Читаем без скачивания Карл Густав Маннергейм. Мемуары - Карл Маннергейм

Позицию Германии в течение последовавших нескольких недель нельзя было назвать благоприятной, но кризис, которого многие ожидали, всё-таки не разразился. Поставки продовольствия прекратились в начале июня, и в это же время нам сообщили, что не могут поставить нам более половины объёма обещанного бензина и смазочных материалов, но на этом, насколько мне известно, санкции и закончились. Сокрушительное поражение в Тунисе заставило немецкое руководство заниматься иным, а не планировать оказываемое на Финляндию давление. Свидетельством этого явилось возобновление поставок в конце июня без каких-либо ограничений.

В конце июня был распущен немецкий батальон СС, сформированный из финских солдат весной 1941 года, — батальон, при создании которого я выразил столь резкий протест. Хорошо, что бойцы батальона на момент его расформирования оказались в отпуске в Финляндии: как раз в это время кончился срок их контрактов. Я понял, что наступил подходящий момент: следовало запретить бойцам возобновлять контракты, особенно в свете того, что практически все эти молодые воины относились к возрастным группам, подлежавшим мобилизации. Моя точка зрения не нашла понимания, и мне не удалось склонить правительство запретить подписание новых контрактов. Министерство иностранных дел, которое в момент формирования батальона взяло под свою защиту всю деятельность по вербовке, было обеспокоено тем, что вмешательство в это дело таким образом могло бы произвести неблагоприятное впечатление в Германии. Я твёрдо стоял на своём, и, когда эти молодые люди собрались в Ханко, я послал одного генерала сообщить, что запрещаю им подписывать новые контракты и подниматься на борт корабля, который должен был доставить их в Германию. Шеф войск СС Гиммлер был вынужден в своём приказе заявить, что батальон распущен на том основании, что он не хотел, чтобы бойцы батальона оказались в противоречии со своим долгом.

Финляндия постепенно была вынуждена мобилизовать свои подготовленные резервы вплоть до людей в возрасте 45 лет, чего не случалось ни в одной из стран, даже в Германии. Следствием такого почти тотального использования резервов явилась чувствительная нехватка рабочей силы, ликвидация которой требовала принятия радикальных мер. По этой причине в начале 1943 года я согласился передать командира 5-го армейского корпуса генерал-майора Мякинена в распоряжение правительства: его назначили главой управления рабочими ресурсами министерства транспорта и общественных работ.

Вопрос о нашем выходе из войны снова и снова вставал на повестку дня. В июле посольство СССР в Швеции информировало посла Бельгии, что русские хотели бы переговорить о заключении мира, но при условии, если инициатива будет исходить от финской стороны. Ответ правительства Финляндии на этот зондаж, так же как и предложения русских, был дан в устной форме. Видимо, в нём содержалось условие, что принципиальным исходным пунктом возможных переговоров должно быть сохранение границ 1939 года, но вместе с тем правительство было готово вести переговоры о новых мероприятиях по демаркации границ.

Летом 1943 года финское правительство изучало возможности заключения мира при посредничестве посольства США в Лиссабоне. В результате этих переговоров министр иностранных дел Рамзай направил в госдепартамент США письмо с заверением, что финская армия не станет выступать против американцев в том случае, если они после высадки в Северной Норвегии перенесут боевые действия на территорию Финляндии. Конечно же, я одобрил это обязательство. Я не располагал сведениями о том, насколько серьёзно обсуждался вопрос о высадке американцев в Северной Норвегии, но, естественно, переговоры в Лиссабоне пробудили надежду на то, что на заключительном этапе войны в расстановку сил вмешается новый фактор, который умерит экспансионистские устремления Советского Союза.

Общественное мнение, естественно, ничего не знало об этих и других контактах, имевших целью окончание войны. Обстановку, сложившуюся в нашей стране, хорошо иллюстрирует следующий факт: осенью 1943 года тридцать три человека из числа известнейших наших граждан, в том числе несколько депутатов парламента, направили президенту письмо с пожеланием, чтобы правительство приняло меры к заключению мира. Это письмо, известное как «Обращение тридцати трёх», было опубликовано в шведской прессе, после чего возникла довольно щекотливая ситуация.

На большом театре военных действий ход событий для государств Оси становился всё более невыгодным. Захватив после неожиданно слабого сопротивления Сицилию, западные державы начали 3 сентября 1943 года высаживать войска на материковую часть Италии. После того как Муссолини сформировал «неофашистское» правительство на севере Италии, отголоски этих событий добрались и до нашей страны. 10 октября Гитлер в письме президенту республики потребовал, чтобы Финляндия признала правительство Муссолини. Ответ был отрицательным.

В октябре генерал Эрфурт передал мне письмо военного руководства Германии, в котором спрашивали, не могу ли я принять генерала Йодля, которому поручено сделать сообщение об общей военной обстановке. Несомненно, что главным мотивом визита была катастрофа в Италии, а также страх перед теми психологическими последствиями, которые, как полагали, она породит в Финляндии. Я с удовольствием принял генерала Йодля, которого знал как умного офицера, с симпатией относившегося к нашей стране.

Остановка наступления войск союзников на каком-либо подходящем рубеже в Северной Италии предотвратила бы последствия, вызванные крахом Италии, и ситуация стала бы терпимой. Об угрозе высадки войск в Западной Европе, прежде всего на побережье Франции, генерал Йодль сказал, что таковая высадка, очевидно, будет отражена примерно теми же силами, которые сейчас несут охрану побережья Атлантики. Если высадившиеся войска не будут отброшены на самом побережье и им удастся захватить плацдарм для разгрузки дополнительных сил, то есть возможность нанести союзникам решающий удар и после этого высвободить силы для остановки наступления русских. Говоря о событиях на фронте под Ленинградом, генерал Йодль признал, что неудача здесь создала для нас опасную обстановку. Одновременно он сказал, что военное руководство Германии уже обсуждало вопрос об отводе левого фланга восточного фронта в район Риги, однако отказалось от этого мероприятия, нацеленного на сохранение войск, — прежде всего, учитывая то воздействие, которое оно оказало бы на Финляндию.

Генерал Йодль сказал, что ему известно о попытках Финляндии установить контакты в целях выяснения возможности выхода из войны и в этой связи заявил: «Ни у одной нации нет большего долга, чем сохранение своей страны. Все другие точки зрения должны уступить этому путь, и никто не имеет права требовать, чтобы какой-либо народ стал умирать во имя другого народа». Положение Финляндии, продолжал Йодль, в данный момент, несомненно, опасное. Какие возможности будут у Финляндии в ближайшем будущем? Конечно, мы можем заключить сепаратный мир, но в этом случае Финляндии угрожает такая же судьба, какая постигла прибалтийские страны в 1940—1941 годах, страна будет большевизирована, а образованную часть населения отправят в ссылку. Если Финляндия считает, что победят западные союзники, она может заключить перемирие и принять участие на их стороне (в случае если англичане и американцы высадятся в Скандинавии) в выяснении отношений, которое, по его мнению, состоится между ними и Советским Союзом. И в этом случае Финляндия окажется вынужденной продолжать борьбу, которую она начала вместе с Германией, но тогда вести её на стороне тех государств, которые сейчас являются её противниками. Кроме всего прочего, имеется возможность, присоединившись в борьбе с немцами на заключительном этапе к русским, мы обретём для себя преимущества, которые едва ли будут достижимы при заключении мира. Однако он не верит, что финский народ изберёт именно этот путь, поскольку он не совместим с понятиями чести и верности, присущими народам стран Севера. Последней альтернативой является продолжение войны вместе с Германией, что Йодль, по его собственному выражению, считает наименее опасным.