Читаем без скачивания Свадьба - Джулия Гарвуд

Бренна не знала, кого попросить остановиться. Конечно, ее выбор пал бы на Коннора, но его рядом не было. Она собралась громко позвать его, но передумала – он далеко и не услышит. И потом, кричать сейчас было бы слишком опасно – ведь они на территории врага.

Бренна вдруг поймала себя на странной мысли: а есть ли у Коннора друзья?

Поразмышляв немного, она решила – вряд ли. И в этом виноват только он один. У Коннора Мак-Алистера есть что-то общее с раненым медведем.

Это сравнение вызвало у Бренны улыбку. Но она тут же вспомнила про бедняжку Джилли и решила поделиться своим беспокойством с Куинленом. Она легонько тронула его за рукав.

Куинлен вздрогнул, будто от укола, отдернул руку и хмуро посмотрел на нее. Прежде чем она успела прошептать ему о том, что ее тревожило, он приложил палец к губам, призывая ее молчать. Тогда, не произнося ни слова, Бренна показала ему на Джилли.

Воин и сам был не слепой. Он видел, какая у нее взмыленная и замученная лошадь.

Но казалось, Куинлен не придал значения беспокойству Бренны, он пустил своего коня в галоп и унесся вперед. Девушка смотрела вслед всаднику, пока тот не исчез за деревьями.

Едва Куинлен оставил свою позицию, другой воин немедленно занял его место.

Они продолжали путь. Бренна выбивалась из сил. Она надеялась, что Куинлен поехал к Коннору, чтобы прислать его к ней, но оба исчезли будто навек. Она закрыла глаза и минуту-другую не открывала их, а когда вновь подняла ресницы, увидела Коннора. Он ехал рядом.

Не говоря ни слова, Коннор пересадил ее на своего коня. От усталости у нее не было сил оттолкнуть дикаря, и, засыпая, Бренна успела подумать – ни в коем случае нельзя прижиматься к нему или опираться на него…

Но все вышло по-другому. Во сне она еще немного поерзала, устраиваясь поудобнее, потом обхватила Коннора за шею и прильнула к его груди. От него исходило живое тепло, оно перетекало в нее, согревая сильнее дюжины толстых шерстяных одеял. Это было просто удивительное ощущение.

Бренна разбудила в Конноре страсть. Он видел перед собой ее нежный полуоткрытый рот, чувствовал теплое дыхание на щеке.

Очнувшись от короткого сна, Бренна обнаружила, что сидит, тесно прижавшись к Коннору. Возмущение боролось в ней с чувством смятения. Слава Богу, она вспомнила про Джилли, и это помогло ей справиться со смущением. Сколько еще протянет лошадь и не упадет?

Бренна попыталась оттолкнуться от Коннора и потребовать остановиться, пока ее лошадь не повредила себе что-нибудь, но он решительно обнял ее рукой за талию и заставил оставаться в прежней позе.

Она ущипнула его, желая привлечь к себе внимание, но в ответ Коннор крепче стиснул ее, приказывая молчать и сидеть тихо, и Бренна не сомневалась, что если бы заглянула ему в лицо, то увидела бы, что он хмурится. Чего еще можно от него ждать?

Однако Бренна ошибалась. Коннор улыбался, ему нравилась ее смелость. Он понимал, что пугает девушку. Он видел по ее глазам – Бренна нервничает. Но все равно осмелилась ущипнуть его! Какая противоречивая женщина! Если она боится его, то почему пытается спровоцировать? Он обязательно ее спросит, когда голова освободится от мыслей про дела поважнее.

Бренна уже собралась заорать как сумасшедшая, но вовремя спохватилась и тем самым спаслась от позора, потому что именно в этот момент Коннор наконец велел всем остановиться на ночевку. Бренна так обрадовалась, что забыла отругать его за то, что он замучил бедняжку Джилли. Теперь изнеженной кобыле понадобится неделя, не меньше, чтобы прийти в себя.

Он спешился первым, повернулся к ней, желая помочь спуститься на землю, и как раз вовремя – она уже скатывалась сама, и он поймал ее на лету.

– Вы ездите без седел?

– Никто из нас ими не пользуется.

Бренна старательно обошла Коннора и побежала к Джилли. Каждый шаг отдавался такой сильной болью во всем теле, что девушка готова была кричать. А каково Джилли? Она заметила, что ее лошадь расседлана, и была благодарна тому, кто постарался прийти на помощь бедному животному.

Коннор не позволил ей самой заняться Джилли, поручив это Оуэну, воину со шрамом на лице и с улыбкой, которая сейчас казалась ей чуть ли не очаровательной.

Бренна извела его указаниями, что делать с кобылой, потом долго благодарила за помощь, а когда он повел Джилли под густую крону деревьев, провожала свою любимицу взглядом, как обеспокоенная мамаша.

Лошадь подчинялась, а это, Бренна знала, не к добру. Верно, Джилли задумала что-то недоброе. Ей уже не раз удавалось увиливать от скребка, и Бренна крикнула, предупредив Оуэна о вредном нраве Джилли. Потом пошла искать свои вещи.

Узкую долину, выбранную Коннором для отдыха, со всех сторон окружал густой лес. Земля и деревья были по-весеннему окрашены в коричневато-зеленые тона, среди которых кое-где были заметны вкрапления лиловых цветов, недавно проснувшихся от зимней спячки. Мощные золотисто-зеленые ветви аркой нависали над головой. Потоки угасающего света пробивались сквозь деревья, но они позволяли заметить лишь тропу, ведущую к озеру, которое, как объяснил Куинлен, лежало с южной стороны поляны.

Бренне захотелось уединиться и привести себя в порядок.

Через десять минут Коннор решил, что она достаточно времени провела в одиночестве, и отправился к ней. Он застал ее стоящей на коленях перед мешком с вещами. Она копалась в них, бормоча что-то себе под нос. Вокруг в беспорядке была разбросана одежда.

Бренна не отдавала себе отчета в том, что делает. В голове у нее сидела одна-единственная мысль – как ей отсюда выбраться? Слава Богу, у нее еще есть время, чтобы что-то придумать. И она придумает, непременно.

Коннор навис над ней, ожидая, когда она обратит на него внимание.

Но через несколько минут ему надоело, и он подал ей вышитое полотенце:

– Может, ты его ищешь?

– Да, спасибо, – рассеянно ответила Бренна. – Наверное, я только что уронила его, иначе сразу нашла бы. Я вообще-то очень наблюдательная.

Коннор не стал спорить. Полотенце, впрочем, как и голубую ленту, он подобрал еще у ручья. Ленту он не отдал, решив оставить ее у себя как напоминание или доказательство того, что у него теперь есть жена. А то, не дай Бог, еще забудет об этом.

– Умойся, Бренна, у тебя весь рот в краске.

Она с такой поспешностью выпрямилась, что чуть не опрокинулась назад.

– Я не крашусь. – Она пришла в ужас от его замечания. Только женщины, путь которых устремлен в ад, способны на языческие поступки.

– Да это моя краска.

– Но как она могла… А, вспомнила, ты хитростью заставил меня сказать: «Женись на мне», – а потом поцеловал без разрешения.