Читаем без скачивания Сочинения — Том I - Евгений Тарле

И муж, и жена страстно любили Францию и французов и с надеждой ждали помощи. В 1796 г. всецело торжествовала мысль Вольфа Тона: не начинать ничего, пока не высадятся французы. Отсутствие Вольфа Тона в Ирландии не пропадало для страны даром.

11

Прибыв в Филадельфию, Вольф Тон почти тотчас же вступил в непосредственные сношения с Адэ, представителем Франции в Филадельфии. Он подал Адэ докладную записку о состоянии Ирландии и о существенных интересах, которые могли бы быть извлечены французским правительством из высадки в Ирландии. Он утверждал, что ирландцы всех вероисповеданий уже объединены ненавистью против англичан и что «руки их протянуты к Франции, прося о помощи».

Этот мемуар был во французском переводе представлен французской Директории и до поры до времени был положен под сукно. У Директории на руках находилась такая масса дел огромной важности, что проекты Вольфа Тона никак не могли сразу же занять внимание директоров. Но ирландцы скоро о себе напомнили. Весной 1796 г. лорд Фицджеральд ввиду переполнения Парижа шпионами Вильяма Питта отправился не в столицу Франции к ее центральному правительству, а в Гамбург, где и имел ряд свиданий с французским посланником Рейнаром. Повторяя уверения Вольфа Тона о полной подготовленности Ирландии к восстанию в случае своевременной помощи со стороны французов, Фицджеральд добавлял, что можно рассчитывать на 10 тысяч уже готовых и вооруженных людей и на 150 тысяч вооружающихся, и таких, на участие которых в восстании можно вполне рассчитывать. При этом добавлялось, что совершенно произвольные, часто вполне бессмысленные аресты, которые позволяет себе делать английское правительство, обозлили до последней степени самых мирных людей всех классов общества и что французская армия будет встречена всеми как избавительница. Директория с тем большим вниманием отнеслась к сообщению своего гамбургского представителя, что в Париж прибыл в эту же весну 1796 г. (вернее, еще зимой, в феврале) Вольф Тон, покинувший Америку, чтобы иметь возможность лично беседовать с французскими правителями. Фанатик очутился лицом к лицу с дипломатами, неискренними, холодными, осторожными и расчетливыми. И он быстро понял, как и что ему нужно говорить им, ибо сила чувства, постоянно и исключительно управлявшего всеми его действиями, не мешала ему зрело обсуждать каждое слово. Зная, что им и без его убеждения известна весьма хорошо польза для Франции прямого нападения на Англию в ее же собственных европейских владениях, он старался изо всех сил убедить французских генералов, мнение которых для Директории имело решающее значение, что исполнение этого проекта не представит никаких особых затруднений. Ему удалось убедить их, что в английском флоте есть много ирландцев, которые в критическую минуту могут оставить английский флаг; что силы англичан разбросаны (и не могут не быть разбросаны) по враждебной им стране, где сообщения чрезвычайно плохи; что вполне мыслимо нападение даже на берега самой Англии, не только Ирландии.

Французского языка Вольф Тон не знал и ни единого знакомого в Париже не имел, и однако успел быстро добраться до самого Карно, до Гоша, до людей, серьезно поставленных в официальном мире. Он понравился в конце концов всем, с кем он в Париже встречался, и ему дали военный чин во французской армии. Он убеждал французских генералов, что необходимо ввезти в Ирландию возможно больше оружия и всяких военных припасов для вооружения «Объединенных ирландцев» и всех инсургентов вообще. По его мнению, для успеха предприятия необходимо было высадить 20 тысяч человек, а минимальная цифра десанта должна была бы быть, по его словам, 5 тысяч. По его подсчету, в Ирландии жило 4½ миллиона человек, а из них только 450 тысяч англиканского исповедания (по его статистике, 3 150 000 ирландцев-католиков и 900 тысяч ирландцев-протестантов-диссентеров, т. е. главным образом пресвитериан; статистика эта, впрочем, точностью отнюдь не отличалась, хотя в общих чертах давала приблизительное представление о положении вещей). Тотчас после высадки, говорил Тон, возгорится и удастся общее восстание, а затем земли и собственность англичан все будут конфискованы, французы гарантируют Ирландии ее независимость, и в стране соберется конвент представителей ирландской нации. Затем Ирландия будет провозглашена независимой республикой.

Карно и Гош весьма благосклонно отнеслись к плану Вольфа Тона, но Директории все же хотелось, чтобы в Ирландии вспыхнуло восстание еще до появления французских войск. Однако и Тон, и (независимо от него) лорд Фицджеральд со своим товарищем О’Коннором — все отвергли самым решительным образом предложение Директории. Впрочем, в Париже на этом не особенно настаивали. Время было горячее, только что была завоевана Северная Италия, перед французами бежали одна за другой старые европейские армии, и очень многое стало казаться легким и возможным. Гош взял на себя начальство над десантным отрядом, и самый отряд (около 15 тысяч человек) был достаточно велик, но Вольфа Тона приводил в отчаяние французский флот. Он видел, что могучая на континенте нация на море будет непременно побита англичанами, и единственной его надеждой было избегнуть как-нибудь встречи с английским флотом. Солдаты были посажены на 43 судна различных наименований и размеров и 15 декабря 1796 г. отплыли из Бреста на северо-запад. Вольф Тон был с ними.

Несчастья начались почти тотчас по отплытии. Один корабль затонул, другие отбились от экспедиции и никак не могли найти дорогу. Что было хуже всего, это то обстоятельство, что уже через 2 дня после отплытия от экспедиции отнесло корабль, на котором находился главнокомандующий, генерал Гош. Силясь нагнать своих, корабль встретился с английским фрегатом, который преследовал его несколько часов подряд.

Затем жестокий шторм унес его еще дальше, и в конце концов Гош вернулся во Францию, ничего не зная об участи своей экспедиции. «Морские дела, вижу я, не из сильных наших сторон», — с грустной иронией пишет Вольф Тон в своем дневнике. Все же остатки этого разбросанного флота (около 7 тысяч солдат на 15 судах) вошли в залив Бантри 22 декабря, спустя неделю после отплытия. На берегах все было тихо и спокойно.

Английские власти сначала страшно встревожились, но вскоре начали собирать серьезные силы, раньше нежели Груши (заменивший отсутствовавшего Гоша) решил, что ему делать. Наконец, он решился все-таки высадиться, несмотря на поистине отчаянные обстоятельства, на уменьшение почти втрое десантного отряда еще до встречи с врагом. Но несчастье продолжало преследовать экспедицию. Флот стоял в заливе, и нужно было подойти совсем к берегу, чтобы начать высадку. Поднялся страшный ураган и свирепствовал день, ночь и следующий день. Высаживаться при урагане не было ни малейшей возможности, а после него — не усматривалось никакого смысла, ибо англичане за это время успели сосредоточить значительные силы на суше, да и флот их мог налететь с моря на французские корабли и потопить их. Было решено уйти назад как можно скорее, и 1–2 января 1797 г., через 17–18 дней после отплытия, экспедиция по частям начала прибывать в брестскую гавань; в течение первых недель января вернулись и те, которых отнесло в сторону еще при первых шагах экспедиции в открытом море. Предприятие кончилось без единого выстрела.