Читаем без скачивания Сотканный мир - Клайв Баркер

— Откуда доносится звук?

— Не знаю, — сказал Хобарт и попятился. — Отовсюду.

— Где же ты?!! — потребовал ответа Шедуэлл, обращаясь к наваждению. — Покажись!

— Не надо… — начал Хобарт; его голос был полон ужаса.

— Это же твой дракон, — напомнил Шедуэлл. — Мы должны увидеть его.

Хобарт замотал головой. Это место создала не та сила, с какой он хотел бы встретиться. Однако прежде чем он успел ретироваться, Шедуэлл вцепился в него.

— Мы посмотрим на него вместе, — сказал он. — Ведь он одурачил нас обоих.

Хобарт в панике дергался, пытаясь высвободиться, но замер, когда его взгляд упал на силуэт, возникший в дальнем конце аллеи.

Не менее двадцати пяти футов в высоту, он заслонял собой небо. Вытянутая голова из выбеленной кости задевала ветви деревьев, и с них осыпались песчаные лепестки.

Он по-прежнему завывал, но рта у него не было; на его лице вообще не было ничего, кроме глаз. Зато этих глаз было до жути много, по бокам головы тянулись ряды щелок без век и ресниц. Возможно, их было не больше сотни, но, чтобы узнать это наверняка, не хватило бы вечности, потому что существо, несмотря на его массивность, казалось текучим. Неужели в его чреве вращаются колеса, связанные лентами жидкого огня с сотнями меняющихся геометрических форм? А бесчисленные крылья хлопают где-то в вышине, и свет перетекает по внутренностям, как будто он наглотался звезд?

Не было ничего определенного. Он то являлся в коконе беснующегося света, словно ствол, пораженный молнией, то превращался в огненное конфетти, зависавшее по контурам тела, пока его не уносило прочь. В одно мгновение — эфир, в другое — безжалостная сила.

А затем его вой оборвался так же внезапно, как начался.

Бич замер.

Шедуэлл отпустил Хобарта, когда от того пахнуло дерьмом. Хобарт упал на песок, негромко всхлипывая. Шедуэлл оставил его лежать, а голова Бича выпуталась из паутины огней и развернулась к незваным гостям.

Шедуэлл не пытался бежать. Какой смысл? Вокруг тысячи миль пустыни. Отсюда некуда бежать. Все, что ему остается, — остановиться и сообщить этому кошмару, с какой целью они явились сюда.

Но не успел он выговорить и слова, как песок под ногами зашевелился. Сначала ему показалось, что Бич хочет похоронить его заживо. Но вместо этого песок откинулся, как простыня, и под ним — в нескольких Фугах от Шедуэлла — открылось мертвое тело ибн-Талака. Голый труп араба был чудовищно изуродован. Кисти рук сожжены, остались лишь почерневшие обрубки с торчащими костями. Гениталии уничтожены таким же способом, глаза выжжены в глазницах. Не приходилось надеяться на то, что эти увечья нанесены после смерти: рот проводника был искажен предсмертным криком.

Шедуэлл в ужасе отводил глаза, но Бич показал еще не все. Песок снова зашевелился, теперь справа, и показалось второе тело — Джабир, лежащий на животе. Ягодицы выжжены до кости, шея сломана, голова вывернута так, что он смотрел в небеса. Рот его тоже был выжжен.

— За что? — только и сумел сказать Шедуэлл. От взгляда Бича внутренности болезненно сжались, желудок расстался со своим содержимым, но он все-таки сумел выговорить вопрос. — За что? Мы же не хотели ничего дурного!

Бич никак не показал, что услышал его слова. Может быть, после вечности в пустоте он потерял способность общаться? Может быть, единственным ответом на боль бытия был его вой?

Затем из легиона глаз полыхнул свет, пылающие колеса и огненные ленты подхватили его и выплеснули на Шедуэлла. За миг до того, как свет ударил в него, Коммивояжер успел подумать, что смерть будет быстрой; затем свет попал в цель. Боль ослепила Шедуэлла, тело его обмякло. Он ударился о землю, голова готова была расколоться пополам. Однако смерть не пришла. Наоборот, боль внезапно утихла и перед его мысленным взором возникло горящее колесо. Бич был теперь у него в голове, его сила клокотала в черепе Шедуэлла.

Потом колесо исчезло, уступив место видению, внушенному Бичом.

Он проплывал над садом, высоко над деревьями. Это мир с точки зрения Бича, догадался Шедуэлл, он смотрит сейчас его глазами. Этими общими глазами он заметил на земле внизу какое-то движение и спустился туда.

На песке стоял Джабир — на четвереньках, голый, — а ибн-Талак держал его сзади, со стонами входя в его плоть. Шедуэллу зрелище показалось неприятным, но довольно безобидным. Он в свое время видел и творил кое-что похуже. Однако он разделял с Бичом не только взгляд, но и мысли: это существо сочло происходящее внизу действо преступным и вынесло за него смертный приговор.

Шедуэлл уже посмотрел на последствия экзекуции и не имел ни малейшего желания наблюдать сам процесс. Но у него не осталось выбора. Бич завладел его мысленным взором, и ему пришлось увидеть все, во всех ужасающих подробностях.

Яркий свет обрушился вниз и оторвал любовников друг от друга, после чего вцепился в провинившиеся части тела — рот, глаза, гениталии и ягодицы — и охватил их огнем. Это произошло не сразу, они успели помучиться (Шедуэлл снова услышал вопли, привлекшие его в сад), они молили о пощаде. Но огонь не ведал милости. К тому моменту, когда он завершил свое дело, Шедуэлл сам рыдал и умолял все поскорее закончить. Наконец казнь завершилась и тела прикрыл песчаный саван. Только после этого Бич вернул ему его собственное зрение. Шедуэлл снова увидел землю, на которой лежал; от нее разило блевотиной.

Он лежал там, где упал, содрогаясь всем телом. Потом немного пришел в себя, поднял голову и взглянул на Бича.

Очертания этого существа изменились. Оно уменьшилось, село на горку песка и устремило все глаза на звезды. Бич оставил роль судьи и палача и предался созерцанию.

Хотя наполнявшие сознание образы померкли, Шедуэлл был уверен, что Бич все еще присутствует у него в голове. Он чувствовал колючки в своем мозгу. Он стал рыбой в человеческом обличье, попавшей на крючок.

Бич отвернулся от неба и уставился на Шедуэлла.

«Шедуэлл…»

Он услышал свое имя, хотя у Бича по-прежнему не было рта. Да он и не нуждался в этом органе, поскольку запросто мог проникнуть в человеческий мозг.

«Я тебя вижу».

Так он сказал. Точнее, такая мысль возникла в голове Шедуэлла, и он облек ее в слова.

«Я тебя вижу. И знаю, кто ты».

— Именно этого я и хотел, — ответил Шедуэлл. — Чтобы ты узнал меня. Поверил мне. Доверился мне.

Подобные речи Коммивояжер повторял большую часть жизни, и привычные слова добавили ему уверенности.

«Ты не первый, кто пришел сюда, — сообщил Бич. — До тебя приходили другие. И уходили».

Шедуэлл слишком хорошо знал, куда они уходили. Он успел мельком увидеть — то ли Бич так хотел, то ли он сам подглядел — тела, погребенные под песком, гниющие под мертвым садом. Это зрелище должно было напугать его, но он растратил весь страх, глядя на казнь. Теперь он будет просто говорить и надеяться, что правда спасет его от смерти.