Читаем без скачивания Мир приключений 1974 - Николай Коротеев

— Давно купили сумочку? В каком магазине?

Она будто не слышала вопроса.

— Не хотите отвечать? Ваше право, пожалуйста. Но эту сумку у вас придется изъять. Как очень ценную улику. Вы, надеюсь, понимаете меня? — с многозначительной интонацией спросил он, вкладывая в свои слова намек, который, казалось ему, женщина должна была понять.

Глаза у Сиротиной наполнились слезами. Он вынул из сумки платок, подал ей. Но она не воспользовалась им. Слезы катились по ее неподвижному, словно окаменевшему лицу.

— Степан мне ее подарил… — с усилием сказала она.

«Интересно! И там и тут одно и то же. У Симуковой часы, у этой сумочка. И там подарок, и тут… Очень интересно!» — подумал Сергей Петрович и спросил:

— Давно подарил? В этот приезд или раньше?

Казалось, слезы против воли женщины сломили преграду молчания, и она заговорила. Всхлипывая, ладошками вытирая мокрое лицо. Он опять протянул платок, она взяла его.

— В этот… За что его? Он ни в чем не виноват, я уверена! Почему не выяснить сразу и отпустить? Он должен на курорт ехать, путевка у него.

— Почему же вместо курорта он у вас жил? Просрочил путевку.

— Он за мной приехал. Звал с собой в Крым. Я, конечно, отказалась. На какие деньги? И отпуск летом мне не дадут. Вообще ерунду придумал…

— А он что?

— А он говорит, что денег хватит. И работу велел бросить. А как я брошу, у нас и так медперсонала в лагерях не хватает. А он… словом, уговаривал… — Она заставила себя замолчать.

— Сумочка хорошая, дорогая. Больше он ничего в этот раз вам не подарил?

— И так потратился… нет, ничего. Андрейке «Конструктор» привез. Балует он его.

— Андрейка — сын?

Она кивнула. Сергей Петрович достал из-под кровати чемодан. В нем под трусами и майками лежала пачка денег. Он сосчитал их и повернулся к Сиротиной:

— Четыреста рублей. А где остальные триста?

— Какие триста?

— А вы, гражданочка, умеете притворяться, — улыбнулся он. — Ведь отлично знаете, что Воронов привез с собой семьсот рублей, и делаете удивленные глаза. Нехорошо!

— Семьсот рублей?! Я притворяюсь? — Глаза ее гневно сверкнули. — А почему вы меня оскорбляете? Кто вам дал право так разговаривать со мной? И что значит «гражданочка»? Я вам не «гражданочка»! У меня есть имя и отчество. Я вообще не знаю, сколько он привез денег. Не интересовалась этим.

Бабин обернулся, с любопытством на нее посмотрел. Женщину будто подменили, она вся пылала негодованием. Сергей Петрович густо покраснел.

— Извините меня, Татьяна Акимовна, — серьезно сказал он. — Вы правы… нельзя так разговаривать.

— Куда же вы теперь Степана? В тюрьму? — сурово спросила она.

— Да. В Москву повезем. Кстати, Воронов вам не предлагал прокатиться в Крым на «Москвиче»? Выгодно, не нужно на билеты тратиться. И приятно опять же, он таксист — чего лучше!

Она покачала головой, нахмурилась. Вероятно, впервые поняла, в чем могут подозревать Степана.

— Глупости! Даже речи не было. Он предлагал поездом ехать. Я пойду в милицию, должны же верить… Еще чего! Чушь какая! Меня пустят к Степану?

— Вряд ли. К сожалению, не полагается.

Она вскочила, стала вынимать из чемодана вещи.

— У него же ничего нету! Белье, сигареты можно? А продукты?

Митин не стал ее останавливать. Обыск был закончен, он уже сел писать протокол. Почему-то эта женщина все больше завоевывала его расположение. На укрывательницу преступника она, во всяком случае, никак не походила.

— Где искать Степана в Москве? В какой тюрьме? А вас? Дайте ваш адрес.

Слезы у нее высохли, она уже была полна кипучей энергии.

Итак, картина все более прояснялась. Становились понятнее мотивы поведения Воронова, ранее вызывавшие столько недоуменных вопросов. Отняв у Укладовой семьсот рублей, все же решил ехать в санаторий и прихватить с собой Таню Сиротину, свою прежнюю любовь. Работает она, нет отпуска — бросай работу, денег хватит! В чемодане четыреста рублей. Вероятно, свои, которые накопил для отпуска. Семьсот в другом месте спрятал. Чтобы пустить пыль в глаза Тане, задумал совершить вояж в Крым на легковой машине. Для этого и отобрал ее с дерзкой наглостью у хлипкого частника. Что не взбредет в голову, если уж покатился по наклонной плоскости! Тане о своем намерении не говорил до поры до времени — хотел с «Москвичом» сделать сюрприз. Странно только, что в тот же день машину бросил… Почему? Послушался голоса благоразумия? Решил не рисковать? Запутался в отношениях с женщинами: одной дарит золотые часы, другую зовет в Крым. И той и другой обещал стать мужем. Н-да… Как говорится, моральный облик оставляет желать лучшего.

Распутался и еще один узелок.

День клонился к вечеру. Они вывели Воронова из отделения к машине Лукова, стоявшей у тротуара. Тот шел впереди, заложив руки за спину, мрачный, как туча. Следователь и оперативник не спускали с него глаз. И вот тут-то Митин и увидел наконец то, над чем они столько думали и спорили Вот она, разгадка! Он толкнул Бабина локтем и показал глазами на шею Воронова.

У того сзади, чуть пониже уха, темнело родимое пятно. Небольшое, размером с 20-копеечную монету, вытянутое, овальной формы, очень заметное.

— Те-те-те… — негромко произнес Бабин.

Первым на заднее сиденье сел он, затем Воронов и последним — Митин. В таком положении арестованный не мог на ходу выпрыгнуть из машины. В руках он держал сверток с передачей, приготовленный Таней.

Родимое пятно! Не фурункул, не порез в парикмахерской, а именно родимое пятно. Теперь понятно, почему Укладова увидела у него повязку на шее, а Симукова, Астахов и знакомые в таксомоторном парке не видели. Помня о своей особой примете, которую легко мог увидеть и запомнить пассажир, сидящий сзади, Воронов скрыл ее, завязав шею платком. В случае чего, искать будут шофера с завязанной шеей, а не с родимым пятном… А платок потом можно бросить в ящик с грязным бельем. Так постепенно, слой за слоем рассеивался туман, обнажая истинную суть вещей.

Все идет нормально. Круг сужается. Случай с «Москвичом» мало интересовал Митина. Угон машины был самостоятельным делом и подлежал отдельному расследованию. Пусть им занимается рузская милиция. Материалы этого попутного дела будут приобщены уже на суде и станут для Воронова отягощающим главную вину обстоятельством. «Интересно, что ты запоешь, когда тебе будут предъявлены все улики и доказательства, какие мы собрали?» — думал следователь, незаметно рассматривая Воронова.

Тот сидел нахохлившись, часто курил. Лицо его нельзя было назвать привлекательным, скорее наоборот — невыразительное, карие глаза глубоко сидят под сильно выступающими надбровными дугами, большой рот и мощный подбородок молотобойца… И что в нем нашла Таня? Да и Зинаида Симукова, женщина довольно яркая, чем соблазнилась, избрав его своим «условным» мужем? Поистине, любовь зла…