Читаем без скачивания Избави нас от зла - Том Холланд

Тени на снегу растаяли; все вокруг казалось сделанным изо льда золотисто-голубого цвета. Я обернулся на восток, чтобы взглянуть на встававшее солнце. До этой минуты меня не покидала мысль, что оно не взойдет для меня никогда. Внезапно мне показалось, что в поле зрения попала двигавшаяся точка. Я прищурился и еще немного повернул голову. Точка становилась все больше, и, вглядевшись пристальнее, я увидел, что она движется по моим следам на снегу. Первой моей мыслью было то, что краснокожий шагает за мной по пятам — ведь он мог передумать и вернуться. Приближавшаяся фигура была одета в меха, какие носили аборигены, в волосах были перья, лицо ярко раскрашено. Но когда расстояние между нами уменьшилось, я заметил, что взгляд его глаз был ярче любого, какой мне приходилось встречать прежде. Глаза горели подобно алмазам, а лицо, хотя и без единой морщины, казалось необыкновенно старым. По всему моему телу пробежала дрожь удовольствия, и я вспомнил, милорд, видение Странствующего Еврея, с которым встречался Паша. Я понял, что это тот же самый человек, что мне явилось то же самое существо. Еще когда он подходил ко мне, моя боль начала стихать, а потом я почувствовал, что она исчезла вовсе. Я готов был броситься ему навстречу, даже закричать, но как будто совершенно окаменел. Однако Странник продолжал идти, не замедляя шаг. Я наблюдал за ним, но он вдруг пропал, и я снова обрел способность двигаться. Я побежал по снегу, но там, где он был, не осталось даже следов его ног. Я огляделся. По одну сторону от меня раскинулось озеро, по другую были утесы, но ни на глади озера, ни на скалах не было заметно никакого движения. Я споткнулся и вскрикнул, но мне ответило только насмешливое печальное эхо. А потом, совершенно неожиданно, я увидел его — лицо старика.

Как и в моих снах, это был контур выпиравшей из склона горы. Я пошел вперед, и лицо, казалось, исчезло. Тогда я вернулся на то место, где споткнулся, и лицо появилось снова. Я прижал руки к животу, потом поднял их. Они были выпачканы густой кровью и ярко блестели.

— И что теперь? — закричал я. — Где вы?

Никакого ответа. А потом, очень приглушенно, я услыхал стук сердца — крохотного, беспощадного, колотившегося глубоко в моих внутренностях.

Я не мог двинуться с места и опустился в снег. Не могу сказать, как долго я оставался в таком положении, потому что не ощущал ничего, кроме окончательной потери надежды. Были только холод и бившееся сердце, да еще лицо на склоне горы, каменный профиль. Возможно, как те мудрые люди из индейского племени, я вглядывался в него много дней или даже недель. Я мог быть уверен, что время не остановилось, потому что сердце внутри моего живота звучало все громче и громче, отдаваясь в ушах, напоминая о пробуждении к жизни младенца. Но каким-то образом, чему я не могу дать объяснения, этот ход времени, казалось, замер, предвещая мертворожденное дитя. В моем воображении это маленькое сердце остановилось в одну секунду. Удар, пауза, и время остановилось. В наступившей тишине моя боль бесконечно усилилась, но я не впал в обморочное состояние, как это обычно случалось со мной со времени последнего пребывания в Праге, — скорее, сама боль и весь мир вокруг меня впали в забытье вместо меня. И концом этого мира было каменное лицо. Не осталось ничего, кроме этого лица.

Оно медленно повернулось, как я уже много раз видел в своих снах. Теперь оно было живым, перестало быть каменным. Я встретил взгляд Странника. На нем не было меховых одежд и перьев в волосах, и лицо его не было раскрашено. Одеянием он походил, скорее, на нищего, каких можно встретить на любой английской дороге. Его черный плащ был грязен и засален, остальная одежда ветхая и вся в заплатах. В зубах была зажата тонкая кривая трубка.

Он долгое время смотрел на меня немигающим взглядом, выпуская струйки лилового дыма. Наконец вынул изо рта трубку, но выражение его лица не изменилось. Оно казалось замершим на веки вечные, каким и должно быть каменное лицо.

— Почему, — медленно проговорил он, — я должен дать вам то, чего вы хотите?

Его голос отличался волшебной мелодичностью, еще более удивительной, милорд, чем ваш голос. Звук его заставил меня онеметь. Я позабыл те слова, которые собирался сказать ему, и прерывисто вздохнул, силясь заставить себя заговорить.

— По той же причине, — прошептал я, — которая привела вас к раввину Льву.

Странник поднял брови и сделал глубокую затяжку из своей трубки.

— Так ли? — спросил он, выпуская дым.

Я схватился за живот. Он все еще сочился кровью, однако прикосновение к нему каким-то образом вернуло мне уверенность.

— Вы знаете, что там, — сказал я. — Семя наихудшего зла. Не для того ли явились вы тому еврею, чтобы спасти его и целый мир от болезни, которую распространяет то существо, что у меня внутри?

Странник так пожал плечами, словно мой вопрос развеселил его.

— Нынешний мир и без того уже достаточно болен, — сказал он.

Он махнул рукой, и там, где прежде, казалось, совсем ничего не было, я увидел снова гору, озеро и громадное пространство, занятое лесами.

— Долго ли, — спросил он меня, — будут еще приходить сюда краснокожие, чтобы найти меня, как сделали это вы? Нет, не долго. Так же как туман перед лучами утреннего солнца, они отступят, а потом совсем исчезнут. Таков порядок вещей, такова болезнь мира.

Я отрицательно замотал головой и еще крепче обхватил свой живот.

— И все же вы приходили к тому еврею.

Странник откинулся назад и снова пожал плечами.

— Что из того?

— Вы дали ему книгу.

— Ну, и о чем она, по-вашему, говорила?

— Она предлагала путь в тайный мир, потому что, как я узнал, мир, в котором живут люди, не более чем тень истинного мира. Тайный мир, ваш мир, населяют существа из снов. Я не знаю, кто вы: ангел, бог или демон, — но некоторые из вас действительно демоны. Я достаточно насмотрелся на все это.

Странник насмешливо улыбнулся.

— Демоны? Говорите, кого вы имеете в виду?

— Вы знаете.

Он отрицательно покачал головой, не переставая улыбаться. Потом поднялся на ноги, подошел ко мне и взял за руки.

— Верно, — тихо стал он шептать мне на ухо, — что в этом мире есть необыкновенные силы, обладающие полнотой власти. Силы эти настолько необычны, что вам даже незачем знать это. Мы непостижимы для смертных, так же как и для вампиров, которые сами когда-то были