Читаем без скачивания 100 великих тайн - Николай Непомнящий

Питовранов, как видите, тоже не миновал тюрьмы. Сталин решил, что МГБ слабо борется с «еврейскими националистами», и в октябре 1951 года были арестованы некоторые руководители госбезопасности, в том числе и Питовранов. Осознав свои ошибки, последний обратился 23 апреля 1952 года из заключения с письмом к вождю. В письме был ряд предложений о том, как перестроить работу МГБ, в частности, по самому больному и интересующему Сталина вопросу: «Все, что делалось по борьбе против еврейских националистов, которые представляют сейчас не меньшую, если не большую опасность, чем немецкая колония в СССР перед войной с Германией, сводилась к спорадическим усилиям против одиночек и локальных групп. Для того чтобы эту борьбу сделать успешной, следовало бы МГБ СССР смело применить тот метод, о котором вы упомянули, принимая нас, работников МГБ, летом 1951 года, а именно: создать в Москве, Ленинграде, на Украине (особенно в Одессе, Львове, Черновцах), в Белоруссии, Узбекистане (Самарканд, Ташкент), Молдавии, Хабаровском крае (учитывая Биробиджан), Литве и Латвии националистические группы из чекистской агентуры, легендируя в ряде случаев связь этих групп с зарубежными сионистскими кругами. Если не допускать шаблона и не спешить с арестами, то через эти группы можно основательно выявить еврейских националистов и в нужный момент нанести по ним удар».

Питовранов попал в «десятку», показав, что только Сталин и может научить чекистов уму-разуму, к тому же он продемонстрировал свою верность партии и служебное рвение. В конце 1952 года по распоряжению Сталина Питовранов был освобожден из тюрьмы, назначен на руководящий пост в МГБ и принят «самим».

В отличие от многих своих коллег Питовранов не пострадал и в Хрущевскую оттепель, благодаря давней дружбе с помощником Хрущева Владимиром Лебедевым, о чем Питовранов рассказал в интервью «Аргументам и фактам». В хрущевское время было решено поставить крест на деле об убийстве Михоэлса и никого из рядовых исполнителей не наказывать. Продолжил службу в КГБ и Шубняков.

Питовранов дослужился в КГБ до генерал-лейтенанта. Судьба всегда была к нему благосклонна, даже в 1995 году, когда он выиграл процесс у Владимира Молчанова. Да, вроде бы он напрямую к убийству Михоэлса не причастен, хотя эту грязную работу выполняли в том числе и его подчиненные. Но вряд ли ему удастся откреститься от собственных слов, обращенных к Сталину, которые предполагали более эффективную, долгосрочную и масштабную акцию против евреев взамен менее эффективной расправы с отдельными представителями этого народа. Параноидальный блеф о «еврейских националистах» и «сионистах» сегодня комментировать смешно.

Очень хотелось бы понять, почему до сих пор документы по делу об убийстве Михоэлса сохраняют гриф государственной тайны. Не потому ли, что все еще живы люди, которым можно предъявить счет и чью причастность или участие в этом убийстве без этих документов не доказать? Но раз так, то позвольте и победу Питовранова в суде не считать окончательной.

Реквием по линкору «Новороссийск»

Очень много рассказывалось в нашей печати о гибели линкора «Новороссийск», принадлежавшего до войны итальянским ВМС под названием «Юлий Цезарь» и погибшего в Севастопольской бухте 29 октября 1955 года… Но правда по-прежнему где-то рядом…

Как тогда говорилось в приказе по флоту, причиной взрыва линкора, стоявшего на бочке, то есть на «мертвом якоре» в бухте, была немецкая магнитная мина, якобы пролежавшая на дне со времен войны более 10 лет, которая по каким-то причинам неожиданно пришла в действие. На этом месте бухты сразу после войны было проведено тщательное траление, затем контрольное в местах стоянки кораблей и, наконец, механическое уничтожение мин в наиболее ответственных местах. На самой бочке корабли становились на якорь сотни раз… После взрыва на линкоре в Севастополе работала правительственная комиссия под председательством заместителя председателя Совета Министров В.А. Малышева. От ВМФ в комиссию входил С.Г. Горшков, который с 1951 по 1955 год был командующим Черноморским флотом и, следовательно, нес ответственность за качество траления. Однако при поддержке Н.С. Хрущева Горшков в значительной степени передернул и исказил многие факты трагедии, после чего понесли наказание только временно исполняющий обязанности командующего Черноморским флотом вице-адмирал В.А. Пархоменко (сын легендарного комдива), командир линкора «Новороссийск» капитан 1 го ранга А.П. Кухта, отстранен от руководства военно-морскими силами страны и понижен на две ступени адмирал флота Н.Г. Кузнецов.

Между тем «хмуро молчащие адмиралы» отлично понимали, что отстранение Кузнецова связано с его критическими замечаниями в адрес Хрущева по части передачи Крыма Украине…

По странному стечению обстоятельств линкор «Новороссийск» погиб на том же самом месте, где в 1916 году взорвался, а затем перевернулся линкор «Императрица Мария» – история как бы повторилась еще раз через 49 лет!

Только в мае 1988 года газета «Правда» опубликовала впервые небольшую статью, посвященную гибели линкора «Новороссийск» с воспоминаниями очевидцев трагедии, где описывалось героическое поведение матросов и офицеров, оказавшихся внутри перевернувшегося корабля.

Свидетельствует старшина 1 й статьи Л.О. Бахши:

«Столб взрыва прошел через наш кубрик, метрах в трех от моей койки… Когда я очнулся – тьма кромешная, рев воды, крики. Первое, что я увидел: лунный свет, лившийся через огромную рваную пробоину, которая как шахта уходила вверх.

Я собрал все силы и закричал тем, кто остался в живых: «Покинуть кубрик!» Первый, кого увидел, – Сербулов. Помощник командира. Он стоял над проломом без фуражки, обхватив голову повторял: «Ребятки, спокойно… Спокойно, ребятки!..» Я увидел его возле развороченных шпилей и сразу как-то успокоился.

Едва одевшись, мы бросились помогать товарищам, что в низах. Они подпирали брусьями переборки. Вода хлестала из всех щелей. Матросы работали споро, без паники».

Свидетельствует дежурный по низам, лейтенант К. Жилин:

«Спрыгнув с койки, натянул брюки уже на ходу… Первый трап, второй трап, верхняя палуба. Темно. Огляделся. Перед носовой башней – вспученное корявое железо палубы. Зажатый труп… Все забрызгано илом… Бросился на ют – к вахтенному офицеру.

Объявили аварийную, затем боевую тревогу. Но корабль обесточен. Все пакетники вырубились. Колокола громкого боя молчат. Сначала послали рассыльных с боцманскими дудками. Засвистели. Ударили в рынду…»

Между тем вода взламывала переборки, затапливала отсеки корабля. После получения пробоины линкор продержался на плаву 1 час 40 минут.

А дальше было вот что…

Рассказывает водолаз Иван Петрович Прохоров:

«Дрожащий от страха Пархоменко решил отбуксировать линкор в сухой док, который был по носу на Северной стороне. Завели троса. Из трюмов сообщили, что их заливает вода. Корабль уже имел правый крен 15°… В наглухо задраенных помещениях полно людей, включая БЧ-2 главного калибра, где были установлены орудия небывалого калибра 320 мм, и броня толщиной 406 мм».

Корабль стоял перпендикулярно берегу бухты, и Пархоменко, не представляя размеров пробоины, дал команду буксировать в док и этим погубил корабль, один из лучших, который, правда, как говорят, за всю жизнь так и не сделал ни одного боевого выстрела и не участвовал ни в одном морском сражении, но которым итальянские «марини» гордились…

Едва линкор сдвинулся с места, крен быстро начал увеличиваться до угрожающего, а затем вся эта стальная громада длиной 168 метров и массой 24 600 тонн сыграла «оверкиль»! Кто был на палубе, посыпался в воду, как горох, а кто половчее, сиганув через леера, перебежали по борту и очутились на мокром киле. Было уже около 3 часов утра. Из топливных танков в воду хлынули потоки мазута, которые с головой накрывали плавающих в воде отчаянно орущих людей. Перевернувшись вверх днищем, корабль довольно долго был на плаву, возвышаясь над водой на 2—3 метра.

Когда стальные мачты с вертикальной броней более 40 сантиметров, описав дугу, стали погружаться в воду, образовался мощный водоворот…

Один из спасенных, матрос-новобранец, сильно заикаясь (его колотила дрожь), рассказывал пассажирам остановленного поезда:

«Я прыгнул в воду, когда корабль стал медленно крениться на правый борт. Едва вынырнул, увидел, что меня накрывает палубными постройками, после чего в страшно бурлящей воде затянуло на большую глубину, и я потерял сознание. Очнулся я еще в воде, внутри большого воздушного пузыря, и успел сделать несколько вдохов… Этот же пузырь меня выбросил на поверхность с другого борта, где и подобрали спасательные катера…»

После взрыва корабельные врачи стали делать срочные операции пострадавшим и погибли все до единого вместе с ранеными уже под водой через несколько дней…