Читаем без скачивания Уклонист его величества (СИ) - Соколов Юрий Юрьевич

Глава 7

Утром нас разбудили открыванием ворот и командой «подъем, лоботрясы!». Позавтракав, мы вышли на площадь, по-прежнему оцепленную стражей — пешей и конной.

— Вот бы к кому попасть! — сладострастно прошептал Друвайер, кивая на всадников.

— Раскатал губень, — усмехнулся Меченый. — К ним принцы крови попадают сперва в оруженосцы.

— А кто это? — спросил я.

— Рыцари Ордена Недремлющих, — ответил Скип.

— Двоюродные братья Бдящих? — уточнил я.

— Что ты! Бдящие — обычный орден, если не считать пожалованных государем привилегий. А Недремлющие — элита из элит. Все — воины-маги высоких или высочайших уровней.

Я сверился с базой знаний. Высокими назывались уровни с шестидесятого по восьмидесятый. Высочайшими — с восьмидесятого по сотый. Дальше шли уровни бессмертных.

— Каждый дворянин королевства или уже член Ордена, или мечтает стать, — сказал Меченый. — Наш герцог — один из приоров, а гроссмейстер — сам король. Недремлющими они называют себя потому, что могут обходиться без сна. Чем выше уровень — тем меньше рыцарю требуется спать, что, как понимаешь, дает ему дополнительное время для тренировок боевых навыков и упражнений в магии.

Понятно… Конечная цель такого образа жизни может быть только одна: усиленная прокачка двадцать четыре часа в сутки для восхождения на уровни бессмертных. А способов достичь этого существует лишь три: качаться во сне, совсем не спать или растягивать время при помощи особо изощренной магии.

— У тебя, Иван, после победы над Хонором как раз есть шанс попасть к Недремлющим, — заметил Скип. — Если не оруженосцем, то конюхом, или еще куда в прислугу.

«Всю жизнь мечтал в прислугу», — подумал я с сарказмом.

— Только сам с просьбами не подходи! — предупредил не умеющий читать мысли Меченый. — Если они положили на тебя глаз, все произойдет без твоего участия.

— Точно! — подтвердил Скип. — Расслабься, наберись терпения и жди! — добавил он таким тоном, точно я уже принял низкую стойку для забега до ближайшего всадника. — Всюду, в каждом большом королевстве есть такие ордены. И везде они сами набирают себе членов. Сперва присматриваются, оценивают. Потом высылают приглашение. Потом следуют испытания…

Я опять заглянул в базу: не ровен час, найдет на меня затмение, и я захочу стать членом. Но при любых попытках узнать что-либо об орденах фанатичных качков, система выдавала уже изрядно поднадоевшее уведомление, что у меня недостаточно уровней для получения информации. Вывод был очевиден: сперва надо выбраться с низших уровней, и только потом заниматься серьезными изысканиями.

По дороге к замку децимы догоняли ночевавшие на квартирах рекруты. На плацу нас уже дожидался хмурый и злой Креппер.

— Не думай, что после вчерашнего тебе сам черт не брат, — сказал он мне, дохнув в лицо перегаром. — Как был ты салагой, так и остался. Так что не смей зазнаваться, понял?

Вон оно что… А я было решил, что он просто не успел достаточно пропитаться вином после пробуждения. А до него уже дошли слухи.

— Так точно, господин сотник! — вытянулся в струнку я. — Есть не зазнаваться!

— Ты что, издеваешься? — побагровел Креппер.

— Что вы! И в мыслях не было! — ответил я, впервые задумавшись, насколько хорошо переводит мои реплики на общий язык система. Должна переводить отлично — ее же Демиурги делали, не кто-нибудь. Но с другой стороны, если верить Писаниям, говорю я на древнем наречии, которое в моем мире продолжало жить и изменяться с момента моего перемещения сюда вплоть до возникновения Игроверсума. Отдельные слова и выражения могли за это время приобрести иной смысл… Эх, блин, еще не хватало мне огребать от нашего алкаша из-за огрехов местного транслингва.

Креппер сопел как носорог перед атакой, буравя меня ненавидящим взглядом. Не-е-ет, не в переводе проблема… Боже, да он попросту мне завидует! Заскочил, видно, к нему с утреца посланник от Ордена Недремлющих — расспросить, какого мнения сотник о вверенном ему рекруте, — и у Креппера, которому кроме Бдящих ничего не светит, обвалилось чувство собственного величия. А если не так было, то еще что-то подобное произошло. И теперь без разницы, что я говорю или делаю, — Креппера будет раздражать все без исключения.

Он продолжал следить за мной словно маньяк-убийца за намеченной жертвой, выискивая малейший повод, чтобы дать волю эмоциям. Нет, не подарю тебе повода! Хочешь сорваться — срывайся без него, чтобы все видели, какое ты говно… Я продолжал стоять навытяжку, выпятив грудь колесом, стараясь всем видом и выражением лица демонстрировать предельную тупость и готовность выполнить любое приказание командования. Полностью в соответствии с известным указом царя Петра, недаром прозванного Великим: «Подчиненный перед лицом начальствующим должен иметь вид лихой и придурковатый, дабы разумением своим не смущать начальство».

Помогло. Если и не существовало других поводов присоединять к имени Петруши возвеличивающий эпитет, он удостоился бы его за одну только эту гениальную инструкцию.

Креппер фыркнул как нанюхавшийся пыли пес, отскочил от меня и забегал взад-вперед перед строем, вглядываясь опухшими глазками в лица рекрутов.

— Я таких сопляков, как вы, перевидал тысячи! Многие тысячи! — выкрикивал он. — Знаю, о чем думаете! Одному из вас повезло, и вы уже размечтались о подвигах! Забыв о том, что прежде чем совершать подвиги, солдат должен научиться простейшим вещам. И перестать нуждаться в няньках. Когда вы спите в казарме, ваш покой бережет стража, потому что вам пока даже охрану самих себя доверить нельзя. Какие вам подвиги? Забудьте! А не сможете — я помогу. Я вас быстро приведу в порядок! Напра-а-во! Шагом марш на конюшни! Этот герой из пятой децимы вчера магический жезл поднял? Посмотрим, как он поднимет навильник навоза!

Мы четко развернулись и зашагали к ближайшему выходу с плаца. Не изыскав возможности сорвать зло на мне, Креппер решил оттоптаться на всех. Иногда такой прием неплохо срабатывает: коллектив настраивается против того, кто стал виновником общего попадалова. Но я был уверен, что в этот раз фокус не пройдет. Случай неподходящий, господин сотник.

Я думал, мы вернемся к нашей ночлежке-сеновалу, к конюшням обоза его высочества. Однако выведя подразделение из замка, Креппер повернул налево. Я глянул доступную мне карту Каритека. Что? Неужели таких убожеств, как мы, пустят в стойла настоящих боевых коней? Опять не угадал: проигнорировав нужный поворот, Креппер двинул вдоль стены замка к старому форту, носившему название «Драконье гнездо». Мать-перемать! Нам предстоит чистка не обычных конюшен — драконьих.

Стража на воротах приветствовала наше появление радостным гоготом. «Гонцов по деревням!» — крикнул кто-то, и через минуту в сторону городской стены, по ведущей к ней широкой прямой улице умчались несколько всадников.

Внутри форта крепко попахивало. Примерно как на свиноферме.

— Разобрать инструмент! — скомандовал Креппер и обратился ко мне, в то время как остальные пошли в пристроенный к каменным зданиям конюшен большой дощатый сарай: — А ты стой здесь, тебе я сам выдам. А то еще не поймешь, чего брать нужно.

И он выдал!.. О боги, он был прав — я действительно не понял бы. Точнее — не поверил. Это были не просто вилы, а ВИЛЫ!!!.. Со всех больших букв. Изогнутые зубья длинней руки от плеча до кончиков пальцев. Черенок из ствола молодого деревца, метров пять. Весило орудие труда полцентнера. Мне что, в самом деле предлагают поработать именно им?

Да ну нах!

Заклинание не сработало. Очевидно, предстоящее событие не подлежало сомнению, и система решила поберечь низкоуровневого игрока от ошибок.

Только нахера мне вообще такие игры?

Впрочем, кто меня спрашивал. С трепетом взяв чудовищный «инструмент» наперевес, я занял место в хвосте своей децимы и всего строя. Меченый оглянулся, увидел выражение моего лица и сказал:

— Не боись, паря! Нам не самим этими штуками орудовать.