня накачала, но во рту остался горьковатый привкус. Что со мной случилось?

– Ты потерял сознание. Тебя всего трясло, я испугалась и позвала Дороти.

   Я помню, как говорил, что нам необходимо встретиться с Дэлом.

   Миссис Бальмонт повела внучку на первый этаж.

– И по-прежнему не считаешь это глупой затеей?

   Нет, говорю. Потому что я не люблю, когда на меня что-то давит. Когда расстояние от стены до стены меньше, чем оно должно быть. Ты не понимаешь. Это вообще не моя проблема. Я не имею ни малейшего представления, что творится в голове у твоего долбаного брата. Он звонит и говорит, что всё хорошо, Каталина идёт на поправку. Потом эта записка, Дэлмер, изделия, которыми можно похоронить всех сирот континента. Я теряю сознание, сидя на кровати. Ты вскрываешь себе вены. По-твоему…это нормально? Глупо было бы сидеть и ждать момента, когда всё само разрешится, или Дэл найдёт нас и превратит в каких-нибудь, блядь, стеклянных поросят!

– Я поняла тебя.

   Ты ничего не поняла. Ты – его сестра. И что бы я ни сказал, всё будет казаться бредовой идеей. Опасной, рискованной. Потому что Дэлмер – единственный человек, которому ты не безразлична. Только не забывай, что по его сценарию ты должна была всю оставшуюся жизнь винить себя за то, что сгорели ваши родители. Что он предпочёл сломать тебе рёбра и пробить голову, лишь бы ты верила каждому его слову. Дэл знает, каково это. Чувствовать себя дерьмом. И всю свою обоссанную жизнь он валит проблемы на тебя, на случайность. На что угодно. Может быть, отправив тебя в "Лэнгот", он вновь ощутил себя виноватым. И я – всего лишь пилюля, которой можно вылечить сестрёнку. Бедную, несчастную Лину, ставшую такой, какая она есть, из-за навязчивых идей собственного брата.

   Я кричу на Каталину и понимаю: это семья.

   В мире есть множество мальформаций. Но семья – самый противоречивый механизм из всех известных мне. Самый близкий человек в силах уничтожить тебя, растоптать, унизить так, словно ты ничего не стоишь и никем не являешься.

   Пауки-крестовики каждое утро поедают собственную паутину, а потом плетут её заново.

   Нежеланного ребёнка можно сбросить у ближайшего мусорного контейнера. Мужа с коротким членом – променять на другого. Разбить супруге лицо, чтобы она никогда больше не смотрела на прохожих. И сплести новую сеть. Из таких же идиотов, сбегающих от своего уникального одиночества, в котором им невероятно уютно.

   Ты должен иметь семью.

   Ты обязан иметь детей. Это закон.

   Цветы, постель, кольцо.

– Сэт, я же сказала, что поняла тебя. Сегодня мы поедем к Дэлу. И будь что будет.

   Спрашиваю, который час?

– Шестой. Ты выключился на минуту, потом открыл глаза, спросил, чего хочет Элтон Дор-какой-то-там и уснул. Что за Элтон?

   Это неважно.

   Я не хочу думать о том, что сказать Дэлмеру при встрече.

   Порой экзистенция выбрасывает на обочину не совсем здоровых людей. Я хочу сказать…все эти коляски, рассекающие по тротуарам, синдромы Дауна и Туретта, синдром Тёрнера – один процент, жалкая капля. Всё остальное – любовь. Обсессивно-компульсивное расстройство. Брак, заложенный где-то на уровне генов. Ненужная потребность в близости. Любовь – тяжелое психическое отклонение. Это не инстинкт и не эмоция. Злокачественное новообразование, порождающее те самые мальформации.