Читаем без скачивания Первопонятия. Ключи к культурному коду - Михаил Наумович Эпштейн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Живоумие
Важнейшее свойство ума – живость, гибкость, подвижность, способность выходить за пределы установленных категорий, бросать вызов догматике, играть понятиями, демонстрируя их относительность. Живоумие видит обратную сторону вещей, ставит под сомнение претензии на абсолютную истину, подтрунивает даже над самим разумом.
В России ум даже очень умных людей, таких как Л. Толстой, Н. Федоров, Вл. Соловьев, П. Флоренский, порой склонен застывать в величественных и глубоких, но негибких конструкциях мысли, напирать на какие-то идеи до упора. Или, напротив, ум ведет себя очень нервно, как у Ф. Достоевского или В. Розанова, – глумливо, издевательски, фельетонно. В этой желчности тоже есть нечто неживое или нездоровое, близкое к припадку: вот-вот мысль забьется в судорогах, как у подпольного человека, опровергая «дважды два – четыре». Органически живоумным можно считать Пушкина, воспитанного на французской культуре. Мысль Пушкина грациозна, естественна, ненатужна, не зациклена на определенных понятиях, не долбит в одну точку, но легко перебегает от понятия к понятию, точным прикосновением его оживляет, расшевеливает. Маленький пример пушкинского живоумия – заметка 1830 года: «Острая шутка не есть окончательный приговор. *** сказал, что у нас есть три „Истории“ России: одна для гостиной, другая для гостиницы, третья для гостиного двора».
Живой ум находит сходство в удаленных вещах, умеет разграничивать близкие вещи, но при этом не ищет панацеи в единственной теории или идеологии. Живой ум не прекращает процесса мышления и не подменяет его актом обретения полной истины или великого прозрения, якобы посланного свыше. Живой ум умеет быть насмешливым, но при этом не впадает в обратную крайность – паясничанья, выворачивания наизнанку здравого смысла, изничтожения азбучных истин, нервного смешливого тика, злого захлеба (что бывает у Ф. Достоевского и В. Розанова). Живоумие важнее для судеб разума, чем глубокомыслие, среди плодов которого и доморощенная эсхатология, углядывающая конец света за каждым углом, и конспирология, подозревающая повсюду всемирный заговор.
В России есть сильная традиция антиинтеллектуализма, «умоборчества»: дескать, ум враждебен живой жизни и не способен ее постичь («умом Россию не понять…»). Но это свойство именно не слишком развитого ума, который склонен умствовать, умничать, то есть обслуживать самого себя. Где неживой ум, там и неумная жизнь – бессмысленная, беспощадная к самой себе. Умничанье – это отроческая болезнь ума, свидетельство его незрелости. Вырастая из затянувшегося детства, умный подросток начинает думать до ломоты в мозгу, и ничто живое вокруг уже не радует его, засевшего в сумрачную келью мысли. Постепенно жизнь берет свое, и само мышление проникается жизнью, что свидетельствует о переходе к зрелости. Живой ум, не выпрямляющий понятий догматически, но и не ломающий их истерически, нужнее всего зрелому обществу, которое не готовится к концу света, не дергается в припадках ясновидения и мироспасительства, а собирается жить долго, терпеливо, осмысленно, со вкусом и в свое удовольствие.
✓ Безумие, Жизнь, Интеллигенция, Мудрость, Мышление, Обаяние, Сознание
Умиление
Умиление – состояние растроганности, размягченности, сердечной теплоты и открытости. Это одно из самых глубоких и вместе с тем загадочных чувств. Умилять кого-то – значит располагать к милости, милосердию, помилованию. Обычно мы умиляемся слабому, хрупкому, когда оно обнаруживает в себе силу. Умиляемся ребенку, когда он начинает улыбаться или тянуться за игрушкой, произносит первые слова, делает первые шаги. То «взрослое», к чему уже способно дитя, воспринимается как милость, данная ему свыше или идущая из глубин жизни, – и поэтому мы умиляемся всему, в чем неожиданно проявляется воля, сознательность, целенаправленность маленького существа. Умиление – особое чувство для восприятия милости, как зрение – для света, обоняние – для запаха.
Предмет умиления: сила, данная слабому, величие – малому, богатство – бедному. При этом мы начинаем сопереживать всему слабому и восхищаться его внутренней силой, упорством и несгибаемостью малых сих. Мы испытываем умиление, видя, как маленькое деревце упорно противится ветру, сгибается под его порывами, но потом выпрямляется. Д. Мережковский писал о том, «какое умиление – наша северная весна», особенно в Петербурге: ведь она прокладывает себе путь через холод и камень. Умиляются травке, птичкам, немощным, неимущим, если через них проступает нечто великое, достойное, священное. Умиляются малым тварям, которые добросовестно исполняют свое предназначение и находят себе место на пиру жизни.
Слово «умиление» трудно перевести на другие языки, в частности на английский. Тenderness – это нежность, ласковость, а не умиление, которое предполагает одновременно и сострадание к данному явлению, и преклонение перед ним. Главный предмет умиления в христианстве – сам Христос, тот, кто смертью попрал смерть, страданием – страдание. Слезы умиления подступают оттого, что сила свершается в немощи.
Умиление нельзя путать ни с жалостью, которая направлена сверху вниз, на слабейшего, нуждающегося в подмоге, – ни с восхищением, которое, напротив, направлено снизу вверх, на того, кто превосходит нас красотой, силой. Умиление – это своего рода слияние жалости и восхищения и вместе с тем ни то ни другое. Это восхищение-через-жалость, это восприятие чего-то уязвимого, беззащитного – и одновременно восхищение его достоинством, стойкостью, цельностью. Умиление – это двойное переживание, когда нам явлена слабость, преисполненная достоинства, внутренней силы, или когда внутренняя сила такова, что она не боится проявить свою слабость.
✓ Любовь, Малое, Обаяние, Чувство
Человек
Человека можно кратчайшим образом определить как биосоциальное существо, выделившееся из природы и создающее культуру, обладающее разумом и развитым языком и выступающее как субъект трудовой и общественно-исторической деятельности. Существуют десятки определений видовой специфики человека: Homo creatur (творящий), Homo faber (производящий орудия), Homo economicus (экономический), Homo ethicus (этический), Homo interrogans (вопрошающий), Homo loquens (говорящий), Homo ludens (играющий), Homo narrans (рассказывающий истории), Homo religiosus (религиозный), Homo sapiens (разумный), Homo symbolicus (создающий символы)… По сути, все первопонятия, собранные в этой книге, так или иначе представляют собой характеристики человека, способы его самосознания.
Далее мы рассмотрим ряд самых проблемных и кризисных моментов в современном понимании человека, в частности соотношение родового и личного, естественного и искусственного.
Отставание человека от человечества
Один из главных векторов истории –
