Читаем без скачивания Проклятие замка Комрек - Джеймс Херберт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Старик медленно и печально покачивал головой, словно видя разыгрывавшееся перед ним злодеяние.
– Лэрд-узурпатор, воевавший вместе с другими кланами, в конце концов стал претендовать на замок. Это был подлый, злобный человек, которому было на всех наплевать, даже на Бога. Он велел притащить побежденного лэрда Маккиннона и его семью из темницы как раз в эту комнату замка. В очаге развели сильный огонь, и в горящие бревна вставили длинный нож, так что его кончик раскалился докрасна.
В самом ли деле в комнате стало темнее из-за большего числа теней или это лишь мерещилось взбудораженному воображению Эша?
– У лэрда было две дочери, одной, по имени Финелла, было тринадцать, другой, со сладким именем Лин, исполнилось шестнадцать, хотя семейная история говорит нам, что она была более резвой из пары. Так или иначе, у парапета, за этой самой комнатой, Маккиннона принудили наблюдать, как его молоденьких дочерей пытали, истязали и, наконец, насиловали злобные и необузданные воины нового лэрда. Этот узурпатор носил соответствующее имя – лэрд Дихан, которым гордился, потому что в переводе на английский язык оно означает «демон». Можете ли вы представить себе это, мистер Эш? Маккиннон был вынужден наблюдать, как его юных непорочных дочерей пытают, мучают раскаленным ножом, насилуют перед ним, невинных детей, которых любишь больше всего на свете, – видеть варварство, обращенное против них, их борьбу, несмотря на страх и непонимание, их изнасилование грубейшими из членов клана. А затем увидеть, как их сбрасывают со стены на скалы, в море далеко внизу.
Эшу это не доставляло удовольствия, что лорд Эдгар, вероятно, понял, потому что его глаза, укрытые тяжелыми веками, постоянно искали взгляда парапсихолога, словно затем, чтобы оценить меру его чувствительности. Но Эш «надел» на свое лицо неподвижную маску, без намека на какие-либо эмоции, что, возможно, раззадорило главу замка Комрек, потому что его летопись стала еще более ужасающей.
– Согласно отчетам о том дьявольском дне, которыми мы располагаем, лэрд Дункан Маккиннон сражался как бешеный. Говорят, что он обладал недюжинной силой. Неизвестно, сколько врагов понадобилось, чтобы его обездвижить, но в конце концов силы его иссякли, и он сдался.
Голос изможденного человека оставался твердым, хотя Эшу он с каждый минутой казался все более сухим. Несмотря на заявленное отвращение, он, казалось, наслаждался безобразием своего рассказа.
– Маккиннона придавили к плитам пола, заставили опуститься на колени и стать свидетелем дальнейших ужасающих бесчинств в отношении его семьи, потому что теперь настала очередь его бедной истеричной жены, Элспет, рыдавшей по их утраченным дочерям. С нее тоже сорвали одежды, но, скорее, с целью ее унизить, а не изнасиловать. Ее заставили преклонить колени всего в футе от ее крепко удерживаемого мужа. Откинули ей назад волосы, чтобы открыть шею для варвара с топором. Только Богу известно, что за мысли рождались в этот миг в уме сломленного лэрда.
Эш понюхал свое виски, прежде чем поднести стакан к губам, делая вид, что восхищается ароматом напитка, меж тем как пытался обнаружить какой-нибудь намек на яд. И лорд Эдгар, и Байроне многозначительно на него смотрели, и у Эша не оставалось другого выбора, кроме как понадеяться на лучшее. Отпив глоток, поболтал его во рту, потом проглотил. Жидкий огонь побежал в горло, чтобы затихнуть на какое-то время, а затем словно бы с новой силой разгореться у него в груди. Это было восхитительно.
Но так же обстояло дело и с некоторыми ядами при смешивании с другими, более сильными ароматами. Какого черта, подумал он и сделал еще один большой глоток. Как ни странно, чувства у него сразу же обострились.
– Я вижу, вам нравится наш особый шотландский рецепт, мистер Эш, – сказал лорд Эдгар, улыбаясь с искренним удовольствием. – Так и должно быть. Это односолодовое виски «Макаллан» шестидесятилетней выдержки, к тому же вы пьете его из хрустального стакана «Уотерфорд», а это лучший сосуд, из которого его следует пробовать.
– И «Макаллан», и стакан – из самых лучших, – с готовностью согласился Эш, радуя своего хозяина. – На чем мы остановились?
Лорд Эдгар удовлетворенно хмыкнул и продолжил свой рассказ.
– Как раз в тот миг, когда Элспет должны были обезглавить, страшный мучитель, лэрд Лаглан Дихан, стал недоволен. Возможно, Маккиннон еще не выказал достаточного горя, и он, конечно, не умолял сохранить жизнь ни своей жене, ни даже своим дочерям. Слов мольбы о пощаде вообще не было, даже от Элспет, которая только плакала в отчаянии. Сам Маккиннон отказывался выказать слабость. Поэтому Дихан решил, что требуется нечто более радикальное, чтобы заставить своего заклятого врага подчиниться, возможно, даже позорно поклясться в преданности. Он приказал, чтобы голую Элспет разложили спиной на жернове, растянув в стороны руки и ноги. Когда ее вот так распластали, выставленную напоказ и дрожащую, завоеватель замка приказал отсечь от тела все ее четыре конечности, по одной за раз, чтобы она могла предчувствовать боль, которая наступит. Можно было бы подумать, что она умрет или, по крайней мере, потеряет сознание, прежде чем ей отрубят последнюю конечность, не так ли? Но нет, предание гласит о ее криках, обращенных к дочерям и к мужу, к Богу, чтобы тот быстрее ее забрал, положив конец ее страданиям. А Дункан Маккиннон мог только наблюдать, пока в конечном итоге на торсе Элспет не осталась одна только голова; потом, наконец, и ее отсекли от тела. Прежде чем расчлененный труп жены последовал за его дочерьми через парапетную стену, этой головой, с длинными седыми косами, размахивали перед ним, и глаза у нее оставались приоткрыты, чтобы он мог смотреть прямо в них. Читалось ли в ее взгляде обвинение, осуждение его за все, чего они лишись из-за того, что он выбрал сражаться в тех войнах вместе с англичанами против шотландцев, своего собственного народа? Мог ли мозг внутри этой отрубленной головы жить еще несколько секунд, оставшись без тела? Некоторые врачи утверждают, что это возможно, но кто знает? Оставляет ли это за собой энергию, проявления которой мы испытываем сегодня? Вы парапсихолог, мистер Эш, – что вы на это скажете?
Прежде чем заговорить, Эш сделал еще один глоток виски, пытаясь разбавить отвращение к только что услышанному рассказу. Он подождал, чтобы тепло, которое односолодовое виски разлило у него в груди, спало, а затем ответил.
– Думаю, все легенды в конечном итоге становятся преувеличенными, – сказал он. – Мне приходилось слышать самые ужасные вещи о многих древних усадьбах, в особенности о замках, главным образом по линии моей работы. Это не обязательно делает их правдивыми, но я знаю, что некоторые бесчеловечные деяния могут оставлять отметину, которая продолжает жить вместе со строениями. Такие эксцессы, что вы сейчас описали, могут вызывать настолько сильный резонанс, что они заносятся в самую ткань зданий. С течением времени – а это может занять сотни лет – они могут исчезать сами по себе. Это можно сравнить с аккумулятором, который постепенно разряжается.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});