Читаем без скачивания Гибель советского кино. Интриги и споры. 1918-1972 - Федор Раззаков

Таким образом высокопоставленный чиновник Госкино помог фильму, заставив замолчать его противников. Более того, Госкино согласилось выделить дополнительные средства для завершения работы над картиной. В итоге вскоре съемочная группа отправилась на последние натурные съемки в Туркмению, где и завершила работу над фильмом (отметим, что по решению Баскакова курировал этот этап работы Вадим Спицын).

Кстати, Баскаков постоянно телеграфировал Спицыну в Туркмению, чтобы в банде Абдуллы обязательно были русские. Зампред боялся, что если будет иначе, то республиканские руководители могут обвинить Госкино в разжигании национальной розни: дескать, у вас все бандиты – азиаты. А подобные упреки после пражских событий ничем хорошим закончиться не могли.

В начале сентября 1969 года работа над фильмом была полностью завершена. Но мытарства его не закончились. На этот раз картину стало мурыжить руководство «Мосфильма». Оно распорядилось внести в нее 27 поправок, но Мотыль осуществил только некоторые из них. В частности, он сократил эпизоды с пьянством Верещагина, вырезал икону богоматери со струйкой крови в сцене убийства хранителя музея, даже заново переоркестровал музыку Исаака Шварца. Однако и этот вариант генерального директора «Мосфильма» Сурина не удовлетворил, и он настоял на том, чтобы акт о приемке картины в Госкино пока не подписывали.

Судя по всему, он надеялся разрешить эту ситуацию с помощью «верхов». Зная о том, какую неоднозначную реакцию этот фильм вызвал как у руководства ЭТО, так и в Госкино, он решил «прогнать» картину «по дачам» – то есть показать ее членам Политбюро (после чехословацких событий в высшем советском руководстве появилась привычка лично визировать наиболее спорные фильмы на дачных просмотрах). В итоге фильм попал к Брежневу, который от увиденного... впал в настоящий восторг, поскольку был большим поклонником американских вестернов. Тем же вечером он лично позвонил руководителю Кинокомитета Романову и выразил ему признательность за появление подобной ленты. Естественно, после такого звонка киношный руководитель решил тоже познакомиться с фильмом. Как вспоминает сам В. Мотыль, картина Романову понравилась. И он распорядился вместо оставшихся почти двадцати поправок осуществить только... три.

Отметим, что хулители фильма, чтобы хоть как-то сгладить горечь от собственного поражения, все-таки отыгрались на ее авторах: дали картине 2-ю прокатную категорию, что снижало сумму гонораров за производство. Но верховная власть к этому факту не имела никакого отношения: это опять были внутрицеховые разборки. Об этом же говорят и другие факты: например, многие известные коллеги Мотыля не приняли его картину и говорили об этом в открытую. Как вспоминает сценарист Р. Ибрагимбеков:

«Мой незабвенный учитель Сергей Аполлинариевич Герасимов, посмотрев фильм, сказал: „Старик, я думал, ты серьезный человек...“ „Картина неплохая, только рояль в кустах все время торчит“, – говорил Эльдар Рязанов. Никита Михалков тоже считал, что на экране играют в поддавки...»

Из этой же «оперы» и история о том, как «Белое солнце пустыни» постоянно гнобили, ни разу не удостоив ни одной из кинематографических наград. Опять же это были не «наезды» кого-то из кремлевских небожителей, а разборки внутри киношного клана. И Мотыль здесь был далеко не одинок. Взять, к примеру, другого известного советского кинорежиссера – Леонида Гайдая. За 35-летнюю карьеру в кинематографе ни один фильм этого выдающегося комедиографа не был удостоен какой-либо награды на Всесоюзных кинофестивалях.

Таким образом, в нелегкой судьбе шедевра В. Мотыля главную роль играли не происки верховной власти, а внутрицеховые интриги. В этих интригах в одно целое сплелись козни чиновников-перестраховщиков, неверие коллег-кинематографистов в талант постановщика и, наконец, неприязнь к нему других коллег – из числа завистников. И все перечисленное не было отличительной особенностью советского режима – такова, увы, особенность любой власти.

Страсти по «Фантомасу»

Вспоминая бурные события конца 60-х годов, нельзя не вспомнить еще одну историю, тем более что она тоже непосредственно связана с кинематографом. Речь идет о скандале вокруг комедийной трилогии французских кинематографистов о Фантомасе – «Фантомас», «Фантомас разбушевался» и «Фантомас против Скотланд-Ярда». Однако прежде чем перейти к рассказу об этой истории, следует хотя бы вкратце рассказать о самом фильме.

Впервые фильм Анри Юннебеля был показан в Москве на Неделе французского кино в 1966 году, после чего советские идеологи почти без проволочек дали свое согласие на его покупку для широкого проката. Видимо, сработал фактор того, что в отличие от предыдущих экранизаций (фильм Юннебеля был четвертой попыткой) эта была решена в жанре эксцентрической комедии и, в сущности, не должна была сулить каких-либо идеологических проблем. Во всяком случае, так казалось людям со Старой площади (там располагался ЦК КПСС). Если бы они только могли себе представить, к каким результатам это приведет... А прокатчиков интересовало лишь одно – прибыль от проката.

Первые два фильма о Фантомасе – «Фантомас» и «Фантомас разбушевался» – появились в советском прокате в октябре 1967 года. Нельзя сказать, что те, кто покупал эти ленты, все-таки не представляли себе возможную реакцию отдельных зрителей на такого рода фильмы. В самом массовом журнале о кино «Советский экран» была помещена статья о том, что эти картины всего лишь комедии, отношение к которым должно быть соответствующим – несерьезным. Дескать, посмеялись и забыли. Но все оказалось иначе.

В самом начале 50-х годов (а если точнее, то в 1952-м), когда на советские экраны вышли четыре фильма о Тарзане, в Советском Союзе началась «тарзаномания» – тогда чуть ли не в каждом дворе появились канаты на деревьях («тарзанки»), дети стали оглашать окрестности дикими криками на манер тех, что издавал человек-обезьяна. С «Фантомасом» все оказалось куда серьезнее. Теперь подростки бросились копировать манеры и повадки этого героя, в сравнении с которыми повадки Тарзана казались невинными шутками. Например, спустя каких-нибудь два-три месяца после начала демонстрации фильма по многим городам Союза прошла волна нападений на уличные киоски, торгующие газетами и сигаретами, и после каждого из этих нападений на месте преступления милиция находила записки с текстом: «Не подумайте на нас – это сделал Фантомас». В эти же месяцы органы милиции буквально были завалены жалобами граждан на бесчинства подростков, которые, прикрываясь именем героя, поджигали почтовые ящики, били витрины магазинов, пугали поздно возвращающихся домой женщин утробным смехом, характерным для зеленоликого киношного отпрыска Анри Юннебеля.

Весной 1968 года в МВД провели специальное совещание, посвященное проблемам подростковой преступности, на котором поднимался вопрос и о «Фантомасе»: дескать, этот фильм плохо влияет на молодежь. Решили выйти с предложением в Госкино, чтобы там запретили прокат фильма на территории СССР. Однако Госкино к столь радикальному шагу было пока не готово, хотя и в стороне не осталось: 31 июля там был издан приказ «О закупке и прокате зарубежных фильмов», в котором была поставлена задача исключить в будущем проникновение буржуазной пропаганды на советский экран.

Между тем прокатчики запустили на широкий экран третью часть о похождениях Фантомаса – «Фантомас против Скотланд-Ярда». Картина принесла бюджету фантастический доход, а вот правоохранительным органам очередную головную боль: кривая преступности в среде подростков продолжила свое движение вверх, взлетев еще на 15 процентов. Можно, конечно, утверждать, что это произошло случайно, но многие факты говорят об обратном. Например, в начале 1969 года в городе Горьком «фантомасомания» среди молодежи достигла таких размеров, что местное телевидение вынуждено было затеять специальную программу «Вас вызывает Фантомас» с тем, чтобы наставить юных горьковчан на путь истинный. Журналисты в прямом эфире пытались объяснить подросткам, что грабить и жечь киоски, пугать припозднившихся горожан утробным смехом – это плохое занятие, которое может привести «шутников» к печальным последствиям.

Случайно или нет, но именно в это время эмвэдэшные статисты зафиксировали значительный рост преступности среди молодежи. Например, хулиганские проявления начали расти с 1966 года и каждый год давали прирост в 10–15 тысяч случаев. Скакнули вверх грабежи: в 1969 году их было совершено 27 258 против 21 191 в 1967 году, то есть до появления «Фантомаса» на широких экранах (до этого число грабежей в стране тоже росло, но впервые их всплеск составил почти 6 тысяч!).

Наконец, зеленоликому Гению Зла подражали не только подростки. Хотите верьте, хотите нет, но из песни, как говорится, слова не выкинешь: именно появление на наших экранах фильма про Фантомаса стало одной из причин возникновения в Советском Союзе самой дерзкой банды вооруженных грабителей. В открытой печати ее принято называть бандой братьев Толстопятовых. Но на родине этого преступного формирования – в Ростове-на-Дону – ее еще тогда называли бандой «фантомасов». И не случайно. Дело в том, что идея создать банду пришла в голову братьям именно после просмотра первого фильма о Фантомасе в 1967 году, и в качестве своего фирменного «лейбла» они не только взяли физиономию Гения Зла в пресловутой зеленой маске (кто не верит, советую сходить в Центральный музей МВД: там этот «лейбл» вам покажут), но и свои преступления совершали в похожих масках.