Читаем без скачивания Я не Поттер! - Марина Броницкая

Сириус попытался вставить пару слов на тему «я же тебе говорил», но оборотень только рукой на него махнул, сел на кровать и закрыл лицо руками.

— Зачем же так расстраиваться… — заметил я, и еще раз попытался ослабить цепь на запястьях, металл расцарапал кожу до мяса, и кровь уже не капала, а лилась. — Не стоит.

— Это еще почему?

— Когда не помнят, это прекрасно. Вот взять моего крестного, он что, уже забыл, как его предали? Нет… — я понизил голос и со злорадством прошептал. — Он никогда не забудет…

А вы оба не забудете то, что сказал я. Не все же мне мучиться, присоединяйтесь!

Однако Люпин предпочел сменить тему и задал очень важный вопрос, ответа на который просто нет.

— Кто научил тебя убивать, Гарри?

Меня никто не учил, такому обучить невозможно. Легкость, с какой я произношу два смертоносных слова, иногда пугает даже меня самого. Мне не нужно желать смерти противнику всей душой, чтобы убить его, и умения здесь ни при чем, я просто говорю, а вселенная слушается. Но как я могу им объяснить свою природу, как?! Если даже оборотень не может понять — все люди разные.

— Папа! Кто же еще? Догадывался, что когда‑нибудь вы со мной войну затеете… Он у меня знаете, какой умный!

— Он сукин сын и обманщик.

— Это еще не значит, что он неумный сукин сын и обманщик! — возразил я с присущей мне логикой и попытался откинуть со лба волосы, мешавшие мне наслаждаться поражением врагов в полной мере. Препятствовали осуществлению такого простого желания связанные руки и ноги, но я не отчаялся и стал дуть себе куда‑то в область глаза.

Через секунду я вообще пожалел, что они у меня есть — Сириус, еле передвигая ноги, подошел ко мне, наклонился и заправил непослушную прядь за ухо. Огрубевшая кожа его пальцев дотронулась до моей осторожно и нежно, и я чуть не заплакал. Люди сами портят свои жизни, и крестный не стал исключением. Ведь от этого прикосновения у меня внутри все взорвалось, а в ушах зашумело, но лишь на… несколько мгновений. Не успел он сделать и шага назад, а между нами уже лежала пропасть, и кроме глухой неприязни к этому мужчине я чувствовал только одно — горечь потери. Умри Блэк сию минуту, моя скорбь не была бы сильнее, для меня крестный и так — умер…

— Ты все забудешь и мы… подружимся, обещаю. Я вернусь в твою жизнь и мне плевать, кто твой отец. Я точно знаю, кто носил тебя под сердцем, я знаю, кто твоя мать… — бормотал он несусветные глупости, нависнув надо мной всем телом. — У тебя её глаза!

Ремус продолжал сидеть на кровати, и возмущенно пыхтеть. Он не верил ни словам друга, ни моим, однако маг не мог не верить магии, и поэтому в ту минуту оборотню было действительно дурно. Он позеленел, так его тошнило от самого себя.

— Ну ребятки, это еще доказать нужно, — раздался неуместно оптимистичный голос Уизли.

Интересно, как долго Артур за всем наблюдает? Эх, если бы он не был отцом и Рона, и Джинни… Повезло ему, в общем. Несказанно!

— Вы бы поторопились, — сказал он. — Джордж на связь выходил, — и кивнул в мою сторону своей откормленной рожей, — кощея этого дочь моя ищет, волнуется. Вроде ж и учатся на разных факультетах, а вот пролезет, гаденыш, в любое сердце! — брызгал он слюной, роясь в карманах брюк.

Найдя в них клочок смятой бумажки, он сунул его крестному, стоящему возле меня, в руку.

— Начинай, Сириус. Ремус, вы все спросили?

— Достаточно… — прохрипел тот, имея в виду совсем иную «достаточность», но Артур поверил ему на слово.

— Это что? — спросил крестный, с растерянностью школьника глядя на врученную ему бумажку. — Посмотри на него, Артур. Ты с ума сошел!

— Ну–ну… — подойдя к Сириусу, он похлопал его по спине. — Это распознавание родства, мелочь. Ну так что, Северус… того, да? Пожиратель? А Гарри?

— Да чтоб нас черти… — оборотень явно впадал в истерику. — Артур, разговоры потом, ладно?!

Глаза защипали, в груди закололо, и я заколотился в бесплодных попытках освободиться с удвоенной силой. Зловещему лязгу цепей в уютной комнатке с розовыми шторками на окнах мог бы и Кровавый Барон позавидовать. Наверное, я бы даже не отказался от его компании, да я бы сейчас от любой компании не отказался. Рад был бы всякому, хоть дракону, хоть василиску, хоть еще парочке милых тварей! Отвлекать внимание от своей персоны без магии, с гудящей головой и израненными руками я просто не мог.

— Гарри, терпи, еще минута, честно.

Да уж, Сириус, эта минута может стать последней в моей жизни. Нет, узнав, что мы с тобой родственники даже больше, чем ты предполагал, ты обрадуешься, но ненадолго, на секунды. А там Люпин подтянется — мир спасать! И закопаете вы меня в соседнем лесочке, начхав на всю продуманность моего воистину идиотского плана…

— Закрой глаза, там увидишь родовое древо. Ты по стволу до нашего времени вниз иди, медленно… медленно… — руководил Артур. — Ты ж и так крестный, тебе легче ориентироваться, и быстрее. Ну что? Посмотрел?

Это самое дерево, ветви которого взмывали в чистую небесную гладь, теряясь в запредельной высоте, отражалось не только в глазах Сириуса, но и в моих. Большой и могучий дуб. Почти такой же старый и сухой, как и тот, что растет у меня во дворе. Листья шелестели на ураганном ветру и те из них, которые держались на нем некрепко, срывались и падали вниз камнем. Я с трепетом понял, падают не листья — люди. У меня мало родных, а вот соседей на этом дереве, хоть отбавляй. Это и предки, имена которых на сгнивших от старости листочках и прочесть невозможно, и толстый сук родных Тобиаса Снейпа, и кузин Эйлин Принц, и ярко— зеленые листочки нынешних Дурслей, и пожелтевшие мертвых Эвансов, и даже еле различимые, почти прозрачные листочки Поттеров, ведь мать была замужем за одним из них, и еще сотни и сотни листочков тех, о ком я и знать не знал…

Но все они — не главные. Дуб делился у своего основания на шесть могучих стволов, и на том из них, где расположился я, расположилась и моя беда. Ниточка между моей матерью и отцом, сиреневая, означающая внебрачную связь, осталась, а между мной и Лили Эванс зияла… пустота. Толстая черная линия родства связывала отца со мной, а меня с той, кто подарила мне еще одну жизнь, силу своей крови и духа, а моему родовому древу сотни черных листочков и сухих ветвей — Беллой Лейстрейндж.

Он увидел, но понять не смог. Понять мог только тот, кто знал историю тринадцатилетней давности, о живой и мертвой девушке. Одна спасла меня, но умерла, другая спасла меня еще раз и… поплатилась не меньше. Обряд слияния крови — крепче, чем усыновление. Я больше Блэк, чем Эванс, что ни в коей мере не отменяет материнства Лили. Тем не менее, у меня есть и другая мать!

Помоги мне Моргана и все, все, все…

Я смотрел ему в глаза, а они затягивали меня, как водоворот, и просил сохранить мне жизнь. Сириус Блэк уже никогда не поверит, что я имею хоть какое‑то отношение к его подруге Лили и отправится на поиски мечты — Гарри Джеймса младшего, или же бросится выяснять подробности моего усыновления четой Поттеров. Мужчина понял одно, однажды его кузина скрыла от него свою беременность, и на свет появился его племянник, то есть я. То, что мой отец — Северус, его не удивило. Однако, после такого потрясения его уже ничто и никогда не удивит. Наверное, он еще долго будет мучиться над загадкой, и искать причины моей якобы ненависти к Темному Лорду и обязательно найдет отгадку. В моей ненависти к сумасшедшей матери, поставившей своего кумира выше собственного дитя. Сириус — грифиндорец, он верит и в любовь, и в ненависть.